Нужны ли белорусам перемены?
В жизни Белоруссии, по мнению большинства исследователей, в последние несколько недель наблюдается очередное отступление от пути реформ. Главным подтверждением тому эксперты считают резкую критику президента страны деятельности правительства во главе с Михаилом Мясниковичем, которую Александр Лукашенко во всеуслышанье высказал 10 ноября на совещании по вопросам распоряжения государственным имуществом.
"Непопулярные" меры Совета министров раздосадовали не только самого белорусского лидера, но и большинство высших госчиновников, которые по-прежнему испытывают дискомфорт от всего, что связано со словом "перемены". Более того, сложившаяся сегодня в стране ситуация говорит о том, что практически ни один слой общества не заинтересован в реальном реформировании социально-экономической системы.
После открытого столкновения двух соперничающих на сегодняшний день лагерей - Администрации президента и Совета министров, среди различного рода руководящих кругов страны стали появляться громкие возгласы о правильности выбранного в 2001 году пути (именно тогда, с легкой руки президента, белорусы начали строить "социально-ориентированную многоукладную рыночную экономику") и недопущения ревизионизма в Белоруссии. Например, председатель Федерации профсоюзов Белоруссии (полностью подконтрольная президенту организация) Леонид Козик напрямую обвинил правительство страны во всех грехах, консолидировавшись с президентской администрацией: "Я полностью поддерживаю выводы и заключения, которые сделал президент страны Александр Лукашенко...Никто не давал команды правительству обваливать цены, устанавливать бесконтрольность ценовой политики и снижать реальную заработную плату...Великие специалисты из правительства утратили всякую связь с жизнью и не понимают, что государство всегда должно регулировать доходы граждан, цены на основные продукты питания, товары и виды услуг...". И это лишь одно из немногих официальных высказываний высших госчиновников, прозвучавших за последние дни, которые окончательно убеждают в том, что в Белоруссии реформы закончатся, так в действительности и не начавшись. Несмотря на тот факт, что главным противником любых изменений в белорусской действительности, бесспорно, является сам президент, не менее интересен тот факт, что сегодня в республике довольно сложно найти многочисленный социальный слой, реально поддерживающий перемены.
"Рабочие и крестьяне". С точки зрения нынешней ситуации, положение простого рабочего люда практически на всех предприятиях страны далеко от процветания. Несмотря на среднестатистическую зарплату года в промышленности в сентябре 2011 в 2 541 000 белорусских рублей (около 300 долларов США, что немного выше, чем у ряда иных работников бюджетной сферы), говорить сегодня о процветании обычного рабочего не приходится. Низкий уровень оплаты труда, контрактная система (в случае недовольства работодатель имеет право практически безосновательно уволить работника) и бесперспективность дальнейшей жизни, казалось бы, должны сподвигнуть рабочих хоть на какую то активность. Но нет. За последние несколько месяцев в Белоруссии зафиксировано всего лишь несколько сколько-нибудь заметных забастовок, объединенных одной целью - повышение заработной платы:
- 23 мая 2011 года. Предупредительная трехчасовая забастовка рабочих варочно-бродильного цеха СОАО "Речицапиво" в связи задержкой премии (30% от зарплаты);
- 1 июля 2011 года. Отказ рабочих ОАО "СУ №187" г. Слонима выходить на работу из-за задержки зарплаты;
- 12 и 15 сентября 2011 года. Рабочие ОАО "Светлогорский ДСК" отказались работать, требуя выплаты зарплаты за август и ее повышения;
- 16 сентября 2011 года. Работники витебского СООО "Кухня мастера" (пищевые полуфабрикаты) отказались работать из-за задержки зарплаты на один (!) день;
- 24 сентября 2011 года. Рабочие двух подразделений УП "Жилье" в г. Борисов отказались вывозить мусор, требуя повышения зарплаты (на тот момент она составляла 600-700 000 бел рублей или около 70 долларов США);
- 4 ноября 2011 года администрации Гомельского вагоноремонтного завода было передано обращение около 30 работников, с требованием повысить зарплату (сегодня в среднем 1 200 000 рублей), решить проблемы с условиями труда и укомплектованностью кадрами.
Вот, пожалуй, и все сколько-нибудь заметные народные волнения в городах Белоруссии. Информации о протестах в колхозах и агрогородках (средняя зарплата около 1 540 000 белорусских рублей) нигде в белорусском информационном поле и вовсе не встречалось, что еще раз подтверждает тезис о консервативном взгляде деревенских жителей на происходящее в стране: пока есть земля, скотина, колхоз, из которого можно что-то украсть - жить можно.
Если абстрагироваться от ряда немногочисленных протестных явлений, связанных с практически бесполезной деятельностью белорусской оппозиции ("Народный сход", кампания "Говори правду!" и т.п.), перед нами возникает вопрос - почему простой белорус, который работает на государственных предприятиях, формирующих порядка 70% ВВП, все еще не готов массово выйти на улицу с требованием лучшей жизни? На наш взгляд, ответов здесь несколько.
Во-первых, несмотря на невысокий уровень заработной платы, белорусам удается поддерживать свой жизненный уровень за счет приусадебных хозяйств. В республике действует своеобразная копия феодального средневекового государства, когда житель города, помимо работы в мастерской, был вынужден заниматься еще и сельским хозяйством, чтобы иметь возможность прокормить себя и свою семью. Нечто подобное можно наблюдать сегодня и в Белоруссии, где огороды и дачи представляют собой не место отдыха и приобщения к культуре земли, а являются естественным средством выживания для многих. До тех пор пока в подвалах большинства городских жителей будет лежать картошка, капуста и различного рода закатки, ждать резкого социального взрыва не приходится.
Во-вторых, среди социального слоя рабочих до сих пор не появилось сколько-нибудь серьезного лидера, способного объединить и направить протестную (если таковая есть) энергию в нужное русло. Если в начале 1990-х годов подобным движителем выступали профсоюзы и директорат, перекладывавший ответственность за кризис на предприятиях со своих плеч на плечи руководства республики, то сегодня и те и другие заняты абсолютно иными делами - набивают карманы и готовят предприятия к приватизации. Свободные же профсоюзы в нынешней политической обстановке играть серьезную роль лидера не могут в силу своей слабости и неорганизованности.
В-третьих, белорусы в массе своей за последние несколько лет смогли как самостоятельно, так и при помощи близких родственников скопить определенные суммы и в белорусских рублях и в валюте. Этот факт позволяет многим надеяться на возможность пережить кризис (в то, что кризис скоро закончится, верит большинство простых граждан Белоруссии) с малыми потерями. И это притом, что население на пути в "светлое будущее" с каждым днем все больше опустошает свои сбережения: банки, начиная с сентября, покупают гораздо больше валюты, чем ее продают (в октябре население продало на 200 млн. долларов больше, чем купило).
В-четвертых, существование открытых границ с Россией. Если в начале 1990-х годов социально-экономический кризис был на всем пространстве бывшего СССР, то сегодня в странах-соседях ситуация (в первую очередь, с заработной платой) гораздо лучше, чем в Белоруссии. До тех пор, пока у белорусского рабочего будет иметься выбор между забастовками и возможностью ухать на заработки, он с большой долей вероятности, выберет последний вариант. Тем более что все это уже проходилось двадцать лет назад. Вот и получатся, что тех, выступления кого, по мнению многих экспертов, больше всего боится Лукашенко, мало интересуют реформы социально-экономического и уж тем более политического характера. Единственное чего хотят все - это больше получать, не заботясь ни об экономической эффективности своего труда, ни о будущем развитии страны.
"Интеллигенция". В эффективность возможных реформ нынешней властью сегодня не верит практически никто, в том числе и представители современной белорусской интеллигенции, как проправительственного, так и оппозиционного крыла. Боле того, в настоящее время достаточно сложно сказать, чего именно хочет эта социальная группа: политических свобод, либеральной экономики, увеличения социальной направленности государства или консервирования нынешней ситуации. Может показаться, что последнее утверждения не имеет под собой основания, так как не может высокообразованный человек смотреть на происходящее сквозь пальцы, не понимая всей опасности положения страны. Однако, на наш взгляд, именно отсутствие четкого понимания собственных интересов и понятной программы возможного выхода из кризиса и говорит о нежелании представителей белорусской интеллектуальной элиты осуществлять какое-либо серьезное реформирование Белоруссии.
Помимо этого, сегодня финансовая составляющая жизни белорусской интеллигенции, на фоне иных социальных слоев государства, не выглядит таким уж удручающим. Например, средняя заработная плата у профессорско-преподавательского состава около 2 760 000 рублей, врачей - 2 982 000 и т.д. Конечно, средняя начисленная (без уплаты налогов и сборов) зарплата далеко не единственный показатель, который позволяет говорить о благополучной жизни белорусской интеллигенции. Однако в переживающей серьезный финансово-экономический кризис стране у представителей бюджетной сферы, к коим и относится практически вся интеллигенция, подобные зарплаты могут считаться высокими. Оговоримся, в белорусской действительности понятие "высокие" не означает "достойные и позволяющие людям чувствовать себя людьми". Подобная ситуация позволяет вечно инертным и пребывающим в маниловских мечтаниях интеллектуалам успокаивать себя тем, что они еще живут не так уж и плохо, по сравнению с другими гражданами, считая любые серьезные социальные потрясения прямой дорогой не только к дестабилизации обстановки, но и резкому ухудшению своего финансового положения.
"Горе от ума", которое, похоже, царит в среде интеллигенции, в конечном счете, негативно сказывается и на всем белорусском обществе. С одной стороны, оппозиционеры, готовые идти на все ради получения финансовой помощи для смещения Лукашенко и мало заботящиеся о том, что будет потом. С другой стороны, пассивные и предсказуемые идеологи белорусского государства, заботящиеся лишь о своем теплом местечке, а никак ни о будущем народа. И тем, и другим, по сути, реформы сулят весьма неспокойные времена, так как они способны нарушить годами сформированный механизм их существования, отбросив на задворки общественной жизни и превратив в закостенелых маргиналов. К тому же, нельзя не учитывать и того факта, что интеллигенция, в силу своей консервативности, психологически тяжело переносит серьезные перемены и максимум на что способна в нынешней белорусской реальности - это предложить стойко переносить насущные проблемы, надеясь на постепенные изменения к лучшему.
"Номенклатура". Выделение подобной социальной прослойки может показаться на первый взгляд необоснованным, так как она представляет собой довольно немногочисленный слой белорусских граждан (по разным подсчетам, около 50 000 человек). Однако, на наш взгляд, именно он представляет собой самую грозную силу в деле реформирования или консервации жизни страны. Белорусские чиновники, благодаря созданной в республике системе управления, имеют практически эксклюзивное право решать, что, как, где и когда необходимо делать в Белоруссии: от повседневности до идеологии. Правда, сегодня в высших и средних эшелонах власти наблюдается состояние неопределенности и нервозности, что можно объяснить следующим.
Во-первых, несмотря на то, что большинство белорусской номенклатуры понимает необходимость реформ, пойти на них они не могут. И дело здесь не только в достаточно четкой позиции Лукашенко, но и в том, что никто так и не дал никаких реальных гарантий сохранения чиновничьих портфелей после смены экономического курса.
Во-вторых, разговоры о формировании некого лагеря реформаторов (Мясникович, Румас и др.) находятся в противоречии с политическим курсом Белоруссии, определенным позицией главы государства, изменить которую, похоже, не в силах никто. Поэтому так называемая борьба "реформаторов" с президентской администрацией напоминает сегодня всего лишь борьбу придворных групп при королевском дворе: каждый доступными для него способами стремится достичь благосклонности монарха, не думая о том, что происходит за пределами дворца.
В-третьих, белорусские чиновники еще не до конца укрепили свои экономические позиции: приватизация идет медленно, а привлекательных инвесторов, через которых можно было бы оставить за собой часть какого-либо предприятия, пока в Белоруссии на всех не хватает. Вот и получается, что до тех пор, пока номенклатурщики не получат гарантии своих политических прав и экономических выгод в будущем, реформы их интересовать будут едва ли.
Исходя из всего вышеизложенного, можно сделать весьма неутешительный вывод о том, что реформы в Белоруссии, по сути, никого не интересуют. Простые граждане заняты выживанием и с печалью вспоминают времена стабильного доллара, невысоких цен и различных социальных льгот. Они с ужасом в сердце открещиваются от предлагаемой им МВФ, Россией или оппозицией политики "шоковой терапии" в надежде на счастливое окончание кризиса. Интеллектуальная элита, которая, по сути, и должна вырабатывать научно-идеологическую основу реформ, предпочитает отмалчиваться, жалуясь на отсутствие поддержки извне. Вертикаль власти, по понятным причинам сохранения свого статуса, и вовсе занимается демагогией и прикрытием своего седалищного нерва от гнева президента. В такой ситуации говорить о возможности проведения хоть каких-то реформ еще рано. В лучшем случае белорусов ждет небольшая модернизация существующей социально-экономической системы без каких-либо кардинальных изменений. Подтверждением может служить тот план по выходу из кризиса, который предлагает группа "Мясникович & Co". В нем, кроме сокращения расходов и мелкого косметического ремонта белорусской экономики, ничего нового нет. Подобное может означать лишь одно - белорусов ожидают куда более тяжелые времена, чем сегодня.