Беларусы на пороге электоральной революции?
Данные сентябрьского опроса НИСЭПИ, прокомментированные Лукашенко 7 октября перед российскими журналистами, возвращают нас к реальности и характеристикам «советского человека», в логике которого и действуют сегодняшние беларусы.
Сентябрьский опрос НИСЭПИ, зафиксировавший целый ряд рекордных минимумов и максимумов, остался практически не замеченным экспертным сообществом. Наиболее популярные новостные сайты ограничились информационными заметками по поводу рейтинга доверия Лукашенко, дружно проигнорировав электоральный рейтинг [1].
Но то, что фактически проигнорировали независимые эксперты, не ускользнуло от внимания аналитиков из Администрации президента. 7 октября в ходе пресс-конференции для средств массовой информации регионов России Лукашенко дал, что называется, достойный ответ «выкормышу Запада», профессору Олегу Манаеву: «Манаевские исследования накануне президентских выборов давали крах президенту Беларуси. Четко была выстроена стратегия. Манаеву заплатили, он четко выстроил так называемые социологические исследования, где рейтинг Лукашенко снижается. У него было, что меньше половины населения меня поддерживает. Западу нужно было это.
Манаеву заплатили, и он выстроил такую тенденцию. На самом деле, беларусского президента поддержали 79,9% официально. Реально – больше 80%. Это было честно».
Не совсем понятно, что «было честно»: 79,9% или «реально – больше 80%», но это уже в прошлом. В августе Лукашенко доверяли 70% беларусов, 60% позитивно воспринимают жизненную ситуацию, у 58% граждан преобладает позитивное эмоциональное состояние. Такова официальная социология.
Кризиса у нас нет, у нас – паника
Безответственность – одна из базовых характеристик авторитарных режимов. Любой пользователь Интернета может зайти на сайт «Советской Белоруссии» и прочитать статью от 21 января 2011 года. Она озаглавлена: «НИСЭПИ: Уверенная и однозначная победа». Что касается «социологии», озвученной Лукашенко, то я со свечкой в ногах у социологов Информационно-аналитического центра при Администрации президента не стоял. Комментировать же вырванные из контекста данные опросов – дело неблагодарное. Но проблема, в конце концов, не в цифрах, а в их интерпретации.
В качестве комментария приведу старый анекдот. Перед началом экскурсии прораб раздал всем школьникам каски и рассказал историю про девочку, которой на голову упал бетонный блок, но так как девочка была в каске, то она не пострадала, а лишь рассмеялась и побежала дальше. «Я знаю эту девочку, – заметил Вовочка, – она до сих пор бегает и смеется».
В чем пытался убедить нас Лукашенко 7 октября? В том, что при инфляции, превышающей 10% в месяц, беларусы продолжают бегать и смеяться.
Что-то я таких беларусов на улицах давненько не встречал. Возможно, мы с четырежды всенародно избранным ходим по разным улицам...
Приведу официальную динамику продаж холодильников и стиральных машин, позаимствованную на сайте Белстата (в тысячах штук): январь – 13,1 и 14,0; февраль – 12,1 и 11,5; март – 20,4 и 15,9; апрель – 28,8 и 17,3; май – 39,3 и 31,3. Что она иллюстрирует? Потребительский бум, вызванный ростом доходов, или ажиотажный спрос, спровоцированный прекращением продажи валюты в обменниках в марте? Ответ на этот вопрос в свое время дал сам Лукашенко: «У нас нет никакого кризиса. У нас были паника и ажиотаж, которые привели к массовой скупке валюты в обменниках и в результате к резкому скачку цен».
Согласитесь, интересная трактовка произошедшего: кризиса у нас нет, у нас – паника. И в условиях паники у большинства беларусов «преобладает позитивное эмоциональное состояние»!
Т.е. взрослые девочки и мальчики продолжают бегать и смеяться даже после того, как им на головы подобно бетонному блоку рухнула экономическая реальность образца 2011 года.
Откуда же у главы государства такой уровень информированности? Интернетом он не пользуется, поскольку не президентское это дело тыкать пальцами в «айпады или айпеды». Выходит, что многочисленная челядь из Администрации напрямую его дезинформирует или сама не в состоянии освоить Интернет на уровне элементарного пользователя.
Не следует представлять беларуса как «человека испуганного»
Но перейдем от проблем Лукашенко и его окружения к проблемам общества. Почему при более чем двукратном падении средней зарплаты в долларовом эквиваленте беларусы не выходят на улицу? В том, что именно так им следует поступить, сомнений у большинства независимых аналитиков не возникает. Наличие связи между первым и вторым событием отечественной аналитической мыслью признается – причем уже не первый десяток лет – априорной.
Отталкиваясь же от практики о наличии такой связи говорить вряд ли возможно. Такому несоответствию придумано универсальное объяснение – страх. На него сегодня регулярно ссылаются не только беларусские аналитики, но и их коллеги в России. Процитирую недавнее высказывание патриарха российской либеральной мысли Евгения Ясина: «Как только доходит дело до вертикали, до отношений господства и подчинения, которые преобладают, то становится совершенно очевидно, что глубоко в сознании наших граждан живет страх.
И я не знаю, что это: историческое наследие или всё-таки наследие сталинских времен, когда все боялись, что завтра всё опять вернется. Но это есть. И это поддерживает всю нашу государственную машину».
Подобные объяснения позволяют мне характеризовать современного беларуса (как и россиянина) исключительно как «человека испуганного». Не отрицая влияния страха на протестную активность населения, я бы всё-таки рекомендовал на одном страхе не зацикливаться и перейти от интуитивных предположений к рассмотрению результатов профессиональных социологических исследований.
Беларусский вариант «человека советского»
С 1988 года социологи школы Юрия Левады ведут исследования по проекту «советский простой человек». Первоначальные ожидания, что после краха СССР проект потеряет свою актуальность, не оправдались. «Советский человек» продолжает успешно воспроизводиться – теперь уже в условиях псевдодемократии и псевдорынка.
Перечислю его основные характеристики. Во-первых, это человек изолированный. Он сформировался в закрытом обществе и в силу этого воспринимает себя отличным от других, т.е. особым. Важное следствие его «особости» – это, по мнению представителя школы Левады Льва Гудкова, «невозможность универсализации. А, соответственно, невозможность формирования морали, невозможность развития или формирования правовых регуляций, это система сильнейших защитных барьеров по отношению ко всем другим».
Во-вторых, это человек государственный. За пределом отношений с кругом близких ему людей (родственники, друзья) ему трудно представить, что возможны какие-то другие системы взаимодействия помимо власти и государства. В-третьих, это массовый человек. Он стремится быть таким как все и потому не принимает всего сложного, своеобразного, нового или чужого. В-четвертых, это имперский человек.
Последнюю характеристику «советского человека» в его беларусском варианте, я полагаю, из списка необходимо исключить. Из этого, кстати, следует неприятный для власти вывод. Образ врага, который периодически пытается использовать Лукашенко с целью мобилизации своих сторонников, работает в Беларуси, по сравнению с Россией, далеко не столь эффективно. Поэтому в качестве компенсации «батьке» приходиться налегать на патернализм, а это занятие не из дешевых.
Знание основных характеристик «советского человека» позволяет нам оценить его протестный потенциал. Он близок к нулю. Безусловно, я описал идеальный тип. В реальной жизни встретить его не так-то просто, но еще сложнее встретить его противоположность, этакий идеальный тип современного европейца.
Завершая статью, предлагаю проделать мысленный эксперимент. Представим себе ситуацию распада государства, при которой власть «валяется в грязи». Что при этом испытает человек, не представляющий «других систем взаимодействия помимо власти и государства»? Мой вариант ответа – он испытает страх, и я не удивлюсь, если этот страх сделает его способным совершить электоральную революцию по образцу 1994 года.
Примечания
[1] Рейтинг доверия определяется при ответе на закрытый вопрос: «Доверяете ли Вы политику N?» Электоральный рейтинг – при ответе на открытый вопрос: «Если бы президентские выборы состоялись завтра, за кого бы Вы проголосовали?». В сентябре рейтинги Лукашенко опустились до исторических минимумов: 24,5% и 20,5% соответственно.