Обман: очевидное и невероятное

Обман: очевидное и невероятное

— За недолгие три года своей жизни наш ребенок перенес слишком много страданий! Реанимации, больницы, лекарства, бесконечные процедуры. Сегодня на операцию в немецкой клинике требуется несколько десятков тысяч долларов, которых у нас нет...

Такие телевизионные сюжеты вряд ли кого–то оставляют равнодушным. Сердце сжимается от сострадания и сочувствия, когда видишь страдающего кроху и материнские глаза, переполненные болью. Но в них не тонет надежда на спасение. Папы и мамы до последнего верят и надеются, что успеют собрать деньги на лечение и их ребенок будет радоваться солнцу, небу, белому снегу, зеленой траве. Будет жить.

Но есть, оказывается, и другие родители. Которые, не моргнув глазом, приписывают своему ребенку несуществующие болезни, выманивая деньги у благотворителей...

Недавно завершился суд над минчанкой, которой предъявлялось обвинение в мошенничестве. Следствие полагало, что на протяжении нескольких лет она выманивала деньги у иностранного благотворительного фонда на лечение несуществующих болезней дочери. Просила то десятки тысяч евро на мифическую операцию по пересадке печени, то тысячи евро якобы на лечение гепатита С. В общей сложности за четыре года благотворительная организация перечислила около 80 тысяч евро на счет ее больной дочери. Деньги были обналичены и потрачены. Только вот на что и как?

Очевидное

Сегодня 33–летняя Анжела Григоревич — мать четверых детей. Правда, старшей дочери Кристине уже 18. Ее Анжела родила рано и воспитывала недолго, потому что была лишена родительских прав и Кристина большую часть своего детства провела в детдоме.

Спустя четыре года после рождения Кристины (которая сейчас уже замужем, растит дочь и давно не живет с мамой) на свет появился сын Денис, еще через два года — Лиза, потом — Рая. Вот для этих троих детей Анжела Григоревич собиралась стать любящей и заботливой матерью. Правда, насладиться безмятежным счастьем материнства ей не довелось. У Дениса и Лизы медики выявили детский церебральный паралич. Детям требовались постоянный уход, лечение, повышенное внимание. Кроме того, Денису поставили диагноз гидроцефалия, а у Лизы в три года открылись желудочно–кишечные кровотечения. Тогда, в марте 2001 года, малышку впервые доставили в Детский хирургический центр (ДХЦ). Через два месяца «скорая» снова доставила кроху в больницу.

Ребенку требовалось экстренное хирургическое вмешательство. Врачи сделали все необходимое: провели лапаротомию (вскрытие брюшной полости), гастротомию (вскрытие стенки желудка). Проще говоря, не вдаваясь в медицинские тонкости, остановили кровотечение. После проведенного курса лечения девочку с мамой выписали, дав рекомендации по дальнейшему медикаментозному лечению. Требовалось наблюдаться в поликлинике, планово обследоваться в ДХЦ. Однако эти рекомендации мать выполнять не спешила.

А через два года, в мае 2003–го, Лиза в третий раз оказалась в хирургическом центре с желудочным кровотечением. На сей раз медики констатировали, что ей требуется сложная операция (мезопортальное шунтирование), которую в Беларуси в то время никто еще не делал. Нужно было ехать в Москву. С заключением ДХЦ Анжела Григоревич обратилась в комитет по здравоохранению Мингорисполкома, а затем — в Минздрав. На имя Лизы, как, к слову, и Дениса, которому тоже требовались операции и лечение в связи с диагнозом ДЦП, были открыты благотворительные счета в банке. Мать стала ходить по благотворительным фондам, искать деньги. Детям действительно нужна была экстренная помощь.

В октябре 2003 года деньги на операцию для Лизы выделил Минздрав Беларуси. И известный московский профессор в больнице имени Бакулева сделал необходимую радикальную операцию, после которой, наконец, были устранены причины желудочных кровотечений.

Тем временем Анжела продолжала искать деньги, ведь еще требовалась операция для Дениса.

В мае 2004 года она обратилась в департамент по гуманитарной деятельности Управления делами Президента. Через некоторое время пришел ответ, что были разосланы несколько писем в разные благотворительные фонды и откликнулись несколько организаций: итальянский фонд «Поможем им жить» и ирландская благотворительная организация «Проект Дети Чернобыля Интернейшнл Лимитед». И в августе 2004 года Денису в Мюнхене был проведен курс лечения стоимостью примерно 28.000 евро (оплата производилась безналичным расчетом, деньги поступали на счет клиники). Однако неизрасходованными остались около 7 тысяч евро. Позже фонд эти деньги Анжеле Григоревич разрешил перечислить на благотворительный счет Лизы, а после обналичить.

Как предположило следствие, именно тогда в ее голове созрела идея о том, что наличные благотворительные деньги куда лучше безналичных и вовсе необязательно все их тратить на лечение детей.

Невероятное

Осенью 2004 года Анжела Григоревич пришла в офис ирландской организации, чтобы лично встретиться с исполнительным директором Эдди Роуч и попросить о помощи. Будучи особой эмоциональной, волей–неволей овладев за годы лечения детей медицинской терминологией, она убедительно рассказывала о целом букете заболеваний Лизы, показывала выписки из Детского хирургического центра. Убеждала, что нужны дорогостоящие операции и лечение. Григоревич со слезами на глазах заверяла, что если не поехать к московским врачам, ребенок погибнет. Говорила, что у девочки желудочные кровотечения, гепатит С, проблемы с печенью и требуется ее пересадка (во время следствия врачи однозначно заявили, что гепатита С у ребенка нет и операция по пересадке печени никогда не требовалась).

Из пояснений госпожи Эдди Роуч:

— Анжела пришла с Лизой и Денисом. Она очень эмоционально и убедительно рассказывала о своих больных детях, просила денег на их лечение. Говорила, что Лиза умирает, что ее в Беларуси лечат очень плохо, что она не доверяет белорусским докторам. Просила деньги для проведения операций в Москве. Поскольку мы работаем официально, то я стала обсуждать вопрос о перечислении денег непосредственно на счет московской клиники. Однако Анжела говорила, что единственный возможный способ оплаты операции — это перечисление денег на благотворительный счет Лизы, открытый Министерством здравоохранения. Я доверяла данному способу передачи денег, зная, что процесс обналичивания проходит государственный контроль.

Из слов просительницы выходило, что немалые суммы придется платить врачам, так сказать, «мимо кассы», к тому же ей надо будет снимать жилье, ведь поскольку Лиза является гражданкой Беларуси, то госпитализируют ее одну.

Внешний вид худенькой, бледной Елизаветы и пылкие речи ее мамы впечатлили иностранку, и она пообещала помочь всем, чем сможет. Конкретная сумма помощи не оговаривалась. Не уточнялись и детали того, каким именно должен быть отчет о проведенном лечении. Правда, позже сотрудники благотворительной организации попросили Анжелу Григоревич предоставить хоть какие–то документы. И она приносила липовые, как затем установит следствие, выписки якобы из московских больниц. К слову, это был первый опыт ирландской организации по оказанию поддержки частным лицам. Тогда никто не предполагал, что родительница может врать, приписывая дочери несуществующие диагнозы, и спекулировать на этом.

— В итоге за три с лишним года ирландская благотворительная организация перечислила на счет Лизы более 80 тысяч евро, — уточняет детали уголовного дела следователь Ленинского РУВД Минска Николай Стороженко. — Подозреваемая каждые полгода, а то и чаще просила деньги на новые обследования и операции. Она предоставляла выписки или их копии о том, что якобы девочка проходила курсы лечения в московских больницах. По словам самой Анжелы Григоревич, в фонд ею было предоставлено три выписки. В одной из них шла речь о проведенной операции по пересадке печени и необходимости повторной госпитализации через 8 месяцев. Тогда подлинность документов никто не проверял (им верили и продолжали выделять деньги), а во время следствия выяснилось, что это безграмотные подделки.

Из пояснений хирурга 25–й городской детской поликлиники Минска Анны Ивсиной:

— Просмотрев выписки из НИИ имени Склифосовского, могу сказать, что они составлены безграмотно. Так, в одной из них говорится о четырехкратном мезопортальном анастомозе. На самом деле эта операция была сделана Лизе однократно в 2003 году, необходимости в повторном ее проведении просто не было. Фраза «отслойка клеток печени правой доли» абсолютно безграмотна, квалифицированный медицинский работник такого бы не написал. Также сама форма выписки не соответствует нормам, предъявляемым к медицинской документации.

Из пояснений врача–кардиохирурга, доцента кафедры детской хирургии Белорусской академии последипломного образования врачей Эдуарда Колесникова:

— Документы не могли быть составлены квалифицированным медицинским работником. В них неверно сформулированы диагнозы, масса грамматических ошибок в медицинских терминах, данные абсолютно неточны (изложены в неудовлетворительном объеме). По поводу подписи профессора А.Г.Меликяна хочу уточнить, что действительно в Москве есть такой профессор медицины, однако мне достоверно известно, что к трансплантологии он не имеет никакого отношения. Лечением синдрома портальной гипертензии, которым страдала Лиза, он не занимается.

Ложь Григоревич вскрылась, когда в очередной раз потратив в том числе на мифические операции более 80 тысяч евро, она попросила в фонде около 30 тысяч евро для операции Лизе на сердце. Девочку осмотрел доверенный врач ирландской благотворительной организации, и выяснилось, что никакая операция ей не нужна. Тогда–то возникли сомнения о целесообразности предыдущих траншей.

— На следствии подозреваемая не признавала вины, — уточняет начальник следственного отдела ПР Ленинского РУВД Минска Дмитрий Семков. — Настаивала, что много раз ездила в Москву на поездах, хотя достоверно известно, что на ее имя билеты приобретались всего раз–два (когда действительно Лизу планово госпитализировали в клинику, так как она нуждалась в наблюдении после операции, проведенной в Москве еще в 2003 году). Утверждала, что были проведены дорогостоящее лечение, сложные операции. Не исключала, что сама могла стать жертвой московских врачей. Впрочем, и эта версия следствием проверялась, учитывая, что в России большое поле для криминальной деятельности в медицинской сфере. Однако своего подтверждения она не нашла. Подозреваемая не смогла описать врачей, назвать их имена, фамилии. Также Анжела Григоревич утверждала, что выступала донором во время проведения операции по пересадке печени для Лизы, чего, по заключениям экспертов, быть не могло.

Со слов Анжелы Григоревич операция заключалась в том, что девочке пересадили небольшой кусочек печени матери взамен пораженных клеток печени Лизы. Забор части печени был сделан в НИИ имени Склифосовского за 8 часов до операции под общим наркозом. Якобы потом доктор объяснял, что взял часть печени с помощью иглы, без разрезов, поэтому швов от данной процедуры на ее теле не осталось. А более чем через неделю Лизу уже выписали из НИИ Склифосовского, и они вернулись в Минск.

Из пояснений свидетеля, врача–кардиохирурга, доцента кафедры детской хирургии Белорусской академии последипломного образования врачей Эдуарда Колесникова:

— Ознакомившись с данными показаниями, могу сказать, что в мире не существует таких методик. Во–первых, перед операцией проводятся долгие обследования (не менее недели в стационаре) донора печени, поэтому в тот же день операцию провести просто не могли. Во–вторых, пересадка печени не выполняется пункционным путем, то есть иглой. Для пересадки печени необходимо забрать часть печени у донора и пересадить ее реципиенту, после того как у последнего будет удалена собственная печень целиком. Поэтому у донора в обязательном порядке должен был остаться послеоперационный рубец.

***

Не признала своей вины Григоревич и в суде.

Понятно, что определенные суммы шли на лечение больных детей. Но все ли? Если не было операции по пересадке печени и не требовалось лечить гепатит С, как утверждают медики, куда потрачены многие тысячи евро? Можно догадаться, если учесть, что ни мать, ни отец годами нигде не работали. Единственным источником доходов всей семьи около 5 лет подряд являлись детские пособия.

Как видим, суд не усмотрел мошенничества в трате более чем 80 тысяч евро. Мотивируя свое решение тем, что «получение имущества под условием выполнения какого–либо обязательства может быть квалифицировано как мошенничество лишь в том случае, когда виновный еще в момент завладения этим имуществом имел цель его присвоения и не намеревался выполнить принятое обязательство».

Далее читаем судейские формулировки: «Учитывая осведомленность лиц, выделявших деньги о направлении их в том числе на приобретение лекарств, о поддержании состояния здоровья ребенка иным путем, отсутствие письменных обязательств обвиняемой о предоставлении отчета о понесенных затратах, а также учитывая фактическую передачу денег на условиях лечения и операции без конкретного указания их видов, суд пришел к выводу об отсутствии достоверных доказательств умысла у обвиняемой на завладение денежными средствами до их получения. Суд исходил не из наличия или отсутствия доказательств направления полученных денег, а из отсутствия достоверных доказательств о хищении денежных средств».

Из всех эпизодов мошенничества Анжелу Григоревич признали виновной только в попытке завладеть 31 тысячью долларов (покушении на мошенничество), которые якобы нужны были для проведения операции Лизе на сердце. Еще суд признал, что она виновата в составлении и выдаче заведомо ложного документа (попутно вменялось обвинение и в этом): справке о зарплате для получения кредита на строительство второй квартиры. Наказание с учетом амнистии — два года ограничения свободы без направления в учреждение открытого типа, без конфискации имущества. Гражданский иск благотворительной ирландской организации «Проект Дети Чернобыля Интернейшнл Лимитед» суд посчитал необходимым оставить без рассмотрения. Вот так...

Хочется надеяться, что эта неприятная история не повлияет на желание ирландской благотворительной организации впредь помогать белорусским детям. Хотя вполне ожидаемо, что отныне ее сотрудники, как и других подобных фондов, будут гораздо внимательнее относиться к просителям, значительно ужесточат требования к форме отчетности о потраченных деньгах. Вероятно, внимательнее отслеживать, как и куда тратят благотворительные деньги частные лица, будет и департамент по гуманитарной помощи.

А еще хочется верить, что «героиня» этой истории не станет дальше придумывать диагнозы детям, у которых и так по букету болезней...

Кстати

В ходе следствия выяснилось, что контроль за целевым использованием иностранной безвозмездной помощи физическим лицам департамент по гуманитарной помощи не проводил. Согласно инструкции там лишь велся учет регистрации такой помощи в адрес физических лиц. В отличие от юридических лиц частные лица, которые регистрировали там иностранную безвозмездную помощь, не обязаны были предоставлять отчетов о том, как использовались деньги. В департаменте полагали, что контролировать, куда были потрачены средства, будет сам фонд, а в фонде надеялись, что эту функцию выполнит государство.

Иван ЧЕРЕПАНОВ.

Рисунок Олега КАРПОВИЧА.