Без электричества, смартфонов, авто и телевизоров. Как живут амиши - самые странные люди в США

США от остального мира отгородились не только двумя океанами, но и стеной величественных городов. Путешественников со всех сторон света средневековым частоколом встречает застроенный небоскребами даунтаун очередного мегаполиса. Они расставлены по контуру страны, как декорации в хорошем фильме. А стоит приподнять занавес, пройти за ширму, и видишь совсем другую Америку: без даунтаунов, небоскребов и богемных ресторанов, а одноэтажную, простую, как пять центов, и разную, как реверс и аверс.

Мы продолжаем рассказывать о нашем большом путешествии по США на автомобиле в совместном с «Корона Техно» проекте.

Американская глубинка уже не та, что была 80 лет назад, когда дороги Штатов бороздил Ford с Ильфом и Петровым на борту. Советским писателям небольшие американские города казались похожими друг на друга.

«Это обесцвеченное и обезличенное скопление кирпича, асфальта, автомобилей и рекламных плакатов вызывает в путешественнике лишь ощущение досады и разочарования.

И если в первый маленький город путешественник въезжает с чувством взволнованного ожидания, то во втором городе это чувство заметно остывает, в
третьем сменяется удивлением, в четвертом — иронической улыбкой, а в пятом,
семнадцатом, восемьдесят шестом и сто пятидесятом превращается в равнодушие,
как будто навстречу автомобилю несутся не новые, незнакомые города неведомой
страны, а обыкновенные железнодорожные станции с обязательным колоколом,
кипятильником и дежурным в красной шапке. Через город проходит главная улица. Называется она обязательно либо Мейн-стрит (что так и означает Главная улица), либо Стейт-стрит (улица штата), либо Бродвей», — писали Ильф и Петров в своей книге «Одноэтажная Америка».

Мейн-стриты в американских «райцентрах», встречаются и сейчас, но не настолько часто, чтобы путешественники обращали на них внимание. Зато можно наткнуться на бульвар Большого сыра, Ясеневые, Дубовые, Кедровые улицы, упирающиеся в авеню Авраама Линкольна, Винные проезды.

Вдоль дорог стоят коттеджи с постриженными газонами, зелеными, как трава в советском детстве. А где-нибудь на главной улице обязательно будет семейный ресторанчик с бургерами, картошкой фри и куриными крылышками, владелец которого принесет меню, улыбнется и непременно спросит:

— Откуда вы? Из Беларуси? А где это?

Заедешь в маленький городок штата Нью-Йорк, а там не гибридные седаны на улицах, а прожорливые пикапы Ford, владельцев которых калифорнийские экологи давно предали анафеме. Съедешь с трассы в штате Огайо или Пенсильвания, а там и вовсе люди на повозках ездят. Это амиши — самые консервативные жители США, которые живут по правилам, написанным их праотцами — переселенцами из Германии и Швейцарии.

«У них нет телефонов и семейных фотографий в домах»

Первые амиши появились в США в XVIII веке, спасаясь от религиозного преследования, нищеты и голода в Европе. Со временем они расселились по 27 штатам. По данным за 2016 год, в США проживают свыше 300 тысяч амишей.

Приехать к ним без проводника невозможно. На вилы чужаков они, конечно, не поднимут — все-таки проповедуют культ ненасилия, но разговаривать не станут. Деревеньки амишей разбросаны вокруг небольших городов размером с белорусские райцентры. В каждом есть свои доверенные люди из местных, с которыми они работают. В штате Иллинойс мы повстречались со Сьюзен Кастер.

Она — совладелец семейного магазина в городке Артур, в котором продается мебель и другая домашняя утварь, изготовленная амишами. Весь товар ручной работы, поэтому стоимость комодов, двухъярусных кроватей и шкафов исчисляется двумя-тремя среднемесячными зарплатами белорусов — не тех, которые на самом деле, а которые несколько лет обещают.

Сьюзен садится к нам в машину и указывает дорогу к первой деревеньке. Собеседница сразу предупреждает, чтобы мы не фотографировали амишей.

— Для них фотография считается признаком идолопоклонства, поэтому в их домах нет семейных фотографий.

Мы едем по проселочной, но асфальтированной дороге к первой деревне, где живет и работает амиш Эльза, у которой девять детей и больше пятидесяти внуков, а еще свой маленький сельскохозяйственный бизнес по выращиванию цветов, рассады и овощей.

— Они используют пропановые генераторы для того, чтобы производить энергию, — вводит в курс дела Сьюзен. — У них нет телефонов в домах, но есть телефон на территории участка. Не подумайте, они ничего не имеют против телефонов как таковых. Амишей очень беспокоит то, как он может использоваться. Они не хотят, чтобы кто-то из их общины сидел целый день на телефоне и болтал вместо того, чтобы работать.

Для того чтобы амиш мог позвонить, у него должна быть очень веская причина. Звонить, чтобы просто узнать как дела, — запрещено. Это создает неудобства не только самим амишам, но и людям, которые с ними работают. Например, у нас в округе около 200 мелких предпринимателей-амишей. И их партнерам приходится общаться с амишами при помощи голосовых сообщений. Мы звоним, оставляем им сообщение и ждем, когда нам перезвонят.

Для амишей мир делится на тот, в котором они живут, и «внешний», в котором обитают «англичане» — так они называют всех, кто не принадлежит к менонитской церкви. Сьюзен «англичанка». Она не была рождена в семье амишей, но по долгу службы часто с ними контактировала и со временем завоевала их доверие.

— Обывателю, конечно, сложно понять их образ жизни. Я как-то спросила, почему они живут так. На это мне ответили: «Потому, что так мы жили всегда», — объясняет Сьюзен.

«Вы никогда не увидите амиша, который бы ехал на газонокосилке сидя»

Мы въезжаем в деревню амишей. По обе стороны дороги — одно и двухэтажные домики колониальной архитектуры. Возле одного из них мужчина косит траву. На нем черная шляпа с полями, белая рубашка и черные штаны на подтяжках. Бензиновая газонокосилка выглядит, как движущаяся платформа без руля. «Водитель» на ней не сидит, а стоит, держась за поручень.

— Амишам запрещено управлять автомобилями. В этих местах вы никогда не увидите амиша, который бы ехал на газонокосилке сидя — это для них то же самое, что и вождение машины, — объясняет Сьюзен.

Навстречу нам едет черная бричка, запряженная конем. В салоне сидит одинокий бородатый мужчина в знакомом облачении: белый верх, черный низ и шляпа с полями. По всем требованиям безопасности повозка обклеена светоотражающими элементами, а спереди два фонаря со светодиодами на аккумуляторах.

Большинство бричек стандартной конструкции: четыре колеса, крыша, лобовое стекло, под которым находится ниша для вожжей, широкая скамейка спереди для возницы и одного-двух пассажиров, а сзади — кузов для перевозки вещей. «Люксовые» телеги имеют даже две боковые передние двери, деревянные подстаканники в салоне и «дворники», которые приводятся в движение мускульной силой возницы, либо пассажира.

Такой экипаж может проехать без остановки около 40 километров. Затем лошади необходим продолжительный отдых. Поэтому для путешествий на дальние расстояния амиши нанимают водителей из «англичан».

Если наличие автомобиля необходимо для ведения бизнеса, церковь может разрешить предпринимателю из общины купить транспортное средство и нанять постоянного водителя.

«Мы берем ровно столько, сколько нам нужно для работы. Остальное — излишки»

Мы сворачиваем на ферму Эльзы. Она нас встречает в платье по щиколотку, фартуке и косынке на голове. Вести хозяйство женщине помогают муж и дети. Товар с фермы отправляется посредникам либо на продуктовые аукционы. Вся продукция органическая — выращенная на огороде без использования химии.

На ферме в исключительных случаях (например для обязательного кассового аппарата) используется только солнечная энергия. Если ее недостаточно — включаются генераторы на пропане. Лампочек нет даже в туалете для посетителей, источник света здесь — окно в потолке.

— Использовать обычное электричество нам запрещено. Это слишком просто и создает новые соблазны — купить телевизор, например. Мы берем ровно столько, сколько нам нужно для работы. Остальное — излишки. Если бы у нас был крупный бизнес, то, наверное, это было бы невозможно. Но мы всего лишь мелкие фермеры, поэтому можем себе позволить сохранять наш образ жизни.

Например, у нас нет компьютера, но дочь работает в городской библиотеке города Артур. У нее там есть компьютер, она проверяет нашу электронную почту и приносит нам письма. Если нам надо что-то отправить, мы делаем это через нее.

Телефона в административном здании фермы также нет, но у въезда, возле ворот, есть маленькая будка с окошком, в которой стоит телефон с факсом. Несколько раз в день хозяйка заходит туда, чтобы прослушать голосовые сообщения, прочитать факс и сделать деловые звонки.

Некоторые жители общины могут пользоваться самыми простыми кнопочными телефонами, но только с разрешения церкви и после предоставления веских аргументов, что это им необходимо для работы.

—  Например, у нас пользоваться мобильным телефоном разрешают строителям. Они обращаются в церковь, объясняют, зачем им это нужно, и тогда им могут дать возможность пользоваться кнопочным мобильником, но не смартфоном.

«Если родители найдут у своего ребенка смартфон, то они его заберут и выкинут»

В обычные общеобразовательные школы амиши своих детей не отправляют. Считается, что государственные и частные учебные заведения могут отдалить детей от семьи и навязать чуждые им ценности. Кроме того, они не могут смириться с занятиями по половому воспитанию и слишком углубленным изучением науки. Поэтому дети амишей учатся в своих сельских школах, в которых преподают молодые незамужние девушки из общины.

У амишей штата Иллинойс среднее образование включает только 8 классов с упором на гуманитарные предметы и классы трудового обучения. Ученики однокомнатных школ собираются в одном просторном кабинете, где учитель работает по отдельности с каждой группой, в зависимости от их уровня знаний.

Выпускники сразу отправляются к родителям для практического обучения. Мальчики вместе с папами работают в поле, девочки — помогают мамам по дому и огороду. В подростковом возрасте для юных членов общины наступает период, когда семья закрывает глаза на нарушение устоявшихся правил.

Молодые люди могут испить все блага «мира англичан», а потом решить для себя, хотят ли они остаться амишами и принять крещение либо же покинуть общину. Большинство выбирает первое.

В подростковом возрасте кандидаты находят себе спутниц жизни, затем принимают крещение, играют свадьбу и отпускают бороды. С этого момента они становятся полноправными членами общины и обязаны соблюдать Орднунг — правила церкви.

Несмотря на то, что дети до принятия крещения не являются полноправными членами общины, они обязаны до подросткового возраста подчиняться тем же правилам, что и взрослые, потому что нарушение устоявшихся норм косвенно влияет на всех членов семьи.

— Если родители найдут у своего ребенка смартфон, то они его заберут и выкинут. Дети это понимают. Ведь с раннего возраста мы водим их в церковь. Об этом говорят в церкви и в семье. Однако сейчас некоторые семьи закрывают на это глаза. К сожалению, потом это приводит к тому, что ребенок, взрослея, все дальше отстраняется от наших правил и потом просто покидает общину, — объясняет Эльза.

— Таких много?

— Нет. Они уходят из нашей церкви, живут в городе. Это всегда большой удар и утрата для семьи, и мы надеемся, что с нами этого никогда не случится.

— А они могут вернуться?

— Они могут приезжать и навещать нас. Но вернуться обратно в общину очень сложно. Когда человек очень много времени проводит вне нашего круга, он сильно меняется. Ему намного сложнее отказаться от всего того, что было у него раньше, и вновь принять наши правила. Если у человека есть желание, наша церковь его примет обратно, но они редко задерживаются.

Еще сложнее попасть в общину человеку со стороны.

— Дело в том, что человеку, который не вырос среди нас, очень сложно будет жить по нашим правилам. Такие люди к нам тоже попадают, но крайне редко кто-то остается.

Браки амишей с неамишами разрешены, но тоже происходят крайне редко. При этом либо одному из них придется стать амишем, либо другому уйти из общины.

— Но у нас настолько разные культурные традиции, что такие браки быстро распадаются. Мужчина-амиш ожидает, что его жена будет делать все то, что делала его мама, а она была воспитана по-другому. У нас были, конечно, примеры успешных браков, но очень мало.

«Я знаю лично более 500 человек»

Свадьбы у амишей даже по белорусским деревенским меркам огромные. На свадьбу двоюродного брата Эльзы приехало более 900 гостей. Маленькая церемония для общины — это около 500 приглашенных.

— И это будут только близкие люди. Например, я знаю лично более 500 человек. Это люди, с которыми я постоянно общаюсь и встречаюсь, — говорит собеседница, а потом поворачивается к дочери, которая занималась рассадой. — Доча, а сколько у тебя будет на свадьбе?

— Ой не помню, — задумалась.

— 450 человек днем, — говорит мама.

— Где-то 800 всего, — дополняет дочка.

— Да. 800 человек. И это только те, кого мы знаем.

Свадьба у дочери Эльзы будет в ноябре. Этот месяц у амишей считается сезоном свадеб. В другое время им не до торжеств — полевые работы.

«Я люблю быть амишем»

Амиши отвергают идею страхования и рассчитывают только на помощь друг друга. Они также не получают пенсий. О престарелых членах общины заботятся родственники и друзья. При этом все члены общины делятся с церковью своей прибылью. Эти суммы расходуются на помощь братьям и сестрам, оказавшимся в сложной жизненной ситуации.

— Каждый дает столько, сколько хочет. Все зависит от щедрости человека. Кроме того, мы платим налоги, как и другие американцы, — отметила Эльза.

Как отмечает собеседница, молодому поколению немного сложнее креститься в их веру, нежели старшему — все-таки вокруг гораздо больше соблазнов, чем было раньше. Каждый день мир «англичан» все настойчивей стучится в дверь их общины, но амиши остаются верными своим традициям.

— Я никогда не думала о том, чтобы уйти из общины во «внешний мир». Там у людей свои проблемы. У нас, конечно, особенный образ жизни, но наша община очень дружная, сильная и всегда поддержит. Когда что-то случается — пожар или другое несчастье — к тебе все придут на помощь, не оставят один на один с бедой.

Приятно понимать, что за тобой стоит не только большая семья, но и вся община. Я люблю быть амишем. Потому что у нас у всех большие семьи и дети, когда вырастают, переезжают в свой дом, но все равно всегда находятся рядом, и мы постоянно видимся.

«Никто из нас не заставляет своих детей жить по примеру родителей»

От фермы Эльзы мы едем дальше, к магазину садовых товаров на въезде в деревню.

Там нас встречает Энди. На вид ему около 35. Энди сидит за прилавком вместе с седовласым отцом. На обоих шляпы с полями. На Энди — обычная черная, на отце — соломенная. Папа и сын в деревянном здании магазина среди полок с садовым инвентарем выглядят, как персонажи книг Марка Твена.

Мы зашли днем, поэтому в помещении было светло. К вечеру Энди достает спички, откручивает вентиль возле «лампочки» на потолке и подносит к отверстию спичку. Пропановая лампа загорается, освещая желто-оранжевыми тонами стеллажи, полки, посетителей и двух работников магазина.

Хозяева проводят нас в подсобку и с гордостью демонстрируют очередное достижение амишевской промышленности — холодильник, который тоже работает на пропане. Их производит амишевское предприятие для нужд общин.

Энди — отец двоих детей. По местным меркам почти холостяк. Старший сын уже окончил школу и помогает отцу по хозяйству.

— У нас в общине очень много работы. Ее столько, что иногда не хватает всех амишей, чтобы со всем справиться, — смеется Энди. — Наши дети заканчивают обучение в местной школе в 14-15 лет и сразу идут нам помогать. Раньше у нас были даже проблемы с властями из-за использования детского труда. Мой сын уже выпустился и работает с нами. Зачем ему больше 8 классов образования? Ведь сейчас он на практике учится, как вести бизнес: договариваться с людьми, изучает бухгалтерию. Это именно то, что ему пригодится в будущем.

Вскоре сыну Энди предстоит решить: стать амишем либо уйти из «зазеркалья». Отец, конечно, хотел бы, чтобы сын пошел по стопам предков, но примет любое его решение.

— У каждого есть выбор. Никто из нас не заставляет своих детей жить по примеру родителей. Мы им объясняем, что хотим, чтобы они приняли крещение в нашу веру не потому, что так сделал их дедушка, а потому, что они сами этого хотят. Конечно, есть те, кто нас покидает. Это естественный процесс. Но таких меньшинство. Когда принять крещение, каждый решает для себя сам. Обычно это происходит, когда человек становится достаточно взрослым, чтобы сделать этот выбор, — в 16 лет и старше.

«Между собой разговариваем на диалекте, а английский учим в школе»

Несмотря на восемь классов местного образования, Энди в разговоре создает впечатление интеллигентного и начитанного собеседника. О важных технических новинках он в курсе, хотя никогда ими не пользовался. Внешний мир он, как и другие амиши, познает через общение с англичанами и прессу: местную еженедельную газету и The Wall Street Journal.

Амиши отрицают практически все, что дорого среднестатистическому американцу. С ними не подискутируешь о том, кто лучше — Хиллари или Трамп, «Нью-Йорк Янкиз» или «Бостон Ред Сокс», Юг или Север. Даже их язык повседневного общения — это не английский, а полузабытый пенсильванско-немецкий диалект.

— В Германии нас, наверное, не поймут, — объясняет собеседник. — Того языка, на котором говорили наши предки, уже почти нет. Язык ведь меняется и эволюционирует благодаря его носителям. Даже мы сами не везде понимаем друг друга. Если я поеду в Огайо или Пенсильванию, мне будет сложно разговаривать с тамошними амишами.

Между собой мы разговариваем на диалекте, а английский учим в школе. На самом деле мы даже поддерживаем изучение английского, так как он очень важен для связи с внешним миром. Когда я был маленьким, такого не было. Выучить английский было намного сложнее.

«Я езжу на лошади не для того, чтобы попасть в рай»

Главное увлечение Энди — это чтение книг. Как признается собеседник, для него это как интернет.

— Я люблю читать про Африку и сафари. Хотя читаю все, что попадется под руку, за исключением книг, которые противоречат нашим нормам морали. Девушкам нравятся любовные романы, но они могут читать только те, которые были написаны специально для амишей.

Несмотря на литературное увлечение Африкой, Энди признается, что сам он едва ли сможет когда-либо туда попасть.

— Амишам нельзя пользоваться самолетами. Поэтому куда можем доехать на повозке, мы едем на повозке. На более далекие расстояния ездим на автобусе или поезде. Несколько семей путешествовали на нашу историческую родину, в Германию. Они переплывали океан на корабле. Многие амиши любят путешествовать. Мой отец, например, постоянно ездит на западное побережье. Правда, не знаю — то ли он действительно так любит путешествовать, то ли хочет от меня отдохнуть, — смеется собеседник.

Энди слышал о смартфонах, телешоу, социальных сетях, видеоиграх и интернете, но не видит никакой проблемы в том, что не может прочувствовать на себе все блага современной развлекательной индустрии.

— Трудно сожалеть о чем-то, чего ты не видел. Для тебя бросить что-то было бы сложно. Для меня это не такая уж и проблема. Это одна из причин, почему к нам не приходят люди «со стороны» — слишком сложно отказаться от старых привычек. По этой же причине на моей памяти у нас не было браков с «англичанами».

Энди объясняет, что строгие правила их ограничивают, но в то же самое время и освобождают. Это не заветы, а образ жизни, который не позволяет мелочам отнимать время у главного: семьи, работы и веры.

— Для меня наша культура и наша вера — это две разные вещи. Я езжу на лошади не для того, чтобы попасть в рай. Мы не считаем себя лучше или чище духовно, чем остальные. Просто наши правила помогают мне сосредоточиться на том, что действительно важно.

	Samsung Galaxy S8 | S8+ переворачивают представление о классическом дизайне смартфона. Безграничный изогнутый с двух сторон экран подчеркивает гармонию стиля и инноваций.
	«Корона Техно» — это сотни витрин, прилавков и стеллажей, на которых собрана техника и электроника ведущих мировых брендов. Здесь вы найдете множество современных гаджетов, незаменимых как в повседневной жизни, так и в путешествиях. Открывайте новое вместе с «Корона Техно»!