"Здесь дети не пьют пиво в подъезде после школы". Как белорус стал учителем музыки в США
В Чикаго прекрасный солнечный день. Мы договорились встретиться с Сергеем в самом центре города возле института искусств. Говорят, что на каменных львов возле его входа залезать нельзя — сработает сигнализация, и вас обязательно задержат и арестуют. Рисковать мы не стали, и, дождавшись нашего героя, пошли в кофейню напротив. Так вышло, что расположена она прямо возле знака начала знаменитого шоссе 66, которое когда-то прорезало Америку от Чикаго до Лос-Анджелеса — практически по нашему маршруту.
Мы продолжаем рассказывать о нашем большом путешествии по США на автомобиле в совместном с «Корона Техно» проекте.
Сергею 33 года, он родился и вырос в Минске. Не успев закончить среднюю школу, переехал с родителями в Чикаго. Там он получил гражданство США и доучился уже в американском учебном заведении.
Сейчас наш герой — учитель музыки в школе и одновременно разрушитель нашего стереотипа о том, как должен выглядеть человек на этой должности. У него крепко сбитая, подтянутая фигура, прическа «под ноль» и спортивная куртка с джинсами.
Спустя 20 лет после переезда он почти без акцента говорит на русском, но часто запинается, чтобы подобрать нужные слова, и порой перескакивает на английскую речь. Сергей признался, что по-русски говорит только с родителями, и вряд ли уже что-то сможет написать на этом языке.
«Собрали 5 больших сумок и прилетели в Чикаго»
Отец Сергея родился в Сморгони, мать — родом из Минска, оба — выходцы из семей военных. До переезда в США они жили в трехкомнатной квартире на Юго-Западе столицы.
— Дело было 20 лет назад, отец тогда работал инженером на «Атланте», и завод уже поставлял свои холодильники за границу. На тот момент в компании появилось какое-то новое оборудование и специальная компьютерная программа для него.
Отец Сергея научился работать с этой программой, а спустя некоторое время после визита одной из американских компаний на «Атлант», его пригласили работать в Штаты. Оказалось, что в США такие специалисты востребованы и стоят очень дорого.
— Мы собрали тогда 5 больших сумок и прилетели сюда, в Чикаго. Дело было зимой, всё было в сугробах, прямо как в Беларуси. Первый месяц жили в отеле, потом мы как-то умудрились найти квартиру, а я пошел в местную школу.
Мне тогда было 14 лет, в этом возрасте здесь начинается High School. Это последние классы школьного обучения — 9-й, 10-й, 11-й и 12-й. Мне повезло, что у них был специальный класс для таких, как я, — детей почти без знания английского языка. Слава богу, нашел какого-то поляка, с которым подружился. Он уже отлично говорил по-английски и очень помог мне.
«Спустя 10 лет ни о чем не жалею»
— Здесь всё по-другому. Жизнь другая, проблемы другие, — рассказывает Сергей. — Поэтому и учиться сразу было непривычно и тяжело.
— Самая большая разница между минской и чикагской школой, которую я ощутил после переезда, была в огромном количестве всевозможных секций, в том числе музыкальных и спортивных. Однако несмотря на то, что в Минске я учился в музыкальной школе по классу гитары, в оркестре нового учебного заведения для меня места не нашлось. Так что пришлось поддерживать навыки игры в различных школьных группах.
Когда дошло дело до поступления в университет, я пошел к куратору. Вообще здесь ученики заранее знают, куда они идут, но у меня была особенная ситуация (смеется) — я дотянул до середины 12-го класса, когда оставалось полгода до окончания школы. В итоге куратор посоветовала отправить заявки в 6 университетов, я выбрал один, где и получил двойное образование — исполнитель на гитаре и учитель музыки.
— Мне повезло, я сразу после окончания университета пошел учителем в старшую школу, а позже заслужил право дирижировать оркестром. И сейчас, спустя 10 лет, ничуть об этом не жалею.
Перераспределение районов между школами — большой скандал
— 9 лет я преподавал музыку в школе Lake Zurich High School, а год назад перешел в другую — Hinsdale Central — из-за более высокого рейтинга школы и, соответственно, более высокой зарплаты, — продолжает Сергей.
В этом плане в США интересная ситуация. Если школа хорошая, то и жилье в этом районе будет дороже, — пояснил нам учитель. — Там, где школа менее престижная, и жить дешевле. Нередки случаи, когда одинаковые дома по разные стороны дороги стоят по-разному, так как находятся в «зонах обслуживания» разных школ.
А если вдруг по какой-то причине начинается перераспределение районов между школами, это всегда сопровождается огромным скандалом, ведь недавно купленный дорогой дом может резко подешеветь.
Есть и обратная зависимость. Школы спонсируются большей частью из налогов на жилье граждан, живущих в зоне охвата этого учебного заведения (есть еще отчисления из государства и штата, но они мизерные по сравнению с ними). Чем дороже жилье, тем больше вливания в школьный бюджет, тем больше квалифицированных учителей она может себе позволить.
«Мы после школы пили пиво в подъезде, здесь у детей нет на это времени»
— Мои родители до сих пор в шоке, — улыбается Сергей. — Они, выросшие в Советском Союзе, ходят на концерты моего симфонического оркестра уже 10 лет и до сих пор не могут поверить — как «кружок» такого масштаба возможен в общеобразовательной школе. В моем оркестре 120 детей, около 300 ребят занимаются в духовой секции, а еще в школе есть хор.
— Они ведь не бегут домой после школы, они занимаются учебой, музыкой, спортом дальше — тем, что им больше всего нравится и что у них лучше всего получается.
Конечно, не в каждой школе всё бывает. В богатых школах дополнительных секций будет больше, чем в более бедных. Но всегда обязательно есть футбольная и баскетбольная команды.
В моей школе после основных занятий дети могут делать всё, что угодно. Хочешь играть в мюзикле — пожалуйста, хочешь заниматься гольфом — не вопрос. Я вспоминаю себя в 13 лет — мы после школы сидели в подъезде, пили пиво и играли на гитаре.
Тут у них нет времени заниматься такой фигней, ведь есть столько интересных занятий. Часто дети проводят в школе больше времени, чем дома.
«Не припомню, чтобы кто-то кому-то давал подзатыльник или бил»
Многие американские фильмы про подростков рассказывают о том, как одни дети в школе издеваются над другими. Мы спросили Сергея, как с этим обстоят дела там, где он учился и преподавал.
— Скорее у меня в Минске были такие проблемы. Между домом и школой стоял стадион, и я знал, что мне его лучше было обойти, чтобы не получить по шее (улыбается). Здесь же всё наоборот. Возможно, это в последнее время поменялось из-за политкорректности, терпимости.
Мы как учителя должны такое замечать и бороться с этим. Но я не припомню, чтобы кто-то кому-то давал подзатыльник или бил. Если какой-то bulling (запугивание, задирание, травля. — англ.) и встречается, то, как правило, в Facebook, Instagram. И тут мы уже бороться не можем.
— Расскажу об одном случае в своей прошлой школе. Недавно выяснилось, что там среди футболистов была традиция, когда старшеклассники заставляли что-то делать учеников младших классов.
Про это узнали, и сразу же разразился чуть ли не национальный скандал, многие тренеры мгновенно потеряли работу, детей распределили по другим секциям. То есть такое существует, я слышал даже о случаях самоубийств у детей, когда их доводили другие ребята. Но это редкость, а не какая-нибудь эпидемия. Кстати, здесь в каждой школе обязательно есть психологи, в моей текущей — сразу три.
На роль Русалочки может попроситься парень, и ему нельзя отказать
Еще тут совсем другие отношения между людьми. Здесь совершенно непозволительно игриво ущипнуть одноклассницу или, не дай бог, обозвать кого-то «голубым». Люди уже с детского возраста знают, что можно, а что нельзя. Об этом говорят из телевизора, этому учат взрослые.
Здесь уже в школах встречаются объединения трансгендеров, альянсы геев и гетеросексуалов (обеспечивают дружественную и толерантную атмосферу для лесбиянок, геев, бисексуалов, транссексуалов и их гетеросексуальных друзей. — прим.ред.), к этому абсолютно нормально все относятся.
Недавно мы ставили мюзикл «Русалочка», и, если бы на главную роль захотел бы пойти парень, мы бы не имели права ему отказать. Ты ему не можешь сказать, что эта роль только для девушек, так как он может подать в суд. Тут никто не будет с этим шутить.
Я не могу сказать, хорошо это или плохо, ведь у меня еще старое мышление. Это хорошо в том плане, что люди понимают друг друга, но в то же время, к сожалению, некоторые перегибают палку, и ситуация переходит в сторону экстремизма по отношению уже к другой стороне. Попробуй что-то сказать не так, и сразу можешь оказаться изгоем.
Например, у нас победил Трамп, и я знаю людей, которые не хотят признаваться, что они голосовали за него, особенно из «либерального пояса» — Чикаго, Нью-Йорка, Лос-Анджелеса. Мне как учителю в чикагской школе тоже опасно такое говорить. Сразу начнутся разговоры: «А, так значит ты не уважаешь женщин и мексиканцев!».
Учитель — публичное лицо
— Вообще, руками здесь людей трогать нельзя, потому что это часто грозит серьезными последствиями. Например, моя бывшая девушка любила кричать и махать передо мной руками, зная, что я тронуть ее не могу. Я — учитель, публичное лицо, и если станет известно хотя бы о подозрении в насилии, меня уволят еще до того, как я доеду до работы. Кстати, то же самое мне грозит, если меня поймают пьяным за рулем. Учитель не может подавать такой пример детям.
Поэтому в случае какого-то конфликта лучше никого не трогать, а сказать: «Я сейчас позвоню в полицию». Что уже говорить про возможный тактильный контакт с детьми…
Добавлю, что я занимался здесь боевыми единоборствами, но во время обучения тренеры постоянно повторяли «Ты не сможешь применять свои знания почти никогда». Есть закон, и люди, которые могут нанять себе хороших адвокатов, это знают. Поэтому здесь никто не ходит «морду бить», хотя русские иногда забывают про это. Приедет полиция, и им абсолютно наплевать, кто ты, откуда ты, кого ты знаешь, и кто твой папа.
Детей здесь не нужно заставлять учиться
Мы спросили Сергея, пользуются ли своей безнаказанностью дети, например, чтобы не делать домашнее задание, раз на них опасно даже кричать.
— А их не нужно никогда заставлять, и никто этого не делает. Они сами видят, как живут их родители, они уже знают, чего хотят от жизни и что им нужно сделать для того, чтобы достичь поставленных целей.
В школе выясняют, что у ребенка получается лучше всего, и объясняют, что нужно знать, какие предметы необходимы для поступления на ту или иную специальность. А дальше ребенок зубрит сам, его не нужно подталкивать. Если школьник выбрал какой-то университет, ему подскажут, что там, например, больше шансов у игрока в футбол — и он понимает, что ему нужно записаться на соответствующую секцию, и будет ходить туда «как шелковый» без принуждения.
Здесь это передается из поколения в поколение, рассказал Сергей. Люди не знают другого и прекрасно понимают «американскую цепочку»: нужно хорошо закончить хорошую школу, чтобы поступить в хороший университет, получить там хорошую специальность для того, чтобы тебя взяли на хорошую работу, где ты будешь хорошо зарабатывать. Потом ты построишь хороший дом, и у тебя появятся дети, которых ты постараешься отдать в хорошую школу. И так по кругу.
— Конечно же, не все школы одинаковы, в каких-нибудь гетто они и могут чем-то напоминать белорусские в плане отношения к занятиям, но в большинстве дети понимают, зачем они приходят учиться.
Тут нет правила «ждем 15 минут и уходим»
Спрашиваем об отношении детей к учителям.
— Это был еще один новый, необычный момент для меня после Беларуси. В моей школе дети после урока подходят и говорят «спасибо». Они знают, что у них будет больше проблем, если они поссорятся с учителем. Бунт в классах на моей памяти никто не поднимал.
Я помню белорусское «правило» у учащихся — «ждем 15 минут и уходим». То есть, если учитель задержался больше, чем на четверть часа, дети просто сбегают из кабинета. Здесь такого я не видел.
Расскажу историю, которая случилась буквально вчера. У меня было много занятий, я очень устал и, прослушивая наш последний концерт, заснул в офисе. Проснулся — уже 20 минут урок идет. Я быстро собрался, прихожу к детям, а они сидят и учат! Никто никуда не ушел, все просто работали. Конечно, они заметили мое опоздание, но это ничего для них не значило.
Сколько зарабатывает учитель в Чикаго?
В Беларуси профессия учителя не пользуется высокой популярностью, в том числе из-за невысоких заработков. Уточняем, как с этим обстоят дела в Штатах.
— В своей новой школе я занял место учителя, который ушел на пенсию. Так вот, в конце своей карьеры он получал 154 тысячи долларов в год. Красота в том, что пенсионный фонд для учителей формируется по-особенному. Простыми словами, учителя, которые сейчас работают, платят тем, кто уже вышел на пенсию.
Причем размер пенсии для учителей считается так: берется средняя зарплата за последние 10 лет, и 75% от этого числа и будет пенсией. То есть в нашем случае человек после окончания карьеры получает около 115 тысяч долларов в год. Это очень неплохо.
Что касается меня, то мой оклад учителя музыки сейчас 90 тысяч в год, в следующем году я надеюсь на увеличение до 97 тысяч. Плюс я тренер по гольфу, это дает мне еще около 5 тысяч годовой зарплаты. Однако далеко не все берут себе дополнительные кружки и занятия. Это я могу позволить себе допзаработок в свободное время, а учитель математики с более серьезной, на мой взгляд, нагрузкой в это время будет проверять работы учеников.
Вообще, зарплата учителя здесь зависит от нескольких факторов, в том числе стажа и образования (сколько колледжей/университетов он закончил). Есть специальные таблицы окладов, которые варьируются в зависимости от районов. В более дорогих районах с более престижными школами учителя получают больше.
То есть учителя здесь зарабатывают неплохо. Миллионером, конечно не станешь, но для комфортной жизни, покупки дома и машины достаточно.
Здесь дети любят ходить в школу
Напоследок спрашиваем Сергея о самом важном, на его взгляд, отличии американских и белорусских систем образования.
— Самый главный плюс американской системы образования в том, что у учеников есть намного больше возможностей понять то, что им нравится или не нравится. У них есть вера в то, что школа им покажет их будущее. Они любят ходить в школу, у них здесь друзья, тут они чувствуют себя свободно и безопасно.
Я помню, что многие, кто сюда приезжал из Беларуси, смеялись: «О, они в девятом классе учат то, что мы учили в третьем». Но разница в том, что здесь дети выбирают то, что они хотят.
Если я не хочу быть математиком, то я получу минимальный набор знаний по этому предмету, не более. Зато у меня будет больше времени для, например, любимой биологии. Или наоборот. А в Беларуси абсолютно все учат химию. При этом большинству в будущем она не нужна.
Здесь у ребят уже с самого начала появляется выбор, и это здорово. Есть мнение, что тут люди глупые. Лично я этого вообще не заметил. Просто они с детства специализируются на том, что у них получается лучше.
