Сырая печень верблюда и змеи в туалете: как белорусский вертолетчик служил в Африке
Пилоты вертолетов, работающие по контрактам, — закрытая каста, об их работе практически ничего не известно. Много белорусских авиаторов работает в Африке, Афганистане, перевозят людей и грузы по контракту ООН и других организаций.
За что ценят белорусских летчиков, с какими трудностями сталкиваются они и какие опасности их подстерегают, 42.TUT.BY рассказал один из таких людей — Сергей Караваев.
Летать хотел с детства
Вся жизнь Сергея связана с вертолетами. Его отец был профессиональным летчиком, чемпионом Дальнего Востока по вертолетному спорту, мастером спорта.
— Мы часто переезжали. Для семьи военных это обычное дело. Я вообще родился на Сахалине, учился в школе в ГДР, где отец был заместителем командира отдельной эскадрильи, а осели на постоянную жизнь в Беларуси. В Германии я впервые прыгнул с парашютом. Сам прыжок запомнил на всю жизнь: из-за моего небольшого веса не удалось справиться с ветром, и я зацепился за дерево ногами, неудачно приземлился.
От распределения в Чечню спас командир полка
После окончания школы, в 1990 году, Сергей поступил в Сызранское высшее военное авиационное училище летчиков.
— Условия отбора были жесткими, а экзамены — сложными. Поэтому особая благодарность моим школьным учителям Майе Шайковской, Татьяне Орловой и Владимиру Луферову. Отдельно хотелось бы упомянуть сенсея Назима Насирова, который не просто обучил меня приемам карате, но и рассказал, что такое Путь. И я выбрал свой — стать летчиком.
Одним из первых испытаний стал бег, при этом дистанция была не десять километров, а марш-бросок на трое суток с рытьем окопов и выматывающими ночными тревогами. За нами ехали машины и подбирали обессилевших. В итоге из 480 человек к финишу пришли всего 28, в том числе я.
После распределения Сергея отправили в полк Майданова. Тогда же началась первая чеченская война.
— Неопытному летчику попасть на войну — верная смерть. Поэтому наш командир полка, дважды Герой Советского Союза Николай Майданов, не разрешил нам туда ехать.
Чтобы работать за границей, нужен английский и опыт
В 1998 году полк Майданова был расформирован указом Бориса Ельцина. Караваев возвратился на родину, где его приняли на должность летчика-оператора вертолета Ми-24.
— Хороший вертолет, надежный. В управлении легче, чем Ми-8, который слишком отзывчиво реагирует на действия летчика и требует большой внимательности. Вопреки сложившемуся мнению, Ми-24 может взлетать с полной боевой нагрузкой, правда, по- самолетному.
В Беларуси Караваев прослужил с 1998 по 2004 год. Сначала на 181-й отдельной вертолетной базе, а затем — в комендатуре, где параллельно занялся изучением английского. Потом решил уйти в коммерческую авиацию и работать за границей.
— Чтобы работать за границей, нужны лицензии «на всё». Кроме прохождения медкомиссии необходимо подтвердить свой уровень английского, пройти тренажер и летные квалификационные проверки по месту работы.
За рубежом летчик кроме своей основной работы должен 45 дней в году проводить на курсах повышения квалификации, где идет подготовка к аварийным действиям на воде и на суше, изучать авиационную безопасность и многие другие аспекты.
Первой иностранной командировкой для Сергея стал Дарфур — регион на западе Судана, где он пробыл с 2006-го по 2007 год. На свое место работы Караваев вылетел в вертолете на самолете: в Новосибирске в Ил-76 погрузили полуразобранный Ми-8 и экипаж, который должен был работать на вертолете.
— С собой брал только самое необходимое: «мыльно-рыльное», сменное белье. Перед отлетом много читал о местных обычаях — потом пригодилось.
Условия жизни на новом месте были самые спартанские: в номере пара стульев, кровать, видавший виды стол и кондиционер. В Дарфуре было +40 в тени.
Вертолет климатической установкой не оборудован, зато есть вентиляторы и блистер открывался (куполообразный выступ из прочной прозрачной пластмассы для наблюдения за поверхностью земли. — Прим. 42.TUT.BY). Достаточно было подняться на 085-й эшелон (2,6 км. — Прим. ред.), и от знойной жары не оставалось и следа.
Есть можно только консервированные фрукты
Организация питания — важнейшая часть жизни летчика. В Африке огромное количество вирусов и заболеваний, которые могут попасть в организм с пищей — начиная от амебной дизентерии, заканчивая болезнью Боткина, различными лихорадками и малярией.
— Забота о нашем питании была отдана на аутсорсинг местной компании, подошедшей к своим обязанностям спустя рукава. Кормили нас рисом и бараниной, вероятно, пережившей еще библейский потоп. И, конечно же, свежим овощным салатом. Его нарезали тут же под палящим солнцем, а сами овощи мыли местной водой.
Один из моих коллег, попробовав такого салата, слег на следующий день с ужасными коликами — у него случилась амебная дизентерия. За ночь он потерял 3,5 кг веса, и даже дойти самостоятельно 800 метров до госпиталя был не в силах.
Открыть/скачать видео (6.69 МБ)
Чтобы избежать такой ситуации, Сергей ел только консервированные фрукты, а если что-то и покупал на рынке, то обязательно мыл питьевой бутилированной водой.
Кстати, покупая что-либо на рынке в Дарфуре, с продавца нужно было требовать бакшиш. Например, купил несколько килограммов овощей — тебе положена еще добавка.
Учитывая скудность питания и то, что летчики постоянно возили продовольствие в отдаленные регионы, небольшая часть съедобных грузов шла на разнообразие рациона авиаторов.
— Коробок было много, и не все наши коллеги разбирались в иностранных надписях на них, порой доходило до курьезов. Помню, прибежал мой борттехник с коробкой, весь сияет. Я ему и говорю: «Ты хоть знаешь, что принес?» Тот: «Неа, но здесь красивая надпись, наверное, что-то вкусное!» Пришлось объяснять ему, что он позаимствовал разрыхлитель теста и нужно срочно его вернуть обратно, иначе он оставит всю базу без свежего хлеба!
В туалете змей не убирали
Спать в Дарфуре можно было только под противомоскитной сеткой. А ходить — только по асфальту: в траве скрывалось множество опасных насекомых и мины, все-таки там долгое время шла война.
— Одними из самых опасных были, кстати, не скорпионы или фаланги — они вообще безобидные, достаточно было встряхнуть одеяло, а «ипритные мухи». В них содержится сильный яд, и если случайно раздавить насекомое, можно получить серьезный ожог.
Также там было много змей. Особенно опасна была черная мамба, ее называли «пятиминуткой», потому что после укуса человек умирал спустя пять минут. Частенько гады заползали прямо в туалет, и нужно было каждый раз осматривать кабинку, чтобы не погибнуть. Когда уборщики убивали змею, то оставляли ее труп прямо в кабинке, чтобы остальные не теряли бдительности.
Нельзя поднимать руки вверх при встрече с кочевниками
Во времена первой командировки Сергея в Дарфуре действовала миссия Африканского Союза — AMIS, в основном спонсируемая полковником Каддафи.
По словам вертолетчика, тогда было относительно безопасно, и местное население чтило «закон пустыни», который гарантировал то, что никто не будет стрелять первым, а незнакомцу дадут сначала напиться воды, а потом уже будут спрашивать, кто он и зачем пришел.
— Наши площадки охраняли солдаты контингента из различных стран, но руандийцы — особенные. Отличные солдаты, их оружие и амуниция всегда блестели, они были очень чистоплотны и внимательны. Например, когда вертолет садился, они быстро оцепливали площадку и стояли спиной к вертолету с оружием наизготовку, реагируя на каждое движение.
Работа летчиков из Архангельска в Сьерра-Леоне. Ролик, который хорошо показывает работу вертолетчика в Африке, смонтирован американскими коллегами.
— С нигерийцами, наоборот, все было гораздо хуже. Они не следили за формой, если бы не оружие, их можно было бы принять за постоянных обитателей Казанского вокзала.
Но хуже всего было жить с ними в одном кампусе. Они не убирали за собой принципиально, а если шли в душ, то брали с собой ведерко с песком, куда крошили мыло. Потом они обмазывали себя этой смесью и смывали ее. В итоге в душевую нельзя было зайти — она превращалась в настоящее болото и рассадник бактерий.
Правильный бакшиш спасает от неприятностей
Однажды мы летели вместе с нигерийской милицией на очередную гуманитарную миссию, с собой еще почти полторы тонны груза. Внезапно началась низкочастотная вибрация — отошли оковки лопасти несущего винта (такая ситуация опасна для продолжения полета. — TUT.BY), пришлось срочно сажать машину. Приземлились в поле у местного жителя. А через пару минут появились какие-то ребята на верблюдах: один с АК, другой — с пулеметом Калашникова.
Коммерческий вертолет Ми-8Т не защищен броней, в нем нет парашютов, поэтому в случае непредвиденных обстоятельств летчикам приходится надеяться только на себя.
— Выживаемость вертолета напрямую зависит от слетанности экипажа. Это спасет лучше любой брони. А еще необходимо знать местные обычаи и ни в коем случае не показывать слабость, это спасает.
Сопровождающие экипаж нигерийские солдаты забились в самый дальний угол вертолета и боялись хоть чем-то выдать свое присутствие. Спас ситуацию ящик печенья и блок сигарет из перевозившегося груза.
— Я вышел из кабины и, выставив руки на уровне пояса ладонями вперед, подошел к местным. Такой жест означал, что я мирный человек. Поднимать руки вверх в таких ситуациях нельзя — это означает, что ты сдаешься, а значит, у тебя могут забрать себе и вертолет, и содержимое. Поприветствовав их, предложил бакшиш — коробку печенья и блок сигарет. Конфликт был разрешен, а наши нигерийцы даже выбрались из вертолета, чтобы сфотографироваться с местными жителями, которые любезно предоставили им свое оружие для фотосессии.
Съесть сырую печень ради переговоров
Впрочем, в Африке никогда нельзя быть уверенным в исходе переговоров. Но как бы ни сложилось, нужно держаться смело, не показывая страха. Местные могут замахиваться кинжалами, тыкать автоматами прямо в лицо.
— Однажды нам выпало везти груз в один из отдаленных районов Судана. Командир местного вооруженного формирования ждал другой вертолет, но тот запоздал. А тут прилетели мы, с гуманитаркой. Местные решили, что груз предназначен им и попытались забрать, но мы не дали. Тогда несколько бойцов стали напротив меня и стали делать вид, как будто наносят удары ножом. Лезвие проходило недалеко от лица. Я стоял, убрав руки за спину и не двигался. Видя это, командир дал отмашку — мол, этих людей не запугаешь.
Но бывает и так, что по прилете отвозят в неизвестном направлении.
— Однажды мы вылетели в район Эль-Фашера севернее города Мусбат. Там была обозначена площадка для посадки. Вышли точно по координатам, а там только один пикап. На его крыше стоял мужчина с развевающимся шарфом в руках — показывал направление ветра.
Как только сели — появились с десяток пикапов с крупнокалиберными пулеметами ДШК в кузовах. Переговорщиками с нашей стороны выступали американцы. Но местное ополчение решило и нас не обделять вниманием — нас тоже посадили в пикапы и повезли в неизвестном направлении.
Когда привезли, то посадили под дерево, отдельно от переговорщиков, приставили охрану. Я понял, что все хорошо, когда принесли попить воды в тазе. Это у местных — жест уважения. Впрочем, существуют и более экзотические способы. Однажды, чтобы подтвердить дружеские намерения, пришлось съесть верблюжью печень, которую кочевник извлек прямо из убитого на наших глазах животного.
Первая командировка Караваева в Судане продлилась 10 месяцев. За это время Сергей успел дважды переболеть малярией, выполнить сотню рейсов и приобрести опыт, который пригодился ему в следующей командировке в Афганистан.
Читайте также: В перископе 6-й флот США, или Как белорус служил на подводной лодке