«‎Все приезжают сюда за тишиной». Как живется в Осмоловке, которая стала очень модным местом

Только зимой можно оценить саму застройку Осмоловки. Весной здесь свой ботанический сад из яблонь, вишен и сиреней. Летом появляются стихийные дорожки вокруг домиков, которые трудно рассмотреть из-за густых крон. Осенью листва сливается с фасадами малоэтажек. Мы застали район в переходный период: еще работали летние террасы кофеен, вовсю распускаются цветы. Кажется, в этом году они тоже не поспевают за погодой. 

- Отец работал и в штабе Белорусского военного округа, и в Суворовском училище, а потом перешел в военный городок в Уручье. Детство у нас было яркое. Несмотря на калитки, заборы, попасть во двор мог любой желающий. Так вся детвора после школы собиралась у нас на катке, который заливали родители. В соседнем дворе катались на санках с горки. Уже своим детям мы устраивали кинопоказы, натягивая между деревьями простыню. 

- Дружили семьями. Ходили друг к другу как к себе домой, - присоединяется к беседе Галина. – Помню, 9 Мая все ходили возлагать цветы, а потом компанией побольше шли к нам в городок. Все-таки здесь все воевали.

Местные жительницы замечают экскурсии и свадебные фотосессии в районе.

- У нас тут цвела желтая роза, так к ней очередь стояла. Согласна, наши дворы очень уютные, но неужели настолько вам интересны? Мы-то уже привыкли. Нам приятно, что людям нравится, поэтому и стараемся. Это дело еще родители начали, не запускать же, - продолжает Галина и искренне смеется от удивления, когда мы напрашиваемся в подъезд, пройтись по деревянной лестнице. 

Одноподъездные домики рассчитаны на восемь квартир. Жилье с высокими потолками, толстыми стенами и большими комнатами. Эту элитарность портит один факт – последний капремонт был в 1972 году. 

— Изначально в квартирах были печки. С внешней стороны дома можно заметить люки, где хранились дрова и уголь. В 1961 году все начали пользоваться газом в баллонах. Сейчас у нас стоят газовые колонки. Окна жители меняли уже сами, подъезды тоже на наших плечах - рассказывает Людмила Ивановна. – Люди часто покупают здесь жилье, делают шикарные ремонты, но коммуникации-то старые…

- Да, текут стояки. На последнем собрании поднимались острые вопросы. Вроде бы, поставили наши дома в очередь на капремонт.

В том, что в районе стало больше общественных мест, женщины видят только плюсы: 

- Сами не бывали, но гостей, может, когда и отведем. 

- Да и заведения же не пивнушки какие-то. Все посетители аккуратные и ведут себя адекватно. 

«Нашим первым соседом был  Герой Советского Союза»

40 из 44 запланированных двухэтажных домов появились в пределах улиц Богдановича, Коммунистической, Куйбышева и Киселева в конце 1940-х. Это первые кварталы жилых построек в Минске после войны. 

Местные жители разделяют Осмоловку на две части. Границей служит улица Чичерина. В той, что соприкасается с Богдановича, жили семьи военных, поэтому квартал называли военным городком. А во второй получала жилье творческая интеллигенция.

Дворы не похожи друг на друга ни расположением домов, ни ландшафтом. В бывшем военном городке можно найти даже современную зону барбекю с мангалом, столом и садовыми качелями. Конечно, все это окутано зеленью. 

У одного подъезда видим рисунок в файле, написанный акварелью. На листе А4 нарисован осмоловский домик, а внизу — подпись, где искать автора. 

- Александра Ивановича сейчас нет, но вы можете подождать его, - вежливо отвечает его старшая сестра Нелла и приглашает нас подняться. 

Скрип лестницы выдает каждого вошедшего в подъезд. Около двери нас встречает яркая миниатюрная женщина с густыми волосами. Глядя на нее, сложно поверить, что в эту квартиру в 1949-м она приехала, будучи 11-летней девочкой. 

- Отлично помню первые свои впечатления. Здесь не было ни деревьев, ни цветов, а лишь огромная гора строительного мусора перед крыльцом. А вокруг домов — одни развалины города. После войны люди жили в бараках, поэтому, конечно, эти двухэтажки для большинства были настоящей мечтой. Но вы не подумайте, что каждой семье здесь доставалось по отдельной квартире. Мы 25 лет делили жилье с семьями других офицеров. Одни въезжали, потом переводились в другой город, а их место занимал кто-то другой. Нашим первым соседом был Карасев Иван Романович – Герой Советского Союза.

Нелла Ивановна считает, что их район привлекательный не только из-за архитектуры, а и из-за большого вклада самих людей. Все деревья, клумбы высаживали местные жители. Каждая квартира ухаживала за своими саженцами. 

- Пусть здесь жили и военные, но большинство росли в крестьянских семьях. Наши родители точно. Они ценили даже крохи, поэтому украшали жизнь как могли. Никто никого не организовал, не было плановых субботников. Кто-то один пойдет, обойдет квартиры, соберет людей. Наши родители тоже садили деревья, а мама занималась клумбами у дома, руки чесались – так хотелось поработать с землей. Мы, дети, натаскали ей со всех уголков кирпичей. Ими она выложила круглую клумбу. Помню, мама очень любила гладиолусы. А они, как правило, расцветали как раз к 1 сентября. Мы и соседские ребята всегда были снабжены цветами. 

Плодовые деревья выбирали не для урожая, а потому что выбор зелени на то время был скудным.

- А вот соседи снизу посадили себе вишню специально. Ее ветки бились в окно моему другу. Он ел ягоды, сидя на окне. Старшие его по-доброму всегда гоняли, но как удержаться, когда такая вкуснятина сама к тебе лезет. А вообще, у детей было понимание, каким трудом давалась эта красота. Если кто-то и выкидывал фокусы небрежности, они сразу пресекались. Раз в неделю женщины организовывали уборку общих мест. Я частенько мыла лестницу в подъезде. Так как ступени тогда были не окрашены, чистить их было тяжело. 

Детвора часто проводила время, играя в развалинах города. Молодые люди уже собирались компаниями во дворе. Лавочек еще не было, вместо них использовали бревна.

- Сидели где только можно было. Беседовали на разные темы до темноты пока родители не начинали выходить и звать нас. Музыкальных инструментов ни у кого тогда не было, но дети о них мечтали. Мой брат сооружал из каких-то коробок и книг себе пианино и изображал, что играет на нем. Родители на это дело смотрели-смотрели и в итоге решились на покупку. Отец нашел списанное пианино в воинской части. Инструмент был забит и затаскан. Чтобы починить, пришлось пригласить мастера из Оперного театра. Оказалось, нам достался очень ценный немецкий экземпляр. 

Нелле тоже очень хотелось заниматься музыкой. Родители поддержали и ее. В музыкальную школу девочку не взяли из-за возраста, но нашлось место в студии. Один год она совмещала институт, работу и хобби. Но увлечение пришлось бросить и полностью посвятить время изучению профессии. Нелла Ивановна – экономист.

Из этой квартиры женщина никогда не уезжала. В молодости ей нравился район около парка Челюскинцев. Симпатия к нему возникла из-за танцплощадки.

- Так получилось, что я пришла в парк посмотреть на танцы, а дошла до завода Вавилова. Совершенно случайно нашла там работу по специальности и проработала там много лет. А вот на танцплощадке я так ни разу и не станцевала. 

Женщина тоже сетует на состояние дома. 

- Видите, у нас появилось пятно, - указывает на потолок подъезда Нелли Ивановна. – Вызвала 115. Работники сперва поставили на чердаке ведро на место, куда капало. А в этом сезоне дождей помните сколько было? Пятно становилось все больше. Это удивительно, ведь четыре года назад в здешних домах меняли шифер. Значит, новой крыши хватило не всем. Хочется уже махнуть рукой на все это. 

Наблюдая за Неллой Ивановной, понимаешь, что цифры врут. Она и есть источник энергии. На следующий день мы встретились с ней во дворе. Женщина вынесла нам газеты, но не для того, чтобы что-то показать, а утеплить страницами скамейку – «замерзнете же». Пока мы уговариваем ее пойти с нами на танцы в парк, она приглашает нас в свою группу по скандинавской ходьбе. 

Общение Неллы и Александра заставляют нас расплываться в улыбке. Они подшучивают друг над другом, но все это с принятием и любовью. Брата – Александра Ивановича – женщина расхваливает: и талантлив в музыке, и невероятно рисует, и архитектор хороший. А что тот скажет про сестру? 

- Хорошо готовит!

- Еще! –  требует со смехом старшая сестра. 

Интервью плавно перешло в беседу. Как только Нелли Ивановна начинает вспоминать детство, брат вздыхает и уходит в сторону, вызывая у всех нас смех.

- Не уходи, ничего плохого говорить не буду, - смеется женщина. – Я его всегда водила в Оперный театр на детские постановки. Родители, кстати, на это денег не жалели. Старались прививать любовь к искусству. 

Но ее первые счастливые детские воспоминания разбавляют картины с войной.

- Папа познакомился с мамой во время учебы в институте. На летней практике в Пинске его поселили к ней в дом. Когда началась война, у родителей уже было две девочки. Я младшая. Папа ушел на фронт и попросил маму приехать к его родителям на Гомельщину, чтобы собрать всю семью в одном месте. Мама закрыла на ключ квартирку, взяла велосипед, меня посадила на раму, а сестру повела за руку. Добирались в основном на товарных поездах. Один случай мама вспоминала с ужасом. Наш поезд попал под немецкий налет. Я помню этот ужасный гул. Машинист в таких ситуациях останавливал поезд — и все пассажиры разбегались. Никаких знаков сбора не было. Поезд начинал двигаться и те, кто успевал запрыгнуть, продолжали путь. Одна женщина забежала в вагон, думала, что дети внутри, но среди пассажиров их не было. Они остались там. В истерике она рвала волосы на голове. Такое было горе. После этого мама сказала: «Все детки, если налет, то мы никуда не побежим. Если погибнем, то все вместе». Прижимала нас к себе крепко-крепко. Даже после войны единственное место, где я находила утешение – на коленях у мамы, уткнувшись носом к ней в подмышку. 

«Вряд ли Михаил Степанович Осмоловский знал, что его произведения будут так любить»

Александру Ивановичу было год, когда семья переехала в квартиру на втором этаже. Свой талант к изобразительному искусству он всячески пытается оправдать, мол, это всего лишь скетчи, да и он просто балуется. 

Перебираем стопку его трудов и узнаем минские пейзажи: Немига, Оперный театр, Городской вал. У мужчины интересных фактов о городе больше, чем у старшей сестры. И все благодаря профессии. В прошлом он - главный архитектор проектов УП «Минскградо».

- Район Дворца Спорта и Машерова когда-то был частью «Татарских огородов». Место было заселено крымскими татарами. Их приглашали сюда жить и служить в кавалерии. На месте гостиницы «Юбилейная» стояла мечеть, которую потом занял ДОСААФ. Уже в советские времена здание разрушили, а современную мечеть возвели в границах Татарской и Немецкой Слободы. Немецкой она называлась тоже не просто так. На Розы Люксембург и близлежащих улицах проживали немцы-колонисты. Был и район Ляховка, где прописались поляки. В 19 веке городское население в основном состояло из евреев, поэтому синагог в городе было тоже много, - описывает старый Минск мужчина. Он с грустью вспоминает уникальную каменную «Холодную синагогу», которую они с сестрой еще успели застать. Полутысячелетнюю постройку подрывали точечными взрывами. Теперь ее место занимает здание «Белпромпроекта».

Наличие таких зеленых дворов Александр Иванович называет дикой роскошью. Правда, желающих за всем этим следить с каждым годом становится меньше. 

Мужчина говорит, что несмотря на то, что район привыкли считать одним целым, семьи военных и творческой интеллигенции редко когда соприкасались.

Особенностью того квартала было наличие мастерских на мансардных этажах некоторых домов.

Екатерину (имя поменяли по просьбе героини) встречаем около высокой березы, что вытянулась рядом с подъездом. Женщина живет в доме на Осмоловке уже 35 лет. Ее свекр был замдиректора Белорусского театра. 

- У нас была творческая публика, - так называет своих соседей собеседница. – Актеры, певцы, режиссеры.  Все жили дружно. Сейчас уже давно не так: мало старожилов осталось, да и общения поубавилось. 

Женщина рассказывает, что за порядком в этой части района тоже следили местные. Например, ту самую березу посадил еще ее муж.

Екатерина подтверждает, что порой приходится обращаться в различные службы за помощью. Те стараются сразу реагировать. Когда есть бюджет, все ремонтируют.  

Популярность Осмоловки женщина понимает. Сама не может представить себя в другом месте. Признается, что единственной достойной заменой может стать лишь частный дом. 

- В целом туристы нам не мешают. Ведут себя спокойно и культурно, но знаю, что некоторые недовольны. Парковки занимают, да и шум под окнами однозначно есть. Все приезжают сюда за тишиной, при этом отбирают ее у некоторых жильцов. 

Центральные место в двух кварталах занимают ясли-сады. С трех сторон Осомоловку объезжает общественный транспорт. Крайние дома о соседстве с дорогой явно ничего хорошего не скажут. Об этом даже не нужно спрашивать, ответ кроется в потемневших от газов и пыли окнах.