Мнение. Тумбочка с деньгами, или основа экономического суверенитета

Судя по майским темпам роста, Беларусь в 2020 году могла бы стать одной из самых медленнопадающих стран мира (в мае мы упали на 3,3% по отношению к маю 2019 года, а в апреле — на 4,1% к апрелю 2019 года, то есть спад немного замедлился). И это — без шуток — было бы потрясающим достижением.

Организация по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР) в своем недавнем отчете спрогнозировало падение мировой экономики при благоприятном сценарии на 6%, США — на 7,3%, Еврозоны — на 9,1%, даже Китай по их прогнозам упадет на 2,6%. Но мы почему-то решили, что нам нужен рост. Вот прямо здесь и сейчас. Все падают, а мы вырастем. Нам просто нужны деньги. А где есть деньги? В банках, конечно! Пусть они дадут их тем, кто обеспечит рост производства — и производство вырастет.

При такой логике рассуждений экономика представляется большим заводом. Чтобы произвести продукцию, ему нужны средства для покупки материалов, комплектующих, оплаты коммунальных услуг, выплаты зарплаты, налогов и т.п. Деньги поступили на счет, расходы понесены, продукция выпущена. Рост производства достигнут. Но вот незадача — производство выросло, а продажи — нет. На новый цикл денег не хватает. Надо дать еще. И потом еще. И снова. И опять. Но ведь экономика — это не только большой завод. В ней еще есть банки — это такие здания, в которых есть деньги. Взять там и дать заводу.

Какая-то чепуха, скажете вы. Экономика — это не завод. Банк — это не тумбочка с деньгами. А топить купюрами доменные печи — это и вовсе расточительство.

Конечно, вы правы. Экономика — это прежде всего про поведение. Чтобы продать, надо понимать поведение клиентов. Чтобы нанять — работников. Чтобы собрать налоги — налогоплательщиков. Чтобы инвестировать — рынков. Государство — это лишь один из экономических агентов, пусть он и выступает в роли регулятора. На любое его действие следует реакция — госпредприятий, частного бизнеса, работников, вкладчиков. Если они доверяют государству, то оно может добиваться от принимаемых мер тех результатов, которых ожидает. Если не доверяют, то взаимодействие между государством и всеми остальными превращается в постоянный поиск лазеек и злоупотреблений.

Банки — это тоже про доверие. Вкладчики, будь то белорусские пенсионеры или иностранные кредиторы, доверяют банку свои средства, потому что полагают, что он способен профессионально их инвестировать, заработать для них процентный доход и вернуть их сбережения в целости и сохранности. Но для доверия нужна прозрачность. Если бы белорусские банки не применяли у себя международные стандарты финансовой отчетности, то ресурсы на миллиардные кредиты белорусским госпредприятиям пришлось бы собирать годами. Нельзя быть плохим, слабым банком, и иметь доступ к дешевым ресурсам на международных рынках капитала и толпы желающих сделать вклады у своих дверей.

Деньги — это квинтэссенция доверия. Времена натурального обмена, к счастью, давно минули. Но если люди не доверяют своим деньгам, они начинают пользоваться деньгами чужой страны. А это уже не только экономическая проблема, это вопрос суверенитета. Государство не может быть сильным, если его люди не доверяют своим деньгам. Экономика не может быть сильной, если ее банки слабы. А слабая экономика постепенно превращает суверенитет государства в номинальный.

С июля 2016 года белорусы впервые в новейшей истории получили шанс на сильную валюту, которой можно гордиться. В 2018 года Беларусь наконец поднялась из самой худшей группы стран по уровню странового риска ОЭСР. В 2019 году Банк развития разместил евробонды в белорусских рублях.

Доверие — это долгий путь. И когда мы ищем «новые» рецепты (хочется сказать «снадобья») для роста наподобие «целевой» (ее еще символично называют «канализированной») эмиссии Нацбанка или «раскулачивания» банков, давайте помнить, что экономический суверенитет «куется» десятилетиями, а разрушается очень быстро.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции