Каких успехов достигла экономика Беларуси за 26 лет, а что ей не удалось
Год выборов — подходящее время для подведения итогов пройденного пути. Особенно если на протяжении 26 лет страна строила свою «социальную модель» экономики и шла «особенным путем». Можно посмотреть на показатели, которые лежат на поверхности, например, в 1999 году 46% населения жили за чертой бедности, сейчас всего 4,7%. Но что мы увидим, если копнем чуть глубже? Вместе с экономистами выделили некоторые значимые для будущего развития успехи, недоработки и ошибки.
Достижения
Работающие институты
Переходным экономикам для перехода к современной капиталистической экономике, в первую очередь, было необходимо построить институты и достичь определенной стабильности в укладе.
— Если вы пытаетесь построить капитализм в стране, где люди с дробовиками отбирают друг у друга собственность, то никаких прелестей современной западной жизни не достигнете. У нас обстановка довольно стабильная: низкая преступность и есть уважение к закону, — говорит старший научный сотрудник Центра экономических исследований BEROC Лев Львовский.
Работающая правовая система, признание обществом законов определяют правила игры, от которых зависит развитие на макро- и микроуровнях.
Определенная макрофинансовая стабильность
В последние годы после многих попыток решить проблемы экономики простым путем руководство страны поняло, что печатание денег, эмиссионное кредитование госсектора, поддержка курса за счет заимствований не излечивают экономику, а ведут к осложнениям.
— С 2014−2015 годов произошел своеобразный слом, если не в экономической, то в финансовой политике государства. Оно стало отказываться от широкомасштабных модернизационных проектов, стало сокращать расходы на госпредприятия. В итоге госсектор стал накапливать долги, стала увеличиваться их убыточность, — говорит руководитель проекта «Кошт урада» Владимир Ковалкин.
Этот же выбор прервал цепочку инфляционных и девальвационных шоков. А ключевым достижением последних лет можно назвать независимость Нацбанка и проводимую им политику. В итоге Беларусь получила монетарную стабильность, низкую стабильную инфляцию.
— Многие годы с этим были проблемы, которые реализовывались в так называемых политических бизнес-циклах и эпизодах гиперинфляции. В последние годы мы видим, что и у правительства, и у президента есть понимание, что нам нужен профессиональный адекватный, независимый центральный банк, которому нельзя позвонить и приказать печатать деньги. Тут можно отдать должное и личности главы Нацбанка Павлу Каллауру, и правительству с президентом, которые его туда поставили, — считает экономист BEROC.
Эксперимент с ПВТ
Государство пошло на эксперимент, основав в 2005 году Парк высоких технологий. Эксперимент оказался удачным, продемонстрировав, что белорусские компании могут конкурировать на глобальном уровне, а также показав, что отрасли экономики неплохо развиваются при создании государством соответствующих условий и минимизации вмешательства.
— В последние годы значительная часть экономического роста всей экономики приходится на IT-сектор и ПВТ. Возможно, в будущем это побудит идти на подобные эксперименты в других сферах, что поможет и другим областям экономики, — считает Лев Львовский.
Частный бизнес без олигархии
— Частные компании у нас созданы с нуля. И в этом смысле у нас нет того олигархата, который есть в России и Украине, потому что не произошло приватизации. В этом принципиальное отличие нашего частного бизнеса и менталитета наших бизнесменов от наших соседей. Люди больше надеются на предпринимательский талант, технологии, способность развиваться свой бизнес самостоятельно, часто вопреки действиям государства, — отмечает Владимир Ковалкин.
Попытка хорошая, но что-то пошло не так
Отсутствие спешки в приватизации
После распада СССР, Россия и Украина ринулись приватизировать предприятия. Этот процесс неизбежный. Но так как знаний о приватизационных процессах у руководства страны и общества было недостаточно, это привело к не самым приятным для стран последствиям в виде олигархии и высокого уровня коррупции. Беларусь решила не спешить и, как оказалось, до определенного момента это приносило свои плюсы.
— У нас не произошли негативные моменты, связанные с «неправильной» приватизацией. Как показывают соцопросы, наше общество лучше относится к бизнесу, чем, например, в России. У нас нет разговоров о том, что предприниматели — это те, кто украли что-то созданное в Советском Союзе, нажились на этом. Почти каждый крупный предприниматель Беларуси достиг своего успеха своими силами (в той или иной степени), талантом, удачей, — комментирует эксперт BEROC.
— Но позже мы упустили момент, когда приватизацию все же надо было провести. Я считаю, что делать это надо было 4−6 лет назад. Сейчас некоторые заводы находятся в плохой финансовой форме, приватизировать их будет сложно. Но сделать это важно, потому что они не только тормозят экономический рост, но некоторые висят мертвым грузом на плечах налогоплательщиков, — продолжает Лев Львовский.
Завязанность на рынок России
В первое десятилетие ориентир на российский рынок и дружбу с Россией был выгодным для белорусской экономики.
— Изначально это была отличная стратегия для государства и бизнеса. Если у нас есть большой, богатый и близкий нам культурно бизнес-партнер, то грех этим не пользоваться, — считает старший научный сотрудник BEROC.
«Мы сидели на чужой нефтяной игле»
Беларусь получала энергоресурсы на выгодных условиях, в любой момент могла обратиться за финансовой поддержкой, ей прощались долги. В 2000-е энергетические субсидии и рост экспорта в Россию обеспечивали экономический рост.
— Если в России говорят, что ее проблема в том, что она сидит на нефтяной игле, то наша проблема была в том, что мы сидели на чужой нефтяной игле. В итоге многие неэффективные решения в белорусской экономике заливались субсидиями и льготными кредитами, получаемыми от России, — говорит Лев Львовский.
— Какое-то время благодаря этому можно было не заниматься реформами, не повышать эффективность госсектора, а пытаться за счет более низких затрат и издержек производить все тот же отсталый продукт, и с другой стороны, имея рынки сбыта в России, еще и зарабатывать, — дополняет Владимир Ковалкин. — После прихода к власти в России Путина, конфигурация во многом поменялась. Он стал переводить отношения в денежный формат.
Дружба ради выгод затянулась, а ориентир на одного партнера и отсутствие диверсификации привели к сложностям, решать которые теперь будет сложней.
Попытка провести пенсионную реформу
Время солидарной пенсионной системы завершилось вместе с изменением демографической ситуации. С ростом числа людей пенсионного возраста увеличилась нагрузка на работающее поколение, и оно перестало справляться с пополнением пенсионного фонда. В итоге доходы пенсионеров продолжают оставаться довольно низкими, а дыра в бюджете ФСЗН с каждым годом делается все глубже.
Но провести полноценную пенсионную реформу дорого и невыгодно для политической элиты в любой стране. Из-за чего она свелась лишь к увеличению пенсионного возраста, отсрочив на несколько лет решение этого вопроса.
— В идеале реформа должна была заключаться в увеличении пенсионного возраста и в изменении самой пенсионной системы. Переход на накопительные пенсии привел бы к последующему повышению размера пенсий и снижению демографической нагрузки на зарплаты работников, — считает Лев Львовский.
Упущенные возможности и ошибки
Отсутствие реформ
Нереформирование важнейших секторов, в том числе социальных, сдерживает экономическое развитие. Те же образование и медицина продолжают работать на ресурсах, наработанных в Советском Союзе и на энтузиазме работников.
— Мы гордимся тем, что у нас больше коек на душу населения, например, по сравнению со Швецией. Но там врачи очень дорогие, из-за чего она не может себе позволить иметь столько коек, а мы можем, за счет того, что платим низкие зарплаты врачам, — отмечает Лев Львовский.
На старых стимулах обе социальные сферы не смогут развиваться долго. Все больше молодых врачей решает уезжать работать в Европу, что лишает систему здравоохранения стабильного развития, а значит, без реформ она будет ухудшаться опережающими темпами. В меньшей степени, но это относится и к системе образования. Хорошее образование концентрируется в основном в обучении точным наукам и инженерным специальностям.
«Проеденные» кредиты
После 2000 года Беларусь стала активно брать кредиты. Это позволило улучшить инфраструктуру, снизить уровень бедности, расти экономике в среднем на 7,4% в год. Но большая часть денег вкладывалась в решение сиюминутных задач, поддержку и попытки модернизации госпредприятий, иначе говоря, «проедалась».
«Начиная с нулевых это политика бесконечных ошибок и провалов»
Госдолг Беларуси в 2014 году был 21,6% к ВВП, а в начале 2020 года уже 33,7% к ВВП. Валовой внешний долг (внешний долг государства и предприятий) на начало 2020 года составлял 40 млрд долларов, а в начале 2010 года — 22 млрд долларов, в 2000 году — 2 млрд долларов.
— Мы «проели» основные фонды промышленности, отстали технологически, попали в ловушку среднего уровня дохода, выбраться из которой очень трудно. Страны выходят из нее десятилетиями, — комментирует экономист Леонид Злотников.
Разделение бизнеса на «своих» и «чужих»
На протяжении 26 лет, говоря и думая о бизнесе, власть в первую очередь подразумевает госкомпании. Двойные стандарты, в системе которых одним оказывается поддержка независимо о их стараний и результатов, а вторые из-за этого практически лишаются доступа к ресурсам, создаются дополнительные барьеры для развития экономики.
— Когда бизнесу нужна поддержка, государству бежит поддерживать госбизнес, когда оно думает об увеличении производительности труда, оно начинает занимать деньги и финансировать модернизацию госпредприятий, — комментирует Лев Львовский.
В результате в стране параллельно сформировались и параллельно развиваются две кардинально разные экономики.
Разобщенность в обществе
Бизнес не спешит входить в бизнес-союзы, а работники предприятий практически не пытаются создавать независимые профсоюзы для продвижения своих интересов и отстаивания прав.
— У нас к этому всему сохраняется негативное отношение, потому что это все людям напоминает Советский Союз, где профсоюзы существовали, но были бездеятельными и занимались разве что выдачей путевок в санатории. И сегодня большинство государственных профсоюзов и бизнес-союзов продолжают так работать. Но мы видим, что потихоньку ситуация начинает меняться, — комментирует Лев Львовский.
Невыученные уроки прошлого
— В 1994 году к власти пришли люди, в голове у которых были популистские представления об экономике, но они полностью отражали представления масс. Экономика строилась на принципах, на которых она просто не может существовать. Это попытка повторить экономику СССР, контролировать цены, вручную управлять производством, − считает Леонид Злотников.
Правительство не раз принимало одни и те же решения, которые до этого уже приводили к трудностям и провалам в экономике. Это подтверждается неоднократными девальвациями и гиперинфляциями.
— Начиная с нулевых это политика бесконечных ошибок и провалов, — считает Владимир Ковалкин, сравнивая некоторые решения белорусских властей с периодом позднего СССР. — В 1980-е огромные средства вбухивались в промышленность в надежде на то, что она произведет хороший товар, который будет продаваться, и экономика предприятий улучшится. Это же происходило в виде политики импортозамещения и модернизации в Беларуси в начале 2010-х. И закончилось тем же, чем и в СССР: были вложены инвестиционные средства в переоборудование предприятий, которые продолжали выпускать продукцию, не нужную рынку, но уже в большем объеме. А в результате мы имеем модернизированные предприятия в цементной и деревообрабатывающей отраслях, которые никогда не смогут вернуть те долги, которые взяли для закупки нового оборудования.