«Отбросить "костыли" и идти вперед». Глава ВБ в Беларуси - о реформах, России, коррупции и ПЭТ-таре

Всемирный банк — один из крупных инвесторов в белорусскую экономику. За 18 лет сотрудничества стране выделили кредиты на 1,9 млрд долларов.
Сейчас инвестиционный портфель Всемирного банка в Беларуси включает 9
проектов на общую сумму 942,7 млн долларов. Наряду с этим международный институт выступает консультантом белорусского правительства по ряду вопросов. Глава представительства Всемирного банка в Беларуси Алекс Кремер в интервью TUT.BY рассказал о дорожной карте реформ, стоимости кредитов для Беларуси, впечатлениях от страны и будущем белорусской экономики.

«Беларуси нужно сэкономить госбюджет»

— Вы были на недавней встрече первого вице-премьера Беларуси Дмитрия Крутого с региональным директором Всемирного банка по Беларуси, Молдове и Украине Сату Кахконен, которая завершает работу в этой должности. Крутой признался, что белорусские власти и Всемирный банк пока не сумели финализировать дорожную карту реформ, но учтут их в программе развития Беларуси до 2025 года. Вы в это верите?

— Я жду того, чтобы увидеть эту программу, точно так же, как и вы, как это все будет превращено в конкретные цели и сроки. Есть неправильное понимание того, что же это за дорожная карта структурных реформ, потому что иногда она представляется как ряд каких-то соглашений или договоренностей между Всемирным банком и правительством Республики Беларусь. Соответственно, люди задают вопрос: а вы согласовали или не согласовали эту дорожную карту? Правда в том, что это диалог, который продолжается. Мы cделали рекомендации, а белорусские чиновники, которые представляют суверенное государство, принимают решение о том, насколько эти предложения соответствуют политической повестке или не соответствуют.

— Вы постоянно говорите про необходимость структурных реформ, которые помогут белорусской экономике добиться устойчивого роста и минимизировать риски существенной макроэкономической нестабильности. Не могли бы пояснить, что это за структурные реформы?

— Мы выделили 5 направлений. Первое направление, которое является краеугольным камнем, — это начать как можно скорее комплексную системную реструктуризацию сектора государственных предприятий.

Второе направление — подготовиться к социальным напряженностям, которые могут быть обусловлены изменениями в экономике путем предложения усиленной адресной программы социальной защиты и поддержки безработных.

Третье — минимизировать риски перекосов в финансовом секторе, предложив новую схему защиты вкладов, и урегулировать ситуации с банками, которые могут столкнуться с проблемами.

Четвертый пункт — постепенно снижать субсидии на централизованное отопление. Дело в том, что в условиях, в которых сегодня оказывается белорусский бюджет, в текущей макроэкономической ситуации субсидии на централизованное отопление приводят к тому, что от этого больше выигрывают состоятельные граждане, проживающие в более просторном жилище, нежели те, кто являются менее состоятельными и живут в более стесненных условиях. Те средства, которые сегодня идут на субсидии, которые идут на централизованное отопление и в целом на ЖКХ, целесообразно адресовать тем, кто нуждается в такой поддержке в большей степени.

И последнее: учитывая то, что сегодня Республике Беларусь нужно приложить все усилия для того, чтобы сэкономить госбюджет, целесообразно отказаться от льгот по налогообложению, которые не являются критически важными, в частности, отказ от льгот по уплате НДС.

— Что из этого более неприемлемо для белорусских властей?

— Полагаю, что широкое понимание этих вопросов сегодня есть не только в правительстве, но и в целом в стране. Есть понимание того, что все это делать придется рано или поздно. Я бы не сказал, что часто слышу голоса, говорящие о том, что нет, этот курс неправильный для Беларуси. Думаю, что все сегодня хотят видеть конкретные цифры и сроки. Нам, Всемирному банку, было интересно увидеть, когда эти меры будут реализовываться и кем.

— А сроков пока нет?

— У меня их нет.

— Насколько я понимаю, проведение реформ потребуют дополнительных вливаний. Готов ли Всемирный банк оказать такую поддержку?

— У нас есть стратегия странового партнерства между Всемирным банком и Республикой Беларусь. Там говорится о том, что если программа с Международным валютным фондом будет реализовываться и начнутся конкретные структурные реформы, то мы сможем предложить поддержку бюджету.

— Объем не озвучите?

— Нет. Дело в том, что эти суммы будут зависеть от макроэкономической ситуации, которая будет складываться на тот момент, а также от тех объемов финансирования, которые смогут предложить другие источники. Эти программы работают так во всех странах мира. Страна приходит к соглашению о том, как должна работать макроэкономика. И, исходя из этих рамок, уже можно делать прогнозы насчет того, какой объем внешнего финансирования потребуется. И если мы, Всемирный банк, приходим к согласию на предмет программы структурных реформ со страной, то тогда можем выделить финансирование.

«Вы не решили срочные вопросы, но чем дольше ждешь, тем больнее лечить»

— Вы работаете в Беларуси с осени 2017 года. Это достаточный срок, чтобы, как мне кажется, оценить ситуацию в стране. Приведите по три положительных и отрицательных примера, которые вас удивили за прошедшее время.

— Первый положительный момент заключается в том, что, если посмотреть на стратегические изменения, есть ряд тем, которые были табуированы 2,5 года назад, а сегодня эти темы я могу свободно обсуждать с нашими партнерами со стороны белорусского правительства. Соответственно, весь политический диалог становится на данный момент намного проще.

Второе очень серьезное положительное изменение связано с ростом ИТ-сектора и всех тех субъектов хозяйствования, которые сопровождают эту сферу. В прошлом году ИТ-сектор обеспечил половину роста экономики страны. Но это не просто экономический феномен, я думаю, что это очень положительный социальный феномен. Сегодня в Беларуси есть большая группа людей, которые работают на свободном рынке, активно взаимодействуют с разными странами мира и говорят на иностранных языках. И когда у вас есть такой растущий сегмент, независимые молодые люди, смотрящие на мир открытыми глазами, то в долгосрочной перспективе, я думаю, это здорово изменит ситуацию в Беларуси.

А третье положительное изменение заключается в том, что в первую неделю февраля сияет солнце. Это очень радикальное изменение в сторону развития. Мне это очень нравится.

— А что за табуированные темы?

— Речь шла о большинстве структурных реформ. В частности, о росте тарифов на централизованное отопление, пособиях по безработице, реструктуризации госпредприятий. В свое время было ощущение, что если во время переговоров поднимешь эти вопросы, то в зале для встреч температура упадет на 10 градусов по Цельсию. Однако сегодня могут проходить очень открытые, очень конструктивные, результативные обсуждения, причем в любой момент и в разных форматах. По крайней мере, у меня складывается такое личное ощущение. Может быть, у других людей ощущения другие.

— Вы сказали про солнце. А чистота на минских улицах, наша природа, белорусские девушки вас не впечатлили? Обычно иностранные гости на это в первую очередь обращают внимание.

— Я влюблен в прекрасные парки Минска. Но я уже поработал во многих странах. Поэтому научился не комментировать вопросы, связанные с красотой какой бы то ни было из стран. Потому что это недипломатично.

— Вы еще не сказали про отрицательные моменты…

— Мне на ум приходит лишь один. Прошло 2,5 года. За это время по-настоящему не решались срочные вопросы, которые есть у страны в разрезе структурных реформ и тех вызовов, которые есть в макроэкономике. Я могу тут привести сравнение с посещением стоматолога: чем дольше ждешь, тем больнее лечить.

— Приведите какой-то конкретный пример.

— Беларуси нужно как можно скорее разработать работоспособный среднесрочный план госбюджета, который позволил бы справиться с ситуацией, обусловленной налоговым маневром в нефтяной сфере в России. Он начался несколько лет назад и сейчас вступил в завершающуюся стадию. Очевидно, что если страна получает меньше дохода, то, соответственно, ей приходится где-то меньше тратить. Каждый, кто распоряжается средствами в своей собственной семье, это знает.

Мы также надеемся увидеть конкретные и весомые решения по государственным предприятиям. Необходимо начать с того, чтобы разделить все госпредприятия по категориям.

Первая группа — те, которые чувствуют себя хорошо. Затем отобрать тех, кто может быстро прийти в хорошее состояние, только прибегнув к реструктуризации финансов. Третья группа предприятий будет себя чувствовать лучше, если их приватизируют. И четвертая группа — те, которые уже безнадежны и которые нужно закрыть. И далее должны предприниматься конкретные действия согласно такому плану.

Если посмотрите на север, восток, юг или запад от Беларуси, то увидите страны, которые решали такие проблемы. Поэтому здесь нет ничего оригинального или нового.

— Ранее вы возглавляли представительства Всемирного банка в Молдове, Кыргызстане и Туркменистане. Как Беларусь смотрится на их фоне?

— Много чего можно сравнивать. Республика Беларусь — это одна из стран на постсоветском пространстве, где субъекты хозяйствования меньше всего переживают по поводу коррупции, преступности, нечестной конкуренции со стороны «теневого» бизнеса. Однако у вас субъекты хозяйствования больше всего волнуются по поводу того, каким образом применяются законы к ним. Особенно если речь заходит о конкуренции частных компаний с госпредприятиями. Об этом свидетельствуют и наши опросы иностранных компаний.

Беларусь унаследовала несколько самых развитых промышленных предприятий, которые были в Советском Союзе. Страна смогла покончить с крайними формами бедности с момента обретения своей независимости. В Беларуси остаются одни из самых умных и образованных кадров. Несколько недель назад были получены результаты исследования PISA. Оно показало, что качество образования в Беларуси до сих пор выше, чем у ряда стран, которые имеют такой же уровень дохода.

Плюс к этому Беларусь находится на великом торговом пути между Востоком и Западом.

Поэтому весь вопрос в том, смогут ли власти раскрыть тот потенциал, который был унаследован от СССР и который сегодня сдерживается.

Я думаю, что если бы у меня спросили, в какой из стран бывшего Советского Союза мне бы хотелось родиться, но нельзя было бы выбирать балтийские государства, я бы назвал Беларусь. Однако, конечно, мне бы хотелось, чтобы в стране, где я родился, были бы еще горы и море. Ну и конечно, чтобы летом комары были бы не такими злыми. (Улыбается.)

— Вы упомянули коррупцию. Сейчас у всех на слуху «сахарное дело». Кроме того, почти каждую неделю появляются публикации о коррупционных историях. Это мало? В других странах о коррупции пишут каждый день?

— Так и есть. (Улыбается.)

«Перед одним министром пришлось поднять вопрос о возврате средств»

— Давайте теперь поговорим о финансировании Всемирным банком проектов в Беларуси. В 2019 году, по моим подсчетам, вы выделили около 300 млн долларов. Это предел или есть возможность увеличить объемы финансирования? Например, Европейский банк реконструкции и развития или Европейский инвестиционный банк выделили больше средств и установили свои рекорды.

— У нас нет задачи конкурировать с другими финансовыми институтами развития. Однако у нас есть очень жесткие принципы, которые прописаны в нашей стратегии странового партнерства. Мы финансируем только те проекты, в рамках которых белорусские госорганы будут предпринимать реальные стратегические изменения. Я надеюсь, что это может означать, что мы можем инвестировать больше, но если нет — так тому и быть.

Мне платят не за то, чтобы показать более высокие показатели инвестирования. Мне платят за то, чтобы белорусские граждане получали помощь в модернизации их экономики и общества. И если бы я предложил Вашингтону реализовать какой-то очень крупный проект по расширению автомагистрали без каких-либо стратегических изменений, то однозначно такой проект в нашем головном офисе не одобрили. И это даже, несмотря на то, что такой проект мог бы предусматривать шанс выдать заем на большую сумму.

— Я так понимаю, что Всемирный банк все же не филантроп?

— Так и есть. Мы представляем собой коллектив или, скорее, кооператив, который принадлежит практически всем странам мира. И поэтому если мы получаем прибыль, то она идет на то, чтобы расширить программы кредитования собственных членов, в особенности наименее состоятельных стран. Вы можете сами выбрать, как нас назвать — благотворительной организацией или кооперативом.

— Больше финансировать какие-либо программы в Беларуси мешает отсутствие структурных изменений в стране?

— Как я уже говорил, если такие большие структурные реформы были бы действительно реализованы на практике, то вы бы тогда увидели расширение программы кредитования. Но давайте не будем забывать о том, что мы и так являемся очень активным кредитором Беларуси. Сейчас мы мобилизуем средства в размере 100 млн долларов на реализацию проекта по улучшению централизованного отопления и на тепловую модернизацию частных многоквартирных домов. Кроме того, мы приступаем к переговорам с белорусской стороной о выделении кредита в размере 100 млн долларов для сектора высшего образования. Пару недель назад я получил письмо от Министерства экономики Беларуси с предложением о реализации еще трех дополнительных проектов. Поэтому у нас уже сейчас достаточно много проектов в работе.

— Что за проекты были предложены Минэкономики?

— Спросите у меня через месяц.

— Всемирный банк поддерживает проекты «зеленой экономики». Сейчас власти Беларуси много говорят о том, чтобы отказаться от пластика, ПЭТ-упаковки. Вы сейчас пьете воду из ПЭТ-бутылки. Какое ваше отношение к этой истории?

— Очень хороший вопрос. Эту бутылку мне вручили накануне на встрече в Слониме. К моменту отъезда она была наполовину пустой. Поскольку я столь экологичен, то решил взять бутылку с собой в Минск. Воду сейчас допью, а бутылку отдам на переработку.

Можете подняться в наш конференц-зал наверху. После того как я пришел на работу в это представительство, мы ввели запрет на пластиковые бутылки. Все бутылки были заменены на графины с водой. И вместо того, чтобы пользоваться водой в больших бутылях, мы установили проточный фильтр.

Когда будете выходить из нашего здания, вы увидите специальный контейнер для макулатуры, который мы установили на днях.

Поэтому да, действительно, мы воспринимаем все это очень серьезно и поддерживаем инициативы в области экологии и «зеленой экономики».

— В прошлом году Всемирный банк выделял Беларуси по примерно 100 млн долларов на проекты в сфере энергопользования, образования и ЖКХ. На каких условиях и под какую процентную ставку вы предоставляете кредиты Беларуси?

— Мне бы хотелось подчеркнуть, что, в отличие от других международных финансовых институтов, наша деятельность является абсолютно прозрачной, и поэтому эту информацию может загрузить с нашего веб-сайта любой человек, как я сделал это сегодня утром, когда готовил информацию для вас. Наши кредиты предоставляются под [плавающую] межбанковскую процентную ставку LIBOR (сейчас это 1,66% годовых. — Прим. TUT.BY) или EURIBOR (минус 0,5% годовых) плюс небольшая маржа.

— Сколько маржа?

— Для Беларуси это может быть до 1,5 процентного пункта в зависимости от срока кредитования. Сейчас Беларуси интересен EURIBOR, потому что имеет отрицательное значение. То есть по итогу может получаться меньше 1% годовых.

Как видите, я вам все назвал и вы можете отслеживать конечную цифру едва ли не каждый день. И я бы хотел бросить вам вызов: попробуйте найти какой-либо другой финансовый институт, который бы у себя на сайте раскрыл бы такую информацию.

— Думаю, это будет нереально. Другие институты не называют журналистам размер процентной ставки по кредитам.

— (Улыбается.)

— Смотрите, у вас благие намерения по выделению финансирования, выгодная процентная ставка. Велик соблазн банально «распилить» эти средства и использовать их не по назначению. Вы контролируете использование выделенных средств?

— Мы считаем каждую копейку. Каждая копейка, которая расходуется в рамках проекта, проходит аудит. Аудит проводится аккредитованными аудиторскими компаниями, а потом результаты этого аудита перепроверяются моими коллегами. Каждая закупка, которая осуществляется за средства этих проектов, руководствуется правилами закупок Всемирного банка. Каждый доллар, который мы направляем в Беларусь, проходит проверку на то, насколько эти деньги были потрачены согласно финансовым соглашениям, которые были между нами подписаны. А эти соглашения являются юридическими документами, носящими обязательный характер. Правда, раз пришлось сказать одному министру о том, что, если действия будут совершаться в определенном ключе, мы можем поднять вопрос о возврате средств.

— То есть ваш главный инструмент в борьбе со злоупотреблениями — это прозрачность действий?

— Абсолютно верно. И я бы хотел также призвать всех и каждого, кто знает о случаях коррупции или хотя бы предполагает о том, что это имело место быть: пожалуйста, передайте эту информацию нам анонимно через наш веб-сайт или обратитесь лично ко мне.

— Давайте завершим разговор вот о чем. Всемирный банк славится своими прогнозами о будущем как мировой экономики, так и каждой отдельно взятой страны. На текущий года вы предсказывали рост белорусской экономики на 0,9%. Но январские новости о непоставках российской нефти, падение сырьевых рынков из-за коронавируса ставят под сомнение даже вашу оценку, не говоря уже о желании белорусских властей добиться прироста ВВП на уровне 2,8%. Вы разделяете такие нерадужные ожидания или у вас более оптимистический взгляд на экономику Беларуси?

— Мы не думаем, что рост экономики ускорится в ближайшие года три. Однако экономистам очень сложно делать конкретные прогнозы, потому что главный фактор ими не может быть предсказан — это то, о чем смогут договориться между собой власти России и Беларуси. Правда, у меня есть основания для того, чтобы проявлять оптимизм в долгосрочной перспективе.

В 2017 году я травмировался во время занятий спортом. После операции мой физиотерапевт сказал: «Вам нужно отбросить свои костыли, несмотря на боль. Иначе ваша нога не поправится». И то, что мы увидим в течение ближайших четырех лет, — это возможность, которая откроется перед Беларусью с тем, чтобы отбросить свои «костыли» в экономике. Другими словами, это подразумевает конкретные структурные реформы, которые вызовут болезненные ощущения, но которые позволят делать Беларуси независимую экономику.

Поэтому сегодня складывающийся макроэкономический контекст можно рассматривать как краткосрочный вызов. Но этот же вызов можно рассматривать как долгосрочную возможность. Возможность в долгосрочной перспективе реструктурировать экономику и получить экономическую автономию.