«Сел и нарисовал». Как в 1995 году БЧБ-флаг сменили на красно-зеленый, а «Пагоню» - на герб БССР
Сегодня в Беларуси отмечается День государственного герба и флага. До 1995 года в Беларуси были другие государственные символы: бело-красно-белый флаг и герб «Пагоня». Изменили их в результате первого в независимой республике референдума, инициированного Александром Лукашенко.
«Общество было в большинстве своем ориентировано на старый флаг и герб»
На референдум, который прошел 14 мая 1995 года, было вынесено четыре вопроса: о придании русскому языку статуса государственного, об изменении государственной символики, о поддержке действий президента, направленных на экономическую интеграцию с Российской Федерацией, о необходимости внесения изменений в Конституцию, которые предусматривают возможность досрочного прекращения полномочий Верховного Совета президентом в случаях систематического или грубого нарушения Конституции.
Референдуму предшествовала серьезное противостояние президента и оппозиции. В своей книге «Лукашенко: политическая биография» литературовед, политолог и член предвыборного штаба Лукашенко в 1994 году Александр Федута пишет, что «именно в Народном фронте [БНФ] Лукашенко видел главную угрозу потенциально возможной смуты, ему нужно было покончить с политическим влиянием БНФ раз и навсегда».
«Сделать это можно было, лишь рубанув ростки смуты под корень, отняв у „противника“ его главные завоевания. „Завоеваний“ у БНФ было всего два — принятие в государстве исторической белорусской символики и признание белорусского языка государственным. Это и следовало отнять, причем именно на референдуме, продемонстрировав еще раз, что „народ“ поддерживает не оппозицию, а его, Лукашенко», — пишет Федута.
«Оставалось придумать новый герб и флаг — взамен древней белорусской «Пагоні» и бело-красно-белого стяга. «Соцзаказ» на разработку «новой» символики определялся так: «Общество было в большинстве своем ориентировано на старый флаг и герб», — вспоминал глава Администрации президента с 1994 по 1995 год Леонид Синицын.
В данном случае под «старым» имелся в виду «советский» флаг. С флагом поступили просто: убрали с былого флага БССР серп и молот и обновили начертание орнамента. С гербом все оказалось сложнее. И глава Администрации президента нарисовал его сам.
«Сел и нарисовал. Хоть я и не художник. А потом уже художник оформил все в красках… Устроили своего рода конкурс. Кто-то приносил с аистом, кто-то еще что-то приносил, не помню. Но когда выставили все, Лукашенко принял мои эскизы за основные: «Вот это — наше». Поэтому от авторства мне тут никуда не деться», — вспоминал Синицын. За основу был взят герб БССР.
«Не хочу, чтобы обо мне думали, как о бандите, который разгонял парламент»
Когда оппозиционные депутаты узнали, что 12 апреля все-таки будет принято решение о проведении референдума, они собрались в комнате 367 в здании Верховного Совета, которая была отдана оппозиции.
«Мы были готовы на любые радикальные действия, но не знали, что делать», — вспоминал Голубев. Позже появилась идея голодовки. «Ночью ко мне приехали Позняк и Антончик, — рассказывал депутат Валентин Голубев. — Мы сидели на кухне и думали, что делать. И решили начать голодовку. Это был акт отчаяния. Договорились, что приходим заранее, предупреждаем оппозицию и сочувствующих депутатов, чтобы поддержали то, что мы будем делать. Если могут».
11 апреля 1995 года Верховный Совет приступил к обсуждению вопроса об инициированном Лукашенко референдуме. В бюллетене было сформулировано четыре вопроса. Решено было, что по первым трем вопросам итоги голосования будут носить обязательный характер, а по четвертому консультативный. Осталось назначить лишь дату. Тогда встал Зенон Позняк и объявил, что в знак протеста против принятия решения о референдуме 19 депутатов фракций БНФ во главе с Позняком и БСДГ во главе с Олегом Трусовым объявляют бессрочную голодовку в зале заседаний.
«Это был, конечно, шок. Верховный Совет сразу отказался рассматривать предложение о референдуме. Многие подумали: значит, что-то не так с референдумом, если уж мы пошли на такую чрезвычайную меру. Депутаты подходили к нам и высказывали поддержку. Стало понятно, что Верховный Совет может вообще отменить референдум, — рассказывал Голубев. — Разумеется, отношение депутатов было далеко не однозначное. У одних в зале это вызвало стресс, другие смотрели на нас со стороны, как на какой-то спектакль. У многих начинался озноб от ожидания, чем же все закончится. И все понимали, что просто так нас не оставят».
О голодовке депутатов глава Администрации президента узнал днем, но до вечера не предпринимал никаких действий. Вечером он позвонил президенту, и они вместе поехали в Дом правительства, где тогда располагались и президентские службы.
«Мы пришли вместе с министром обороны Костенко. Депутаты сидели в Овальном зале, мы сидели в кабинете президента. И Лукашенко говорит: «Здание заминировано, что будем делать? Как мы будем освобождать? Серьезное дело. Депутаты все-таки». К президенту был вызван Валентин Агольц (командующий внутренними войсками Республики Беларусь), которому был дан приказ «освободить здание в течение тридцати минут», — вспоминал Леонид Синицын.
Первый заместитель председателя КГБ Валерий Кез рассказывал, что ему был отдан приказ выехать вместе с подразделением «Альфа» и подразделением внутренних войск под руководством Агольца принять участие в выдворении депутатов.
В это время к объявившим голодовку депутатам несколько раз приходили с уговорами прекратить голодовку, потом объявили, что в зале заседаний бомба. С собаками приходили офицер и солдаты. Около двенадцати часов ночи депутаты легли спать в зале заседаний. И в это время в зал ворвались военные, которые силой вынесли их из Дома правительства.
Позже Валерий Кез говорил, что «тяжело пережил то, что участвовал в этой акции».
«Мне крайне стыдно было. Я для себя сделал тогда вывод, что больше ни в каких акциях такого рода участвовать не буду. Никто меня ни под каким предлогом не заставит, я лучше уволюсь. Это моя Родина. Не хочу, чтобы обо мне думали, как о бандите, который разгонял парламент. …Была ли дана команда их бить, я не помню. Она могла быть отдана непосредственно в зале, когда они начали сопротивляться. А план был: если будут сопротивляться — выносить. Выносить, бросать в автобус или машину и увозить их подальше», — рассказывал Кез.
Очередное заседание сессии состоялось 12 апреля. После перерыва на сессию приехал Лукашенко. Оппозиция вышла из зала в знак протеста; «как сформулировал Зенон Позняк, «парламент, в который введены войска, уже не парламент», пишет в своей книге Федута.
«Знал или не знал президент о том, что происходило здесь в моей резиденции, в резиденции правительства? Уважаемые депутаты! Ну конечно же знал. …Президент не просто знал. Президент каждые 30 минут был информирован (как глава государства) министром обороны о том, что происходит здесь, в Доме правительства, — приводит Федута в своей книге слова Александра Лукашенко. — Непосредственная моя роль была в защите жизни этих людей, — продолжил президент. Когда мне Тесовец [Начальник Главного управления государственной охраны МВД, депутат Верховного Совета] со слезами на глазах позвонил около 12 часов ночи и сказал: Александр Григорьевич, не получается по-хорошему, повынимали ножи, достали лезвия… Первое, говорят, вскрываем вены, отрезаем себе головы и вас повырезаем, кровью зальем здесь все. Ну извините, такие угрозы в резиденции президента — это уже слишком…».
13 апреля 1995 года депутаты Верховного Совета в результате повторного голосования приняли постановление № 3728-XII «О проведении республиканского референдума по вопросам, предложенным Президентом Республики Беларусь и мерах по его обеспечению».
Референдум был назначен на 14 мая 1995 года. За принятие нового флага и герба на нем проголосовало 75,1% голосовавших, против — 20,47%.