Политзаключенные: как их определяют и кто следующий? Пять вопросов и ответов
Правозащитники признали активиста Дмитрия Полиенко очередным политзаключенным. А до этого такой же статус получил анархист Вячеслав Косинеров. Поскольку, судя по всему, феномен политзаключенных возвращается в белорусскую политику, TUT.BY решил разобраться, кто и на каких основаниях решает вопрос о признании того или иного арестанта политическим, а также — кто может пополнить вновь растущий список белорусских политзэков.
Почему это важно?
Политзаключенные — красная черта для Запада. По традиции именно к их наличию или отсутствию привязаны европейские и американские санкции.
В 2008 и в 2015 году их действие приостановили, после того как власти выпускали на свободу всех, кого правозащитники и западные правительства считали политзаключенными. Оба раза среди них были экс-кандидаты в президенты — Александр Козулин и Николай Статкевич.
Политзаключенными побывали и другие известные люди — правозащитник Алесь Беляцкий, бывшие премьер-министр Михаил Чигирь, министр сельского хозяйства Василий Леонов, министр внешнеэкономических связей Михаил Маринич, экс-замглавы МИД и кандидат в президенты Андрей Санников, бывший депутат Андрей Климов и другие.
Санкции, хоть и имеют чаще всего символический характер — запрет на въезд чиновникам и судьям и замораживание их вряд ли существующих счетов в ЕС и США — они наносят ущерб имиджу Беларуси. В страну под санкциями не так активно готовы идти иностранные банки, инвесторы и туристы. Неслучайно Александр Лукашенко удовлетворяет почти все просьбы о помиловании от политзаключенных, а когда нужно ускорить потепление отношений с Западом, отпускает их на свободу и без прошения.
А судьи кто?
Решение о признании того или иного человека политзаключенным принимают коллегиально ведущие белорусские правозащитные организации.
Это правозащитный центр «Весна», Белорусский Хельсинкский комитет, Белорусская ассоциация журналистов, Центр правовой трансформации, Комитет защиты репрессированных «Солидарность», Белорусский Дом прав человека имени Б. Звозскова, Белорусский документационный центр, Белорусский ПЕН-центр и РОО «Правовая инициатива».
— Так сложилось исторически, — говорит глава БХК Олег Гулак. — Чтобы решение было весомым и авторитетным, нам самим важно, чтобы у подписантов было ответственное отношение к делу. Мы не исходим из того, что политзаключенных должно быть больше. К сожалению, жизнь подкидывает эти решения.
Есть структуры, которые не согласны с оценками этой когорты правозащитников. Например, к ним относится форум «Свободу политзаключенным» (они насчитывают десятки политузников) и «Платформа», которую создавал освобожденный недавно Андрей Бондаренко. По выходе из тюрьмы он критиковал «Весну» за «монополизацию» вопроса о том, кто должен считаться политзаключенным.
Несмотря на эти сомнения, ЕС и США опираются на консолидированную оценку большинства белорусских правозащитников.
Какие критерии?
В 2013 году правозащитники из Азербайджана, Грузии, Литвы, Польши, России, Украины и Беларуси на основе стандартов ПАСЕ и Amnesty International составили совместное руководство по определению того, кого считать политзаключенным.
Таковым считают человека, подвергнутого лишению (ограничению) свободы из-за его политических убеждений, осуществления своих гражданских прав, правозащитной деятельности или по признаку пола, расы, религии и т.д. Для этого решения правозащитники анализируют доступные материалы дела и делают вывод, что послужило мотивом наказания — политика или нарушение закона.
Все политзаключенные делятся на две категории:
— чья вина в правонарушении, по мнению правозащитников, не доказана, а человек был наказан за взгляды;
— причастные к реальному правонарушению, но из-за политических причин подвергнутые несправедливому суду или получившие неадекватно большой срок.
Первых правозащитники требуют освободить, вторым — провести справедливый суд. В Беларуси большинство политзаключенных проходили по первой категории. Ко второй относили, например, анархистов Евгения Васьковича и Антона Прокопенко, которые получили по семь лет тюрьмы за попытку поджога здания КГБ в Бобруйске «коктейлями Молотова» в октябре 2010 года.
Важное исключение — человек не может быть признан политзаключенным, если он совершил насильственное правонарушение против личности (кроме случаев самообороны и крайней необходимости) или разжигал национальную, расовую, религиозную ненависть.
В Беларуси есть статьи УК, которые правозащитники по стандартам ОБСЕ считают априори политическими, сообщил TUT.BY замглавы «Весны» Валентин Стефанович. Это «деятельность от имени незарегистрированной организации» (193−1), «клевета в отношении президента» (367), «оскорбление президента» (368), «оскорбление представителей власти» (369) и «дискредитация Республики Беларусь» (369−1).
Чтобы стать политзаключенным, необязательно сесть в колонию или тюрьму. Под критерии подходит любое наказание, которое связано с невозможностью покинуть предписанное властями место — принудительное лечение в психбольнице, содержание в ЛТП или домашний арест, рассказал Стефанович.
Кто сейчас в списке политзаключенных?
Там три человека — активист Дмитрий Полиенко, анархист Вячеслав Косинеров и правозащитник Михаил Жемчужный (он проходит по второй категории).
Про дело Жемчужного мы писали еще год назад. Кандидат технических наук из Витебска, основатель правозащитной организации «Платформа иновэйшн» отбывает шесть лет строгого режима по трем статьям: разглашение служебной тайны, незаконное приобретение средств для негласного получения информации, которая признана служебной тайной, и дача взятки.
Политзаключенным его признали потому, что, по мнению правозащитников, Жемчужный был спровоцирован на совершение этих преступлений в результате эксперимента КГБ. При этом правозащитники не настаивают на невиновности Жемчужного, они лишь настаивают на открытом и справедливом пересмотре дела.
Фигурант громкого «дела граффитистов» Вячеслав Косинеров в очередной раз попал под следствие после перфоманса в центре Минска. Пока его снимали друзья-анархисты, Косинеров накинул петлю на шею памятника городовому Российской империи возле МВД. Активист сначала отсидел административный арест, а потом был помещен под стражу в рамках уголовного дела о хулиганстве.
Глава ГУВД Александр Барсуков назвал Косинерова «хулиганом, на котором клейма негде ставить», а памятник городовому — святым местом для милиции. Правозащитники считают, что поступок анархиста не тянет на уголовное дело, а его преследование объясняется местью милиции.
Наконец, последним случаем признания человека политзаключенным стало дело участника велопробега «Критическая масса» Дмитрия Полиенко. Полгода назад он получил два года с отсрочкой по обвинению в том, что ударил сотрудника ГАИ и порвал его куртку. 7 апреля эту отсрочку отменили за то, что Полиенко получил несколько административных арестов и так и не нашел работу. Активиста отправили в колонию отбывать оставшиеся 1,5 года наказания.
Иногда, если есть достаточно данных, как с Косинеровым, политзаключенным признают еще до суда. В других случаях, если материалы дела не раскрыты или есть сомнения, правозащитники ждут суда и приговора.
Кто следующий?
Самые очевидные кандидаты на то, чтобы пополнить список политзаключенных, — фигуранты дела «Белого легиона».
По оценке главы БХК Олега Гулака, дело имеет политических характер, его активно комментируют власти и «используют как инструмент пропаганды»
— Будет масса вопросов: у кого и как обнаружено оружие, боевое или не боевое, насколько доказана устойчивая группа, если будут нарушения в процессе, насколько они будут системными, насколько наказание будет несоразмерным. Плюс вопрос, была ли там реально подготовка насильственных действий.
Валентин Стефанович также считает, что делать выводы рано, но атмосфера вокруг этого дела закрытая.
— Чтобы сказать, что обвинения не связаны с реальными преступными действиями со стороны фигурантов дела, мы должны это аргументировать. Это можно будет сделать только после суда или получения новой информации.
Правозащитник не склонен доверять информации из госСМИ и критикует публикацию «однобоких» статей с материалами дела.
— Это нарушает принцип презумпции невиновности и ставит стороны в неравное положение. Адвокаты и люди, которые вышли из СИЗО, не могут ничего комментировать, потому что дали подписку о неразглашении. Зато «Советская Белоруссия» публикует материалы следствия.
Исходя из этого Стефанович прогнозирует, что осужденные по этому делу также будут признаны политзаключенными.