Юрий Дракохруст. Дело Жадана: демонстрация суверенитета
Буквально в течение нескольких часов 11 февраля известный украинский писатель Сергей Жадан получил сначала требование покинуть Беларусь и штамп в паспорт о запрете на въезд в РБ на неопределенное время, а затем, ближе к вечеру, требование и запрет были аннулированы.
Блог Юрия Дракохруста на сайте «Радио «Свобода»
Вот, что рассказал сам писатель о своих злоключениях: «Около двух ночи ко мне в гостиничный номер нагрянул милицейский патруль — серьезный и сосредоточенный. Ничего не объясняя, доставили в отделение, начали пробивать по базе, ничего не нашли. Позвонили в КГБ. Там им посоветовали ехать в другое отделение. В Ленинском РУВД снова пробивали по базе, наконец объяснили: оказывается, мне еще в 2015-м запрещен въезд на территорию России с формулировкой „за причастность к террористической деятельности“. А поскольку Беларусь находится с РФ в одной визовой зоне (не повезло), то запрет автоматически переходит и к Беларуси с Казахстаном».
Запрет на въезд одному из самых ярких современных украинских литераторов вызвал осуждение у многих: у кого-то — потому что писатель украинский, у кого-то — потому что речь шла о таланте мировой величины, у кого-то — потому что Беларусь тут выступила исполнителем воли другой страны.
Вообще говоря, любая страна вправе отказать во въезде любому иностранцу без объяснения причин. Но в ситуации с Жаданом вызывали вопросы некоторые конкретные обстоятельства решения властей.
Ситуация была бы тоже весьма удручающей, но, по крайней мере, прозрачной, если бы ему действительно было отказано во въезде. Во время недавнего «большого разговора» президент Лукашенко рассказывал о совместных белорусско-российских списках невъездных на территорию обоих государств.
Но Сергей Жадан пересек границу без каких-либо проблем, никаких претензий белорусские пограничники к нему не предъявляли. А была ли его фамилия в стоп-листе на момент его прилета? Могло, конечно, и так быть, что пограничники проглядели, а потом милиционеры проявили бдительность. Всякое в жизни бывает. Но нечасто.
По словам Жадана, уже в отделении ему пояснили, что он в стоп-листе — с 2015 года. Между тем писатель дважды в 2015 году публично выступал в Минске — в феврале и в июне. Так, а как же запрет?
Наконец, для чего и почему представители белорусских правоохранительных органов вдавались в объяснения с иностранцем? Отказ из соображений государственной безопасности — ответ универсальный, необходимый и достаточный.
А прозвучало: я — не я, хата не моя, мы к вам со всей душой, но русские вас не желают, обижайтесь на них.
Эти детали не очень укладываются в объяснение — суров закон, но он закон. А был ли закон? А было ли имя Сергея Жадана в стоп-листе в момент, когда он пересек белорусскую границу? А не потом ли оно в нем возникло, причем спешно?
А не было ли его спешное возникновение в списке результатом чьих-то усилий, причем как, возможно, неких белорусских чиновников, так и иностранных?
Зачем? Ну мало ли зачем. Личность известная, в Украине так очень известная. Происходили и произойдут всякие события, прямо или косвенно влияющее на белорусско-российские отношения — переговоры по газу, введение «безвиза». Хотя дело даже не в конкретных сюжетах, а в общем конфликтном контексте двусторонних отношений. Скандал с запретом на въезд в Беларусь известному человеку вполне можно использовать как инструмент для того, чтобы добиться преимуществ в этом конфликте.
Так что картинка непреклонного закона как-то затуманивается и делается больше похожей на политическую интригу и попытку дискредитации.
Но туманной она выглядит с самого начала. Закон в Беларуси — это белорусский закон. Ну и обязательный международный договор. А совместный список невъездных — это именно обязательный договор?
Насчет невъездных — не знаю, но насчет невыездных припоминается, что несколько лет назад представители оппозиции, которым был запрещен выезд из Беларуси, спокойно ездили за границу через Москву. Судя по всему, высокие договаривающиеся стороны понимают свои обязательства в этом вопросе диалектически, исходя из собственных национальных интересов и соображений.
Эта двусмысленность заложена в существующих формах интеграции. Александр Лукашенко во время «большого разговора» вскользь упомянул эту проблему, когда, говоря о российском решении установить пограничные зоны, сказал о едином визовом пространстве.
Действительно, если бы такое пространство было, то совместный стоп-лист был бы и правда законом для всех стран-участниц, как это имеет место, скажем, в Шенгене: единая виза — единый стоп-лист.
Но ведь Беларусь не слишком в этом заинтересована, причем по понятным причинам. Это вопрос суверенитета, причем суверенитета небольшой страны, состоящей в союзе с огромной, обладающей к тому же специфической политической культурой. Еще в 90-х Россия добивалась в союзе с Беларусью, чтобы охрана общей границы была общей, чтобы в Бресте рядом с белорусским пограничником стоял российский. Формально говоря, для единого визового пространства это необязательно, но почему-то кажется, что в белорусско-российском союзе это оказалось бы обязательным.
Но в любом случае пока этой благодати (или напасти — уж тут кому как) нет. А раз нет, то и совместного стоп-листа как нерушимого, обязательного закона нет. Есть пожелания сторон, иногда настоятельные. Которые другая сторона, исходя из своих интересов, может в том или ином конкретном случае и не удовлетворить.
Вот в ситуации с Жаданом так и получилось. И те в белорусской власти, кто добился аннулирования запрета на въезд для писателя, апеллировали, судя по всему, именно к этой особенности двусторонних отношений. Есть пожелание уважаемых союзников Беларуси. Однако у нее есть свои суверенные соображения. Так бывает.
Ну и природа этих соображений понятна. Если включение Жадана в стоп-лист было молниеносной интригой, которая и привела к запрету, то на интригу бывает и контрудар — аннулирование тех преимуществ, которые российский партнер по непростым переговорам мог получить в результате интриги.
Ну и наконец стоит вспомнить, что Александр Лукашенко трактовал создание Россией пограничных зон как «крест на всех договоренностях». Если это так, то почему Беларусь в свою очередь должна их неукоснительно соблюдать, почему, например, не может на соглашении о совместном стоп-листе поставить даже не крест, а крестик — в конкретном деле Жадана?
У России есть пожелание, чтобы Беларусь не пускала к себе Жадана? У Беларуси со своей стороны тоже есть пожелание — чтобы Россия не устанавливала погранзоны. И отказ в выполнении первого пожелания — напоминание о том, что второе тоже не выполнено.
Неудача интриги — это не ничья. Кто-то хотел, чтобы Беларусь показала, признала, что «знает свое место». Ну она в общем-то и показала. Только не то, которое ей уготовили организаторы интриги. А «пачэсны пасад між народамі», говоря словами классика. Ну. может, не так уж возвышенно, но не позорный по крайней мере.
Мнение авторов может не отражать точку зрения редакции TUT.BY.