Белорусское ноу-хау: по цене - почти Германия, по качеству - почти Китай
В настоящее время для описания происходящего в экономиках постсоветских стран приходится придумывать все новые и новые термины. Поскольку термины традиционной экономики не подходят: такого безобразия мировая экономическая наука еще не знала. Что-то отдаленно похожее встречается у Дж.Неру, когда он описывал, как Великобритания грабила Индию в период Великой депрессии. Но там хоть было внешнее насилие метрополии над колонией. А у нас все сами творим.
Заколдованный доллар
Герману Грефу принадлежит приоритет в применении к характеристике экономики России термина «страна-дауншифтер». Как к стране безнадежно проигравшей конкуренцию на мировой арене. Еще в большей степени термин этот подходит для других постсоветских стран. В частности, и для Беларуси. Но в России хотя бы осознали положение дел, пытаются принять меры, выстроить какие-то модели. Поздновато, правда. Но лучше поздно, чем никогда.
Тем более, что приток природной ренты позволяет там какие-никакие меры принимать. А в Беларуси не только «никаких реформ!», но и даже проработки каких-либо альтернатив обанкротившейся «белорусской модели» не ведется. А ведь негативные процессы в нашей экономике и идут быстрее, чем в России, и ресурсов для преодоления этих процессов в стране не просматривается.
Ситуация усугубляется не новым, конечно, но сильно развившимся в последние годы явлением, которое названо «постправдой». В Оксфордском словаре слово названо «словом года». По определению составителей словаря, «постправда» — это «обстоятельства, при которых объективные факты являются менее значимыми при формировании общественного мнения, чем обращения к эмоциям и личным убеждениям». «Словом года» на Западе постправду сделали Brexit и победа Трампа.
нас господство постправды началось намного раньше. Строго говоря, любой фейк, поддержанный массированной пропагандой, имеет все шансы заменить факт при формировании общественного сознания. Мы хорошо знакомы с этим по советской пропаганде.
Однако, похоже, что весь мир взял технологии советской пропаганды на вооружение. Например, по Украине на нас сыплется постправда сразу с двух сторон. Оперируют постправдой и эпигоны КПСС, и даже БТ. И в экономике «рыночные отношения» в постсоветском варианте, либерально-монетаристские теории и пресловутое «чувство хозяина» — безусловно представляют собой постправду. Так что Brexit и победа Трампа, как и рост правого и левого радикализма — не исключение. Скорее обратившееся против Запада, вследствие неаккуратного обращения с ним, его же оружие.
Сегодня все эти вдолбленные пропагандой мифы просто мешают разобраться в том, что реально в экономике мы имеем и как мы дошли до жизни такой. Попытаемся рассмотреть нашу ситуацию без лозунгов и эмоций.
Нашу экономику, безусловно, можно считать рыночной. Уже хотя бы потому, что основные ее обороты — на внешних рынках. На внутреннем рынке имеем множество бюрократических извращений, но, по большому счету, в нашей экономике он мало что решает.
И экономической проблемой, которая в наибольшей степени досаждает нашей власти, безусловно является недостаток валюты. И, строго говоря, не совсем даже понятно, а зачем нашей власти валюта? Есть ли уверенность, что где-то ее одолжив, ее опять не пустят на проедание? Никаких других умений власть пока не демонстрирует.
В свою очередь, дефицит валюты тесно связан с долей импорта в потреблении как экономикой, так и населением. Импортоемкость нашей экономики, с некоторыми случайными колебаниями, застыла на уровне 70%. На таком же уровне, по оценкам, находится и потребление населения.
Этим, кстати, объясняется бессмысленность эмиссии: если в реальном обороте рубль и доллар ходят парой (30% — рубль, 70% — доллар), то эмитированный рубль на рынке сразу кинется искать себе пару, оказывая давление на курс.
Да, и МВФ пеняет нам на излишнюю долларизацию экономики, но при сложившемся уровне импортоемкости не видно способов ситуацию быстро изменить. И президент не раз заявлял о важности импортозамещения. Но сдвигов нет, поскольку для реального импортозамещения требуется и работа над ним, и массированные инвестиции.
Два примера показывают сложность задачи.
«Атлант» при сборке своей продукции для рынка СНГ применяет китайские болты, для поставок в ЕС — немецкие. Но не речицкие. Которые по цене — почти Германия, а по качеству — почти Китай. В таких случаях приглашают бригаду спецов, которые приводят предприятие (типа речицкого) в чувство. У нас таких бригад нет.
Знакомый руководитель небольшой торговой компании в Москве (занимается торговлей ТНП) заявил: если мне дадут образец белорусской продукции, которая мне понравится, я отошлю ее в Китай и через несколько месяцев буду иметь поставки копии, но дешевле, и качеством получше. И ведь это справедливо не только для ТНП, но и для почти любой промежуточной комплектации.
Свой вклад в сложившейся уровень импортоемкости внесли и ошибки правительства. В частности, длительный период власть искусственно поддерживала (и поддерживает сейчас) слишком дешевый доллар. Импорт получал излишние экономические преимущества на нашем рынке, которыми сполна и попользовался, плотно закрепившись на нем. Хотя, в мировой практике (например — Китай, и не только) для ускоренного развития экономики необходима политика дорогого доллара.
Или взять такой факт, как широкое привлечение иностранных застройщиков к строительству жилья. По своей сути, такой «застройщик» оптом покупал жилье и продавал его в розницу. Нормально, если бы не уровень доходности, который в бум находился в диапазоне от 40 до 140%. По сути, из страны в крупных масштабах вымывалась валюта. В той части, что находилась у населения. Хотя разумнее было бы использовать конъюнктуру спроса хотя бы на увеличение капитализации наших банков. Которая много ниже потребности экономики.
С устоявшимся уровнем импортоемкости нашей экономики связаны и ограничения в бюджетных расходах. Достаточно простые расчеты показывают, что, при равновесии, бюджет расширенного правительства не может превышать 43% экспорта. В этом году экспорт ожидается на уровне 30 млрд долларов. Что означает, что лимит бюджета — 12,9 млрд долларов. Снимаем 1,5 млрд долларов расходов на обслуживание долга. Для баланса нужно либо урезать бюджет на 20%, либо курс доллара установить на уровне 2,5 руб./доллар. Больно и то, и другое.
Главный вопрос
Сегодня мы, наконец, приходим к необходимости решить для себя главный вопрос экономической политики. Пусть он и похож на сакраментальный: «Что было раньше, яйцо или курица?».
Что является приоритетом в нашей экономической политике: потребности государства или обеспечение стабильной работы нашей экономики? И как отделить потребности государства от потребностей государственного аппарата?
До сих пор все случаи успешной модернизации экономик отдельных стран выстраивались исходя из приоритета развития их экономики. Естественно, при гарантированном обеспечении некого минимума потребностей государства (национальная безопасность, обеспечение воспроизводства человеческого капитала, остальное — по минимуму). И только после того, как экономика начинала нормально функционировать, из полученных доходов начинали строительство и государственного аппарата, и социальной сферы. В рамках полученных доходов.
«Белорусская модель» уникальна: приоритет государства в лице государственного аппарата выразился в отсутствии даже попыток разобраться, каковы действительные потребности экономики в инвестициях. У нас экономика финансировалась по остаточному принципу: из того, что осталось после расходов на социальную сферу и нужды госаппарата.
Вроде бы кажется очевидным тезис: за исключением чрезвычайных ситуаций (война, стихийные бедствия и т.д.) госаппарат обязан обеспечивать интересы государства в пределах ресурсов, которые предоставляет экономика. Мало — занимайтесь экономикой. Не просто выкачиванием из нее ресурсов, а увеличением доходов от хозяйственной деятельности и поступлений в бюджет. Но мы пошли своим путем — формированием расходов на содержание госаппарата и социальную сферу выше доходов. Частью за счет — проедания советского наследства в экономике, частью — за счет выкачивания (в т.ч. за счет недозаложенной амортизации) и капитала госпредприятий, частью — за счет роста долгов.
Считать такую практику соответствующей интересам государства нет никаких оснований. Она в сиюминутных интересах политиков — да, в интересах госаппарата — безусловно, в интересах населения и государства — нет. Поскольку за такую политику придется расплачиваться и государству, и населению.
Нужно, наконец, осознать, что кризис в Беларуси системный. Волшебных рецептов выхода из него нет и быть не может, преодолен он быть может только системной же работой на протяжении более-менее длительного времени. Причем достаточно большой группы специалистов высокого класса. Которых, с нужным опытом работы, у нас просто нет.
А в лозунгах нужды нет. Курс на «рыночные отношения» без конкретной работы по формированию агентов рынка привел к технологическому порабощению постсоветского пространства. Либеральные мантры привели к засилью импорта и потере конкурентоспособности промышленности на всем постсоветском пространстве. Поиск «эффективных собственников» закончился ничем и в России, и на Украине. А конкретной работы, той, которую скрипя зубами и неся немалые потери, выполнили и Корея, и Китай, и другие, чтобы сформировать жизнеспособную экономику, все выполнить никак не соберемся. Но никто другой за нас ее делать не будет.