"Белорусские олигархи": призраки, рудименты или будущее?
«В стране нет красных директоров и олигархов», — заявил недавно президент Александр Лукашенко, подытожив в некотором роде двадцать с лишним лет своего руководства страной и в этой области. Так или это на самом деле и кем тогда являются известные бизнесмены, которых упорно общество называет «олигархами»?
Фото: Reuters
На самом деле слово «олигархи» довольно широко используется на всех уровня для обозначения владельцев крупных капиталов в Беларуси. Откуда это пошло, были и существуют ли на самом деле в Беларуси олигархи, кто они, сколько их, чем отличаются от коллег на постсоветском пространстве и есть у них будущее, на эти вопросы «Ежедневник» попытался найти ответы в исследовании генетики так называемой «белорусской олигархии».
Олигархи — призраки
В классической древнегреческой формулировке «олигархии», которая зиждется на сосредоточении власти и бизнеса в одних руках, когда власть и капитал (по марксистко-энгельской терминологии — надстройка и базис) обслуживают личные или клановые интересы, в эти 25 лет в Беларуси никогда не существовало.
Во-первых, крупные белорусские бизнесмены всегда уступали практически всем соседям по объему капитала. Крупнейшие представители бизнеса России, Украины, Казахстана, Грузии обосновались в списках миллиардеров, которые составляют ведущие мировые издания Forbes и Bloomberg, с конца 1990-х — начала 2000-х годов. В 2014 году, опередив белорусов, в рейтинг Forbes впервые попал представитель маленькой Литвы, акционер Maxima Нериюс Нумавичюс.
Первый официально признанный белорусский миллиардер появился только в 2016 году и то не в реальном секторе, а в виртуальном пространстве. Авторитетное агентство Bloomberg подсчитало, что состояние совладельца компании Wargaming Виктора Кислого превысило миллиард долларов.
Во-вторых, начиная с 1994—1996 годов, за политической моделью, выстраиваемой в Беларуси, прочно закрепилось латинское определение, в своей сути исключающее групповой характер «олигархии», — «авторитаризм». В его рамках представители крупного белорусского бизнеса оказались даже не на задворках политики, а абсолютно вне нее. На протяжении этих лет даже намек на самостоятельную политическую деятельность означал летальные последствия для бизнеса. Эту установку крупный капитал Беларуси очень хорошо усвоил на ряде показательных примеров.
Журналистcкие и чиновничьи олигархи
Откуда тогда взялись олигархи в Беларуси?
Первыми слово «олигарх» в Беларуси начали тиражировать местные СМИ. Из-за комплекса младшей сестры перед Россией и Украиной, где гремели имена Березовского, Гусинского, Пинчука, Ахметова, деловые СМИ применили российскую и украинскую кальку к некоторым богатым по местным меркам белорусам. Из СМИ определение перекочевало в бытовую среду, приобретя уничижительный смысл: с 1990-х и по сей день олигархами в Беларуси практически без исключений называют практически всех белорусских бизнесменов, достигших значительных успехов.
В известной мере это и результат предыдущей государственной политики по отношению к национальному бизнесу. Для нее «вшивые блохи», «олигархи» на долгое время превратились не только в «дойных коров», но и в объект, на который можно было переключать социальное недовольство широких масс населения.
Кто такие «белорусские олигархи»
Эволюция автократической политической системы в Беларуси, однако, произвела свой собственный тип бизнесменов, тесно связанных с властью, — так называемых «белорусских олигархов». Срастание с властью у таких бизнесменов выражается в получении госзаказов, госкредитов, в участии в приватизации и выгодных проектах в рамках государственно-частного партнерства. «Белорусский олигарх» в данном определении — это привлеченный бонусами и дивидендами менеджер, которому доверили управление и монетизацию государственных активов. При этом он наделяется определенным набором политических и общественных атрибутов. Он может быть депутатом, сенатором, членом президиума провластной партии, участником Всебелорусского народного собрания, членом Совета по развитию предпринимательства при президенте и т.п. — вариантов выражения политической лояльности достаточно много.
Что интересно, в итоге к белорусскому локальному определению «регрессировало» понятие «олигархии» в России. В ельцинской России олигархия возродилась практически в ее изначальной древнегреческой форме. Нужно вспомнить знаменитую «семибанкирщину», без поддержки которой Борис Ельцин вряд ли сумел победить коммунистов на выборах 1996 года. Но путинская администрация, принимая на вооружение многие белорусские модели коммуникации, по сути низвела российских олигархов до уровня их белорусских коллег. В деле российского олигарха Михаила Ходорковского («ЮКОС»), которым Владимир Путин показал, что может быть с несогласными, можно найти аналогии с делом белорусского протоолигарха Александра Пупейко («Пуше»). Сегодняшние российские Алекперов, Усманов, даже Ротенберги с Шамаловыми по уровню влияния и зависимости фактически сравнялись с белорусскими Пефтиевым, Шакутиным, Чижом, Топузидисом.
Смерть олигархии в России констатировал, выступая на состоявшемся в июне этого года Петербургском международном экономическом форуме, экс-министр финансов России Алексей Кудрин.
«Олигархи — это люди, которые влияют на власть. Сегодня они просто богатые люди, сегодня они не олигархи в том смысле, в каком изначально это слово использовалось», — подчеркнул возглавляющий сейчас Фонд стратегических разработок известный экономист и политик.
Почти «классика» олигархии на постсоветском пространстве — это вчерашняя и сегодняшняя Украина. В ней даже президент — миллионер и «карамельковый король», а исполнительная и законодательная власть с распада СССР остается поделенной между несколькими десятками олигархов. Ринат Ахметов и Игорь Коломойский — это типичные представители классической олигархии, и Майдан, и проевропейский тренд новых властей мало повлиял на их важнейшую роль в политической и экономической жизни страны.
Трудные пути «белорусской олигархии»
В Беларуси же выстраивание новой «вертикальной» системы политической власти, которая завершится к третьим в истории страны президентским выборам 2006 года, сопровождалось максимальной концентрацией в руках надстройки экономических ресурсов. Чтобы осуществить это, власть предпримет тотальное давление на бизнес, реприватизацию, разгон «красных директоров», не доведших по примеру российских и украинских коллег процесс концентрации собственности в своих руках. Итогом станет не только массовая миграция пассионариев, но и конформизм оставшихся в стране бизнесменов. Самые умелые и, главное, максимально лояльные с политической точки зрения из них стали получать назначения в «белорусские олигархи». Опасение вырастить из них классических олигархов всегда сохранялось. Поэтому их деятельность всегда находилась под пристальным контролем, чему свидетельства — эмиграции Пефтиева и задержание Чижа.
«Протоолигарх» Пупейко
Первым максимально приблизился к тому уровню, чтобы к нему могло быть применимо определение олигарха, совладелец «Пуше» Александр Пупейко. На дешевых кредитах к середине 1990-х он создал империю, охватывавшую свыше десятка отраслей и обеспечивавшую 12% поступлений доходов в госбюджет. Александру Пупейко оказались не очень нужны даже политические атрибуты олигархии. Премьер-министры и министры выступали в качестве исполнителей и помощников в экспансии «Пуше» — в создании национальной монобрендинговой сети магазинов Philips, строительстве автосборочного завода Skoda и др.
После смены в 1994 году власти Александр Пупейко рискнул в открытую бросить вызов новым политикам. И в итоге стал «белорусским Ходорковским».
Через несколько месяцев после своего триумфа на выборах Александр Лукашенко предложит владельцам «Пуше» (а также крупной компании «Фобос») вернуть взятые у старого правительства 15 млрд рублей на оплату энергоносителей и заплатить за эти ресурсы 210% набежавших процентов. В противном случае новый лидер обещает закрыть фирмы.
Александр Пупейко решится на конфронтацию и продержится полтора года. Постоянные проверки, штрафы и ограничения доступа к ресурсам приведут к росту долгов и неплатежам его компаний. После того, как в марте 1997 года сменивший премьера Михаила Чигиря Сергей Линг подпишет решение об экспроприации у «Пуше» всей выручки в счет погашения долгов холдинга перед «Белагропромбанком», Александр Пупейко вместе с семьей уедет сначала в Украину, потом в Германию. Оттуда он попытается спасти разваливающийся под грузом долговых обязательств холдинг. Части активов будет продана. Белорусские власти обвинят Пупейко и его команду в хищениях в особо крупных размерах и не возврате кредитов на сумму 12 млн долларов. Имущество «Пуше» в Беларуси (на сумму около 7,7 млн долларов) будет изъято в собственность Управления делами президента.
В декабре 1997 года Александр Пупейко по запросу белорусской прокуратуры будет задержан в аэропорту Варшавы. Белорусская сторона потребует его выдачи, но польские власти откажут. В 1998 году основной владелец «Пуше» получит в Польше официальный статус беженца, а потом переедет жить в Германию.
Александр Пупейко остается первым и единственным классическим даже не олигархом, а протоолигархом в истории независимой Беларуси. Его преемники, в разные периоды становившиеся обладателями этого «титула», по сути, назначались в олигархи властями, становясь своеобразным и даже обязательным с 2000-х годов атрибутом режима и сформированных им социально-экономических отношений.
«Кресты» Пефтиева
После Пупейко система сама наделяет надежных людей полномочиями, которые позволяют им неофициально называться «белорусскими олигархами». Первым из назначенных олигархов становится уроженец Бердянска греческих корней, железнодорожник по образованию Владимир Пефтиев.
Владимир Пефтиев. Фото: Радыё Свабода
В 1993 году Владимир Пефтиев вместе со своим партнером поляком с американским паспортом Весли Михальчиком создает одну из самых знаменитых частных структур периода белорусской независимости — компанию «Белтехэкспорт». Ее соучредителями становятся также Министерство обороны и Белорусское оптико-механическое объединение.
Под оперативным руководством Владимира Пефтиева «Белтехэкспорт» в 1990-е организует масштабную распродажу имущества бывшего Белорусского военного округа. «Белтехэкспорт» также выступает посредником при продаже партий оружия из России в третьи страны. С распродажей основных складов БВО «Белтехэкспорт» и другие экспортеры переключаются на ремонт и модернизацию советской техники и поставки вооружений, производящихся в Беларуси. Когда в начале и середине 2000-х возникают проблемы в связи с истощением запасов и возросшей конкуренцией, на помощь Пефтиеву приходит второе лицо во властной иерархии страны Виктор Шейман. В течение 2003−2006 годов одни из конкурентов лишатся лицензий, другие — руководителей. Однако в 2008 году вынужден уйти в отставку с поста секретаря Совбеза и Виктор Шейман, а силовой блок перейдет под контроль его антагониста министра внутренних дел Владимира Наумова. В этих условиях в очередную «мальтийскую эмиграцию» отправляется Владимир Пефтиев. Через год, однако, уже уезжает в Москву Наумов, и Пефтиев триумфально возвратится в Беларусь. 2009−2011 годы — это период расцвета Пефтиева-олигарха. Он создает холдинг на базе «Белтехэкспорта», инвестирует в недвижимость, в водку, в высокотехнологические секторы. Бизнесмен в кои-то веки становится публичной фигурой — возглавляет Белорусскую теннисную федерацию. Статусу Пефтиева как главного «белорусского олигарха» соответствует работающая в одном из его бизнесов невестка президента.
До сих пор достоверно неизвестно, что произошло в 2011 году после того, когда против Владимира Пефтиева и его компаний ЕС ввел санкции как против «главного экономического советника президента Лукашенко и ключевого финансового спонсора режима». Появляется информация об очередном отъезде бизнесмена из страны, но ее сразу же дезавуирует Александр Лукашенко. «До сих пор в стране», — заявляет президент на пресс-конференции, организованной для белорусских и иностранных СМИ в декабре 2011 года. Однако форс-мажорные обстоятельства влияют на дальнейшую деятельность Владимира Пефтиева. Он складывает с себя все публичные полномочия (главы федерации), объявляет о выходе из бизнеса и начинает судебную тяжбу с ЕС за возвращение своего доброго имени. В последнее время вся информация о Пефтиеве связана исключительно с его меценатской (восстанавливает храм в Лельчицком районе) и литературной (становится соавтором книги о князе Владимире) деятельностью.
«Дуэлизм» Чижа и Шакутина
В статусе олигарха № 1 Владимира Пефтиева на протяжении 2000-х подсиживают два других представителя крупного белорусского бизнеса — Юрий Чиж и Александр Шакутин.
Юрий Чиж. Фото с сайта belgazeta.by
В свое олигархическое будущее они стартуют примерно в одно и то же время.
Юрий Чиж, оконных дел мастер, владелец завода по производству газировки, «Ракаўскага бровара» и минского «Динамо», в 2002 году выходит на нефтяной рынок. Александр Шакутин, врач, экс-сотрудник ЦК комсомола и владелец мало кому известной торговой компании «Проммединвест», в 2001 году становится партнером непальцев, выкупивших контрольный пакет крупного машиностроительного холдинга «Амкодор».
Чиж и Шакутин отличаются буквально во всем. На протяжении этих лет между ними устанавливается негласное соперничество, перестающее в своеобразные «дуэли» в различных сферах.
Оно проходит по экономической сфере, где оба бизнесмена — в числе элиты, допущенной к самому ценному ресурсу, приносящему сверхдоходы — переработке российской нефти.
Чиж и Шакутин формируют и патронируют бизнес-сообщества, свои круги доверия, к которым примыкают коллеги если не с меньшими счетами, то с меньшим уровнем связей. С кланом Юрия Чижа ассоциировались до недавних пор, например, вполне самодостаточные и успешные Александр Мошенский и Евгений Баскин. На свадьбе Чижа-младшего, отшумевшей летом прошлого года под Логойском, они оба оказались в узком кругу приглашенных борцов и прочих спортсменов. В свою очередь Шакутина, по некоторой информации, связывают дружеские отношения с другим перспективным молодым бизнесменом Андреем Павловским — у обоих медицинское образование. В 2012 году ушел из клана Чижа в клан Шакутина Алексей Олексин — один из самых успешных нефтетрейдеров последних лет. Это не добавило позитива в отношениях лидеров двух соперничающих групп.
«Я не могу сказать, что когда-либо он был моим коллегой, мы все же по-разному воспринимали и ведение бизнеса и построение его. Мы никогда не были партнерами и не были людьми, которые разделяют философию ведения бизнеса. У нас разная философия, она диаметрально противоположная», — об уровне отношений с Чижом красноречиво говорит комментарий Александра Шакутина, данный им после ареста совладельца «Трайпла».
Чиж и Шакутин «в контрах» в спорте. У одного из них, мастера спорта СССР по греко-римской борьбе, главы Белорусской федерации борьбы, — восемь лет без олимпийских медалей. У другого, символично унаследовавшего у Пефтиева теннисную федерацию, — Виктория Азаренко. В Рио все изменилось: у Шакутина — травма Азаренко, у Чижа — три медали, но он уже — не глава федерации.
Бизнесмены соперничают за экс-чиновников, которых в расчете на их связи, а не на деловые качества, «пачками» устраивают в своих компаниях.
Чиж и Шакутин борются за место жительства «под солнцем». Чиж долгое время сосед президента по Дроздам. Его статус тут повыше, чем у Шакутина, коттедж которого только на второй линии — в Веснинке.
«Олигархи» или «просто богатые люди»?
«Зная, как работают мои структуры, и как работал Чиж, конечно, мне бояться нечего», — говорит сейчас Александр Шакутин, после ареста Юрия Чижа претендующий на неофициальный статус главного «белорусского олигарха».
Павел Топузидис. Фото с сайта nn.by
Кандидатов на статусное место № 1 хватает. Есть уже еще один состоявшийся «белорусский олигарх» Павел Топузидис — член избирательных комиссий, владелец «Корон» и фактический хозяин всего табачного рынка страны. На подходе — «птенцы» из «гнезда Чижова». Есть практически в каждой области «олигархи-регионалы» уровня Николая Мартынова.
Есть ли у них всех будущее? Беларусь часто называют заповедником. Именно это состояние позволяет говорить о шансе для белорусской олигархии. В рамках трансформации авторитарного режима, которая наблюдается в последние годы, белорусский бизнес получает возможность реализовать накопленный и затаенный потенциал. При этом варианте не исключено перерождение некоторых его представителей в классических олигархов.
«За» — отложенная приватизация, огромный массив государственных, а значит, с точки зрения собственника, ничейных активов.
«За» — сформировавшиеся семейные чиновничьи кланы, которые жаждут реализовать аккумулированные властные полномочия и легализоваться в экономических отношениях.
«За» — самое главное: белорусский бизнес, сумевший на мизерных ресурсах и на «минном поле» создавать успешные в масштабах страны, региона, мира компании, самый дееспособный, ушлый и жадный до реализации амбиций. Включая — политических. Свои Ходорковские и Коломойские на этом фоне уже не кажутся призраками или рудиментами.
Некоторые эксперты полагают, что политическая оттепель, которая наблюдается в последнее время в некоторых сферах общественных отношений (например, в формировании нового парламента), еще одно возможное «за».
Да, в новом составе Совета Республики рекордное низкое число представителей мира бизнеса и в нем неожиданно не оказалось фамилии Александра Шакутина. Но потеря политического атрибута в виде звания сенатора не мешает акционеру «Амкодора», «Интерсервиса», «Абсолютбанка сегодня успешно коммуницировать с властями и получать от нее поддержку для развития своего бизнеса.
С 2016 года четвертый раз подряд в Совете Республики — представитель региональной элиты Николай Мартынов. За последний год он получил многомиллионный льготный государственный кредит для развития холдинга «Марко» и добро сверху на территориальное расширение своей обувной империи за счет фабрики «Белкельме». Возможное возвращение во власть Сергея Сидорского, которого с Николаем Мартыновым связывают давние тесные отношения, обещает «новые свершения» бизнесмену.
Николай Мартынов. Фото: Игорь Матвеев
«Политическая оттепель» в большей степени отразилась на итогах выборов в нижнюю палату белорусского парламента, в который впервые за 12 лет прошли несколько оппозиционных кандидатов. На фоне заместителя председателя «Таварыства беларускай мовы» Елены Анисим и представителя Объединенной Гражданской партии, юриста Анны Канопацкой выделяется персона основателя Либерально-Демократической партии Беларуси Сергея Гайдукевича.
Под крышей ЛДПБ с самого создания партии нередко переплетаются политические устремления экс-чиновников (например, сын основателя Олег Гайдукевич в свое время возглавлял поочередно Партизанское и Фрунзенское РОВД г. Минска) и крупного бизнеса. В конце 1990-х — начале 2000-х годов известным «однопартийцем» Сергея Гайдукевича стал владелец «Лада ОМС» Алексей Ваганов, во второй половине 2000-х годов — основатель Белорусского индустриального банка и акционер «Технобанка» Владислав Коцаренко. В некоторых белорусским СМИ писалось об активных контактах партии Сергея Гайдукевича с режимом Саддама Хусейна по продаже нефти. Лидер ЛДПБ опроверг слухи и даже засудил несколько СМИ.
Но сценарий срастания политики и бизнеса, как показывает история соседней Украины, ведет к печальным последствиям. Поэтому задачей властей Беларуси сегодня должно стать не выращивание «белорусских» или «классических» олигархов, а создание равных условий для реализации потенциала и возможностей каждого бизнесмена. Только в условиях конкуренции представители бизнеса должны доказывать жизнеспособность и эффективность выбранной ими модели бизнеса. Чем больше будет таких «просто богатых людей», тем жизнеспособней и эффективней будет становиться национальная экономика и, соответственно, богаче простые жители Беларуси.