Как экономика идет в рост: инфляция 4%, суд защищает частника, контроль не кошмарит. И ждать 10 лет

Пока нетерпеливые граждане ожидают результатов реформ даже раньше их реального начала, эксперты утверждают — текущее состояние экономик Беларуси и России характеризуется целым рядом структурных проблем, и даже серьезное реформирование с ликвидацией всех препятствий для роста не позволит сразу переломить негативную тенденцию. Макроэкономический прогноз для России директор Центра развития Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» Наталья Акиндинова озвучила на минской конференции «Макроэкономический прогноз в ожидании структурных реформ». И нынешние проблемы, и направления дискуссии относительно будущего у Беларуси и России весьма схожи.

«Текущие данные о состоянии российской экономики говорят о том, что нельзя утверждать, что дно пройдено, кризис закончился и рост начнется вот-вот, — отметила Акиндинова. — Мы видим стагнацию динамики ВВП, которая продолжается с середины прошлого года».

Эксперт также отметила снижение темпов инфляции до докризисного уровня, что происходит «благодаря последовательной и жесткой политике Центрального банка, который не поддается на провокации и не идет на опережающее по сравнению с инфляцией снижение процентной ставки». Влияет на инфляцию и продолжающееся снижение спроса. В России также наметились бюджетные проблемы, решать которые приходится за счет средств Резервного фонда, сформированного за «тучные годы».

Наталья Акиндинова рассказала, что майский опрос 30 известных российских экономистов показал, что в 2016-м рецессия продолжится, потом до 2020 года прирост ВВП не превысит 2% в год, причем эти положительные темпы роста возможны только при положительной динамике цен на нефть.

Официальный прогноз Минэкономразвития более оптимистичный — и падение нынешнего года будет совсем незначительным, и далее темпы роста будут выше, причем даже при сохранении низких цен на нефть.

Эксперт подчеркнула, что часть нынешних российских проблем унаследована от старой экономической модели, из-за которой к началу 2010-ых годов сложилось много структурных проблем, связанных с большой долей госсектора, недостаточной конкуренцией, высоким силовым давлением на бизнес и административными барьерами. «В итоге даже при ценах на нефть выше 100 долларов за баррель экономика перестала демонстрировать высокие темпы роста», — констатировала она.

Акиндинова обратила внимание на препятствия для роста экономики в среднесрочной перспективе. Это инерция сложившегося в экономике «плохого равновесия» (привычка к «рентной модели» — высокая доходность в обмен на повышенные риски, короткий горизонт), негативные предпринимательские ожидания, обуславливающие низкую склонность к инвестированию даже при наличии ресурсов. Среди других факторов — геополитическая напряженность и необходимость бюджетной консолидации, то есть сокращение государственного спроса для снижения дефицита бюджета. По базовому сценарию Минэкономразвития, в реальном выражении расходы федерального бюджета к 2019 году должны снизиться почти на 27%, а это «удар по внутреннему спросу».

В итоге с учетом этих факторов ВВП в 2017 году так и не оторвется от нуля, — предполагает директор Центра развития НИУ «Высшая школа экономики». Более или менее заметный рост ожидается только в 2020 году, после завершения бюджетной консолидации.

Будущий рост, по оценкам Акиндиновой, может опираться на сложившиеся в предыдущие десятилетия институты рыночной экономики (хотя, отметила эксперт, есть и сторонники другой модели) и созданные в тот период «заделы». В части бизнеса она отметила то, что частное предпринимательство научилось реально инвестировать, значительная часть предприятий сумела обновить технологии и повысить конкурентоспособность.

В качестве базовых условий перехода к новому равновесию эксперт назвала снижение инфляции до 3−4%, отметив, что это «психологический уровень, который делает возможным игнорирование инфляции в формировании цен будущего периода», а также формирование источников «длинных денег». Кроме того, необходим отказ от института сверхналогового «благотворительного обложения» бизнеса и значимое снижение политических и квазиполитических рисков для бизнеса, связанных с правоохранительными органами и судебной системой. Речь, по словам Акиндиновой, идет о двух-трехлетней практике, когда значительная часть случаев противостояния государства и бизнеса разрешалась бы в пользу бизнеса. Последний фактор, названный экспертом, — частичный демонтаж существующей системы контроля и надзора, которая сопоставима по негативной нагрузке на бизнес с судебно-силовой системой.

«Мы не являемся оптимистами по поводу того, сколько времени может занять такой переход», — отметила Акиндинова. По ее оценке, это не менее семи-десяти лет, в ходе которых изменится поведение агентов и сформируется новая структура экономики.

«Назвать это ростом язык не поворачивается». Чего ждать от экономики Беларуси