Послание было о мечтах, а не о планах, и экономика покатится по наклонной, обогнав российскую

Ожидания от очередного послания президента народу и парламенту были высокие с учетом того, где находится экономика, и они не оправдались, констатировал Сергей Чалый в очередной передаче «Экономика на пальцах».

Куда приводят мечты

«Получилось сильное несовпадение спроса и предложения. Довольно сложно комментировать речь, в которой не было ничего нового», — отметил эксперт.

Он подчеркнул, что выступление звучало беспомощно: «Фактически было сказано: „Я вам поручаю придумать, что можно сделать, чтобы все рекомендованные вещи заработали“. При этом все цели оказываются долгосрочными, вроде повышения инвестиционной привлекательности или развития человеческого капитала». При этом, что делать в краткосрочной перспективе, так и не понятно.

Чалый уверен, что если бы не было традиционного подхода: «первое правило тройного белорусского кризиса — не говорить о белорусском кризисе», было бы проще найти точку опоры и начать решение имеющихся проблем. «Пока у нас решение проблем идет через называние: приказываю обеспечить отдачу от модернизации… и так далее».

Он также обратил внимание, что в нынешнем послании фактически не оказалось никаких цифр, так как последний кризис нанес серьезный удар по системе долгосрочного и краткосрочного планирования. «Еще в послании 2015 года звучали вопросы — почему зарплата в стране отстает от обещанной средней? Почему буксует промышленность? Что власть предлагает в ответ на очевидные кризисные явления? В нынешнем послании даже вопросов таких не осталось, хотя ответов на них не было ни тогда, ни теперь», — отметил эксперт.

«Теперь риторика такая — проблемы мы называть не будем, вы их все знаете. Необходимые решения президентом приняты. Действуйте! А не будете знать, что делать — вносите предложения. А если будет совсем невмоготу, мы разработаем проект исчерпывающего документа по тем или иным вопросам» — добавил он.

Чалый минимально остановился на указе № 78, обратив внимание на то, что он «весь построен на мечтах». Ничего из принятого в нынешнем году нельзя назвать планами, так как план должен состоять из трех вещей: анализ текущего положения, той точки, в которой мы находимся; целевого состояния, куда мы хотим попасть («потому что, как гласит известная китайская пословица, если ты не знаешь, куда хочешь попасть, то обязательно попадешь не туда»); и выбора способа достижения цели.

«У нас нет ничего из этого. Даже называние проблемы у нас болезненно и вызывает серьезные споры», — констатировал он. На вопрос о будущем экономики страны от депутата Ольги Политико, президент ответил: «Инновации, знания — будущее любой страны, даже тех, у кого много нефти и газа. А у нас природных ресурсов таких нет — и в силу этого мы тем более вынуждены активно развиваться именно в таком направлении. Будущее нашей экономики по всем направлениям — это наука. Новейшие технологии. Пятого, шестого, может, восьмого уклада. Экономика знаний — это единственное, что нас может спасти как независимое и суверенное государство, приумножить наши богатства». «То есть, — обращает внимание Чалый, — конечно, хорошо бы, чтобы вместо нашего четвертого уклада был бы восьмой. Кто же против. Но когда ты не можешь на карте нарисовать, где ты и куда тебе надо попасть и как, это не планы, а мечты».

Сценарий падения: как в России, но быстрее

Часть передачи Сергей Чалый посвятил докладу Высшей школы экономики России о человеческом капитале как факторе социально-экономического развития. Консенсус-прогноз аналитиков такой: 90% уверены, что будет продолжаться то же, что и было, цитирует эксперт опубликованный в «Ведомостях» доклад.

«Инерционный сценарий доминирует. Сценарий ускоренных реформ готовы поддержать минимум людей. То есть в условиях цейтнота и наваливающихся проблем проще действовать также, как действовали ранее. Выходит, в России сложился консенсус противников реформ и сторонников инерционного сценария. Но, как сказал кто-то из экспертов, это не консервирование текущей ситуации, это смерть в рассрочку», — подчеркнул Чалый.

Результатом отложенных реформ, отмечает он, будет десятилетие стагнации с темпом роста максимум 3%, причем авторы сами оговариваются, что это слишком оптимистичный вариант — вероятнее всего, речь пойдет о долях процента. «Откуда они берут 10 лет стагнации? Именно на столько хватит накопленных резервов при продолжении прежней распределительной политики. Ситуация абсолютно аналогична нашей, с той разницей, что у нас нет накопленных резервов — с 2006 года они нетто отрицательные. Мы должны больше, чем наши активы в иностранной валюте. Это значит, что никаких 10 лет у нас нет».

Чем опасен этот сценарий? Эксперт процитировал российское исследование:

«В течение ближайших пяти лет будет происходить постепенное обесценивание социальных обязательств государства… Но снижение объемов и качества бюджетных услуг чревато деградацией образовательного и культурного уровня людей, ростом заболеваемости и смертности, а балансировка пенсионной системы без реформы, просто за счет постепенного обесценения пенсионных обязательств — откатом к временам массовой бедности. Семьи, имеющие запасы и потребительский выбор — таких, по оценкам ВШЭ, 40%, — начнут формировать социальные услуги «под себя», переходя в платные секторы здравоохранения и образования, либо возвращаться к практике бытовой коррупции. Остальные 60% ничего из этого предпринять не смогут — все негативные эффекты деградации социальной сферы ударят по наименее обеспеченным. Они начнут требовать от власти вернуть потери, социальное недовольство и давление на правительство будут возрастать, но ресурсов на решение вопроса у государства уже не будет.

Дети из обеспеченных семей за счет доступа к лучшей школьной подготовке займут затем лучшие места в лучших университетах, монополизировав тем самым главные социальные лифты. Другими словами, будут подорваны те позитивные результаты социальной политики Путина, которые и сформировали базу его социально-политической поддержки, заключают авторы доклада. И это произойдет не через 10 лет, а уже в ближайшие пять: т.е. даже промежуточный итог инерционного сценария крайне неблагоприятен для власти, заключают эксперты.

У реализующегося инерционного варианта есть и альтернативы. Первый — завести экономику дешевыми кредитами, т.е. заменить рентную подпитку несырьевого бизнеса — эмиссионной подпиткой. Заплатит за этот сценарий население, чьи доходы обрушит вызванная эмиссионной накачкой инфляция, а падение доходов обессмысливает кредитную накачку. Вторая альтернатива — закрепить ресурсы в стране путем обязательной продажи валюты и запрета на вывоз капитала: в закрытой экономике этот вариант способен создать новое равновесие, но итогом станет технологическая деградация. Обе альтернативы бьют по интересам экономических и политических элит и будут заблокированы, уверен Кузьминов: для элиты эти альтернативы даже более опасны, чем интуитивно отвергаемый ею вариант последовательных либеральных реформ.

«Мы в ловушке противоречий краткосрочных и среднесрочных задач: все, что способствует повышению роста в ближайшие три года, рушит рост среднесрочный», — заключает ректор РАНХиГС Владимир Мау. Опыт конца 1980-х гг. показал, что после двух лет ускорения — за счет роста дефицита бюджета и госдолга — следует катастрофа, напоминает он: «Это легко констатировать экономистам, но для политиков это ловушка». Еще одна ловушка — стагфляция: выходом из нее должна быть экономика предложения, а не стимулирование спроса — этот метод применим при дефляции, напомнил Мау. Тут опять возникает конфликт долгосрочных и краткосрочных интересов: накачать спрос гораздо проще, чем формировать новый тип экономики".

Чалый констатировал, что и в Беларуси краткосрочные цели противоречат долгосрочным, закрывая путь к ним. «Для нас выход был бы в попытке раскрыть долгосрочную цель через краткосрочные. Давайте хотя бы из упомянутых в послании долгосрочных целей сформулируем реальные шаги по их достижению. Из этого можно было бы выстроить нормальную программу реформ», — резюмировал он.