"Поддержка реформ важна не только при демократии, не случайно авторитарные системы - популистские"
Большинство стран бывшего соцлагеря уже реформировали свои экономики, перейдя на рыночные рельсы. Но сейчас многие из них теряют былые темпы роста, оказываясь перед новыми вызовами. О том, почему развивающиеся страны оказались столь уязвимы к очередному мировому финансовому кризису, зачем реформам нужна «гильотина», и какие ошибки совершают реформаторы, в интервью TUT.BY рассказал один из спикеров Кастрычніцкага эканамічнага форума Марек Домбровски, старший научный сотрудник Bruegel в Брюсселе и Центра социально-экономических исследований CASE, работавший в реформаторском польском правительстве Лешека Бальцеровича.
«Гильотина» для реформатора
«Если посмотреть историю реформ, то ошибок было достаточно много. И самая частая ошибка — медленные темпы реформ. Это относится и к Беларуси. Даже на постсоветском пространстве Беларусь — одна из последних скорости построения рыночной экономики», — отмечает Домбровски.
Другая распространенная ошибка — отсутствие комплексности реформ, попытка решить отдельные вопросы, что обычно не дает ожидаемого эффекта, который получается именно при реализации всего комплекса.
«Еще в начале 90-ых говорилось о критической массе реформ, необходимой, чтобы переломать логику старой командной системы и открыть возможности развития рынка. Наверное, белорусская экономика уже не командная, но и еще не рыночная. Она задержалась где-то в вакууме, в переходной стадии, которая, конечно, не обеспечивает успеха — старые командные механизмы уже не работают, а на смену им не пришла конкурентная рыночная система», — рассказывает эксперт.
Большой проблемой Домбровски называет отсутствие долгосрочного видения цели реформ и неготовность их проводить под влиянием краткосрочных политических интересов. «В любой стране реформы — это риск, в том числе риск политический. И при демократии, и при авторитарном режиме тот, кто находится у власти обеспокоен потенциальным социальным недовольством населения. А реформы всегда нарушают чьи-то интересы», — поясняет Домбровски.
Парадокс в том, что часто именно комплексные реформы помогают сбалансировать положительное и отрицательное влияние на разные группы. «Где-то человек потеряет, но от какого-то другого изменения приобретет некую выгоду. Есть шанс межгруппового, межсекторального баланса. Ограничение реформы одной отраслью, одной сферой, не позволяет задействовать этот механизм компенсации. Кроме того, если нет прорыва, нет критической массы реформ, вряд ли стоит ожидать, что экономика начнет работать более эффективно», — отмечает эксперт.
Он уверен, что поддержка реформ народом нужна, что особенно очевидно в демократической системе, когда правительство и правящую партию в перспективе ждут выборы. «Но и не случайно большинство авторитарных систем — популистские. При отсутствии демократической верификации риск спонтанного недовольства со стороны населения еще выше», — констатирует Домбровски.
Причем для того, чтобы выгоды стали очевидными, нужно время, то есть сперва недовольных будет больше, уточняет эксперт. «Важно понимать, что выгоды обычно распылены, издержки более концентрированы. К примеру, закрывается неэффективное предприятие, 500 или тысяча человек сразу теряют работу. Причем они готовы свое недовольство организовано выражать в отличие от тех, куда более многочисленных, которые получили какие-то выгоды от повышения эффективности системы», — говорит он, поясняя, что с одной стороны, должна быть поддержка уязвимых слоев, с другой — четкое представление и разъяснение целей реформ, их издержек. «Особенно это было сложно в начале 90-ых, когда не хватало опыта. Сейчас многие вещи реализовать проще», — добавляет собеседник.
По его мнению, очень большую роль играет политическая репутация, доверие политическим элитам и правительству, которые проводят реформы: «Не случайно во многих странах реформы проходят тогда, когда происходит смена власти — особенно демократическим путем. Если кто-то наделал много ошибок и скажет, „да, сейчас я, наконец, это понял“, его готовности и способности провести настоящие реформы мало кто поверит».
Однако объективно человеку, уже достаточно долго находившемуся у власти, реформировать систему сложнее. К примеру, реформы во многих странах начинались с внедрения «закона гильотины» — ревизии всех законодательных актов с отсечением всего, что создает препятствия для развития бизнеса. А пройтись «гильотиной» по своим законам сложнее, чем по чужим. «Есть пределы гибкости. Если лидер страны, партия или правительство построили систему, им тяжело самим признать, что построена она неправильно, что требуются радикальные перемены. И даже если он способен на такой шаг, убедить общество в своей готовности и способности резко поменять политику тяжело», — поясняет Домбровски.
Китайский урок
Анализируя ситуацию в отдельных странах, Домбровски обращает внимание на Китай, который серьезно влияет на общую ситуацию в мировой экономике, а в Беларуси считается стратегическим партнером и аргументом в пользу следованию «своему пути» в построении экономической модели.
При этом он обращает внимание на спорность тезиса о том, что Китай нашел «свой путь» в экономике, который не прошли бы другие страны: «История китайских реформ с 1978 года — это масштабная приватизация сельского хозяйства, приостановленная коллективизация, роспуск аграрных коммун. Хотя до конца вопрос прав собственности в сельском хозяйстве там до сих пор не решен, но у частного землепользователя появились права. Одновременно появилась возможность создания и частных и наполовину частных предприятий. Вполне в рамках рекомендаций экспертов и торговая политика Китая, по крайней мере, с 90-ых годов, когда ввели единый курс юаня и удерживали его на низком уровне, стимулируя экспорт, чему способствовало и вступление страны в ВТО в 2001-м году».
Так что Китай — это вполне классический пример реформированной экономики, даже если в сфере пропаганды и идеологии использовались нерыночные подходы, уверен эксперт.
«Надо помнить, — продолжает он, — что в Китае отсутствовали две проблемы, характерные для всех посткоммунистических стран, в том числе, стран бывшего Советского Союза. В частности, это сверхиндустриализация, которой в Китае не было. Был неэффективный госсектор. Но его доля была невелика — 15−20% от ВВП, так что даже при сохранении его неэффективности это было терпимое для экономики бремя».
Во-вторых, в Китае была минимальная социальная нагрузка. «Государственные пенсионные программы и программы здравоохранения были только в госсекторе в промышленности. В сельском хозяйстве, предприятиях с частной собственностью никаких соцпрограмм не было. Со временем это стало меняться, но и сейчас госрасходы в Китае очень низкие в сравнении с большинством стран. Так что в определенной степени это были даже более либеральные реформы, чем в странах бывшего соцлагеря», — уверяет Домбровски.
Но эта модель постепенно себя исчерпывает, так как она базировалась на наличии избыточной рабочей силы и высоких темпах роста численности населения в трудоспособном возрасте. В ближайшие 5−10 лет эти резервы будут исчерпаны, подчеркивает собеседник. «В Китае еще есть резервы рабочей силы в сельском хозяйстве, но расти прежними темпами 10−11% в год страна определенно не сможет, — отмечает Домбровски. - Кроме того основа экспорта Китая — больше не самые дешевые и трудоемкие виды производства, вроде текстильной и обувной промышленности, которые ушли во Вьетнам, Бангладеш. Нынешняя специализация Китая — средний уровень переработки, очень часто это продукция достаточно сложная, но базирующаяся на импортных технологиях. Так что китайскую экономику ждет серьезный вызов. Быть конкурентоспособным в этих секторах, как когда-то он был в трудоемких отраслях, будет сложно. Кроме того, сказывается, что реформы в Китае не проведены до конца — остался довольно большой государственный сектор с серьезными долгами. Есть вопрос политического (партийного) контроля над многими сферами, а также финансового закрытия страны».
Развивающиеся страны тормозят
Говоря о развивающихся рынках, эксперт уверен, что ситуацию на них нельзя назвать глубоким кризисом. «Есть замедление роста, хотя ситуация в разных странах и отличается», — отмечает Марек Домбровски.
Эта группа стран за последние 15 лет росла очень высокими темпами, чему были две причины. Во-первых, это результат реформ, проведенных в 90-ые годы, и либерализация мировой экономики, торговли и финансовых рынков. Вторым фактором стало наличие дешевой ликвидности, в первую очередь, из-за мягкой денежной политики Федеральной резервной системы США, продолжавшейся с 2001 года до недавнего времени. Потом ФРС приостановила количественные смягчения и сейчас ожидается повышение процентных ставок, рассказывает эксперт.
«Факторы действовали одномоментно, и перестали действовать тоже почти в одно время: позитивный потенциал реформ уже исчерпан, и одновременно макроэкономический стимул тоже исчез. В итоге, к примеру, в Китае произошло замедление экономического роста, в России, Бразилии — рецессия. В частности, в России сработали и два дополнительных негативных фактора — санкции и падение цен на нефть».
Эксперты затрудняются предложить универсальный рецепт возврата к росту, но выходом из ситуации могут стать новые реформы. К примеру, сработать могло бы завершение переговоров по Дохийскому раунду переговоров по либерализации торговли, который был начат еще в 2001 году с направлением на потребности развивающихся стран, предполагает Домбровски. «Но будущее этого раунда неопределенное, результаты — минимальные. С одной стороны, есть стремление к свободной торговле, с другой — протекционизм, особенно в том, что касается продовольственной безопасности и поддержки сельского хозяйства. И надежды на скорый прогресс мизерные. Ожидать очередного смягчения денежной политики ФРС тоже не приходится. Кроме этого результатом мировых кризисов стало ужесточение банковских и финансовых стандартов, что продолжает отрицательно сказываться на приток капитала в развивающиеся страны», — констатирует экономист.
Меры для выходи из ситуации замедления экономического роста, по его мнению, нужны разные: и глобальные, и связанные с реформами в отдельных странах.
Читайте также в рубрике «Опыт реформ»:
«Для успеха реформ нужен сильный политический лидер. А вера в широкое обсуждение и консенсус — миф»
Структурные реформы в Польше: распродажа страны или Клондайк для инвестиций
Проблемы и вызовы белорусской экономики будут обсуждаться на конференции «Экономика Беларуси: снова перед выбором», которая пройдет в Минске 3−4 ноября в рамках Кастрычніцкага эканамічнага форума (KEF). В конференции примут участие представители госорганов Беларуси, международных финансовых организаций, известные белорусские и зарубежные экономисты и бизнесмены.
Организаторы конференции — Исследовательский центр ИПМ в сотрудничестве с Белорусским исследовательско-образовательным центром (BEROC) и CASE Belarus при участии Ассоциации Европейского Бизнеса
Конференция «Экономика Беларуси: снова перед выбором» проводится при поддержке Агентства США по международному развитию, Всемирного банка, Международного валютного фонда и Программы развития ООН
Генеральный информационный партнер — TUT.BY
Партнеры KEF:
- Автоцентр «Автоидея» (официальный дилер BMW и MINI в Беларуси) — партнер KEF с 2013 г.
- ASBIS Belarus (поставщик широкого спектра IT-компонентов и готовых продуктов для сборщиков, системных интеграторов, компаний оптовой и розничной торговли; бренд Prestigio) — партнер KEF с 2013 г.
