"Халява" против логистики: кто обиделся на отобранные льготы
14.02.2013 00:12
—
Новости Экономики
"Халява" против логистики: кто обиделся на отобранные льготы
Иногда транспортировка стоит дороже товара — аксиома современной экономики. Поэтому, скажем, бананы в Латинской Америке практически ничего не стоят, но когда они совершают путешествие в Европу, то "нагуливают" приличную цену. Если бы товары могли перемещаться в пространстве по мановению волшебной палочки и без всяких затрат, то мировая экономика имела бы совершенно другое лицо. Ведь существует длинный перечень крупногабаритной продукции, конкурентоспособность которой обладает очень ограниченным "радиусом действия". Правда, иногда некоторым белорусским производителям удается перехитрить "природу" и повысить конкурентоспособность своих товаров за счет льготных тарифов. В этом году цены на услуги "железки" были унифицированы: такие договоренности существуют в рамках Таможенного союза. Но некоторые предприятия настолько привыкли к транспортировке по ценам "ниже рыночных", что уже не мыслят своей жизни "на общих началах".
В частности, унификация тарифов сильно возмутила деревопереработчиков. И если внутренние перевозки всегда отличались экономически необоснованной дешевизной, то для этой отрасли существовали еще и дополнительные льготы. В итоге стоимость транспортировки деревянных грузов обходилась в пределах Беларуси совершенно в символические суммы. С этого года "коммунизм" для деревоперерабатывающих предприятий закончился. И этот факт их сильно задел.
На коллегии Комитета государственного контроля председатель концерна "Беллесбумпром" Александр Переславцев попросил внести в протокол просьбу о снижении тарифов для отрасли. Мол, они поднялись на 700 %: сказались общее повышение и отмена былых льгот. "Мы грузим вагон щепы стоимостью 1100 евро, а ее транспортировка обходится в 700 евро", — привел он конкретные цифры. Но за кадром остался вопрос: а зачем эту самую щепу "таскать" на расстояния в несколько сотен километров? Практически нигде в мире такое древесное топливо так далеко не возят. Слишком дорого. Конечно, если брать стандартные железнодорожные тарифы, а не суперльготные.
Понятное дело, что в любой стране мира есть приоритеты, исполнителям которых государство предоставляет определенные преференции. Обычно это касается стратегически значимых сфер деятельности, сложных инвестиционных проектов, которые требуют больших капитальных затрат и обладают долгим сроком окупаемости. Поэтому и предоставляют некоторым предприятиям определенные льготы, чтобы они могли быстро "стартануть", "нагулять жирок" и спустя время перейти на общие условия работы. Вроде бы программа по использованию местных видов топлива — одна из важнейших в стране. Вполне логично, что ей оказывается содействие. Но льготные тарифы на перевозку той же щепы убивают всю логистику и извращают экономику использования древесного топлива.
В Швеции и Финляндии на долю местных ресурсов в энергетике давно приходится более 20 %, но максимальное транспортное плечо перевозки щепы не превышает 60 километров. Для нормальной рентабельной работы расстояние между производителем и потребителем должно укладываться в "зазор" 30—40 километров. Кстати, в той же Скандинавии до 80 % "деревянных" тепла и электроэнергии получают из остатков деревопереработки. Там их сжигают подчистую: не только стружки, щепки, опилки, но даже древесную пыль. Это — отходы основного производства, себестоимость которых фактически равна нулю. Если их не пускать в топку, то компании придется их утилизировать, да еще и платить экологический налог. Генерирующее оборудование располагают либо на самом предприятии, либо в непосредственной близости к нему, чтобы не тратить лишние деньги на транспортировку. В итоге на западных профильных предприятиях 90—100 % отходов используется в энергетике. Причем тщательно выстроенная логистика позволяет получать конкурентоспособные по цене киловатты и гигакалории.
В Беларуси все не так радужно. По оценкам иностранных экспертов, деревоперерабатывающие компании используют отходы на 5—60 %. В среднем, ибо некоторые частные небольшие производства используют их полностью, как и на Западе. Например, так поступает производитель стеклопакетов в городе Узда. При изготовлении деревянных оконных профилей отходы составляют до 80 %. Их успешно сжигают в собственном котле, полностью обеспечивая свои потребности в тепле. В том числе несколько "прожорливых" сушильных камер. Даже излишки тепла остаются, поэтому предприятие отапливает еще несколько домов и социальных объектов. И гигакалория для этих потребителей получается значительно дешевле, чем у коммунальщиков.
С другой стороны, ряд достаточно крупных энергетических объектов в республике по какой-то "случайности" построили вдали от сырьевой базы. Некогда на эти ошибки уже указывали и контролирующие органы. Конечно, ту же щепу можно привезти из других регионов. Но тогда она получится очень дорогая из-за расходов на транспортировку, энергетика на местном сырье окажется полностью неконкурентоспособной по сравнению с "газовой". Если, конечно, не пользоваться льготными перевозками.
В некоторой степени дешевая "железка" перекосила все представления о внутренней логистике, извратив саму ее сущность. Соответственно, теперь, когда интеграционные процессы расставили железнодорожные тарифы "по местам", некоторые направления деятельности оказались "нерабочими" без тепличных условий. И как исправлять ситуацию — вопрос очень даже непростой.
Конечно, всегда можно найти какие-то юридические и другие обоснования, чтобы опять открыть "преференциальный краник" для некоторых предприятий. Благо БелЖД даже при убыточных внутренних перевозках демонстрировала всегда очень хорошую рентабельность, компенсируя убытки за счет международных перевозок. И сумма такого перекрестного субсидирования достигала нескольких триллионов рублей. Другой вопрос, что железная дорога — предприятие не только прибыльное, но и очень дорогое. Километр строительства новой железной дороги с сопутствующей инфраструктурой стоит порядка 2 млн долларов. Ежегодно БелЖД проводит восстановительный ремонт около 200 километров путей, причем 1 километр такого ремонта стоит более 3 млрд рублей. Плюс необходимы огромные средства на обновление подвижного состава, внедрение современных технологий для повышения качества перевозок. Все эти мероприятия требуют внушительных капитальных вложений. Конечно, некоторое время можно изыскивать средства для льготирования определенных видов перевозок, но рано или поздно огромные деньги в транспортную систему придется вкладывать. И если их не накопить, то возникает проблема финансирования больших инвестиционных проектов. Использование на полную катушку заемных ресурсов только откладывает, но не решает всех сложностей: проценты-то выплачивать банкам придется. И немаленькие.
Словом, "условно-бессрочные" преференции по тарифам на грузоперевозки подчас не стимулируют развитие определенных отраслей, а загоняют их в угол. Ведь свою логистику они выстраивают исходя из нереальных цен. Но льготы могут быть вечными только в большой изолированной экономике. Беларусь обречена на экономическую открытость, участие в интеграционных процессах. Поэтому любые послабления определенным отраслям и производителям конечны во времени. Даже если они существуют сегодня, их необходимо воспринимать не как данность, а в качестве божьего дара, который дает возможность стать на ноги и быть конкурентоспособным при равных экономических условиях. Иначе может получиться аналогия с топливной щепой: подчас она становится выгодной, только если транспортники несут убытки на ее перевозке.
В частности, унификация тарифов сильно возмутила деревопереработчиков. И если внутренние перевозки всегда отличались экономически необоснованной дешевизной, то для этой отрасли существовали еще и дополнительные льготы. В итоге стоимость транспортировки деревянных грузов обходилась в пределах Беларуси совершенно в символические суммы. С этого года "коммунизм" для деревоперерабатывающих предприятий закончился. И этот факт их сильно задел.
На коллегии Комитета государственного контроля председатель концерна "Беллесбумпром" Александр Переславцев попросил внести в протокол просьбу о снижении тарифов для отрасли. Мол, они поднялись на 700 %: сказались общее повышение и отмена былых льгот. "Мы грузим вагон щепы стоимостью 1100 евро, а ее транспортировка обходится в 700 евро", — привел он конкретные цифры. Но за кадром остался вопрос: а зачем эту самую щепу "таскать" на расстояния в несколько сотен километров? Практически нигде в мире такое древесное топливо так далеко не возят. Слишком дорого. Конечно, если брать стандартные железнодорожные тарифы, а не суперльготные.
Понятное дело, что в любой стране мира есть приоритеты, исполнителям которых государство предоставляет определенные преференции. Обычно это касается стратегически значимых сфер деятельности, сложных инвестиционных проектов, которые требуют больших капитальных затрат и обладают долгим сроком окупаемости. Поэтому и предоставляют некоторым предприятиям определенные льготы, чтобы они могли быстро "стартануть", "нагулять жирок" и спустя время перейти на общие условия работы. Вроде бы программа по использованию местных видов топлива — одна из важнейших в стране. Вполне логично, что ей оказывается содействие. Но льготные тарифы на перевозку той же щепы убивают всю логистику и извращают экономику использования древесного топлива.
В Швеции и Финляндии на долю местных ресурсов в энергетике давно приходится более 20 %, но максимальное транспортное плечо перевозки щепы не превышает 60 километров. Для нормальной рентабельной работы расстояние между производителем и потребителем должно укладываться в "зазор" 30—40 километров. Кстати, в той же Скандинавии до 80 % "деревянных" тепла и электроэнергии получают из остатков деревопереработки. Там их сжигают подчистую: не только стружки, щепки, опилки, но даже древесную пыль. Это — отходы основного производства, себестоимость которых фактически равна нулю. Если их не пускать в топку, то компании придется их утилизировать, да еще и платить экологический налог. Генерирующее оборудование располагают либо на самом предприятии, либо в непосредственной близости к нему, чтобы не тратить лишние деньги на транспортировку. В итоге на западных профильных предприятиях 90—100 % отходов используется в энергетике. Причем тщательно выстроенная логистика позволяет получать конкурентоспособные по цене киловатты и гигакалории.
В Беларуси все не так радужно. По оценкам иностранных экспертов, деревоперерабатывающие компании используют отходы на 5—60 %. В среднем, ибо некоторые частные небольшие производства используют их полностью, как и на Западе. Например, так поступает производитель стеклопакетов в городе Узда. При изготовлении деревянных оконных профилей отходы составляют до 80 %. Их успешно сжигают в собственном котле, полностью обеспечивая свои потребности в тепле. В том числе несколько "прожорливых" сушильных камер. Даже излишки тепла остаются, поэтому предприятие отапливает еще несколько домов и социальных объектов. И гигакалория для этих потребителей получается значительно дешевле, чем у коммунальщиков.
С другой стороны, ряд достаточно крупных энергетических объектов в республике по какой-то "случайности" построили вдали от сырьевой базы. Некогда на эти ошибки уже указывали и контролирующие органы. Конечно, ту же щепу можно привезти из других регионов. Но тогда она получится очень дорогая из-за расходов на транспортировку, энергетика на местном сырье окажется полностью неконкурентоспособной по сравнению с "газовой". Если, конечно, не пользоваться льготными перевозками.
В некоторой степени дешевая "железка" перекосила все представления о внутренней логистике, извратив саму ее сущность. Соответственно, теперь, когда интеграционные процессы расставили железнодорожные тарифы "по местам", некоторые направления деятельности оказались "нерабочими" без тепличных условий. И как исправлять ситуацию — вопрос очень даже непростой.
Конечно, всегда можно найти какие-то юридические и другие обоснования, чтобы опять открыть "преференциальный краник" для некоторых предприятий. Благо БелЖД даже при убыточных внутренних перевозках демонстрировала всегда очень хорошую рентабельность, компенсируя убытки за счет международных перевозок. И сумма такого перекрестного субсидирования достигала нескольких триллионов рублей. Другой вопрос, что железная дорога — предприятие не только прибыльное, но и очень дорогое. Километр строительства новой железной дороги с сопутствующей инфраструктурой стоит порядка 2 млн долларов. Ежегодно БелЖД проводит восстановительный ремонт около 200 километров путей, причем 1 километр такого ремонта стоит более 3 млрд рублей. Плюс необходимы огромные средства на обновление подвижного состава, внедрение современных технологий для повышения качества перевозок. Все эти мероприятия требуют внушительных капитальных вложений. Конечно, некоторое время можно изыскивать средства для льготирования определенных видов перевозок, но рано или поздно огромные деньги в транспортную систему придется вкладывать. И если их не накопить, то возникает проблема финансирования больших инвестиционных проектов. Использование на полную катушку заемных ресурсов только откладывает, но не решает всех сложностей: проценты-то выплачивать банкам придется. И немаленькие.
Словом, "условно-бессрочные" преференции по тарифам на грузоперевозки подчас не стимулируют развитие определенных отраслей, а загоняют их в угол. Ведь свою логистику они выстраивают исходя из нереальных цен. Но льготы могут быть вечными только в большой изолированной экономике. Беларусь обречена на экономическую открытость, участие в интеграционных процессах. Поэтому любые послабления определенным отраслям и производителям конечны во времени. Даже если они существуют сегодня, их необходимо воспринимать не как данность, а в качестве божьего дара, который дает возможность стать на ноги и быть конкурентоспособным при равных экономических условиях. Иначе может получиться аналогия с топливной щепой: подчас она становится выгодной, только если транспортники несут убытки на ее перевозке.