В своем недавнем публичном выступлении (в Белорусском государственном экономическом университете) президент официально сформулировал курс страны в экономике на ближайшее время. Существующая "уникальная белорусская экономическая модель, доказавшая свою эффективность", в очередной раз объявлена состоятельной, прошедшей проверку временем, и единственное, что требуется, - ее модернизация в соответствии с требованиями времени.

Экономику нельзя отдавать на откуп рыночным механизмам; процесс приватизации должен оставаться таким же забюрократизированным, как и ранее; существующий деловой и инвестиционный климат признается более чем удовлетворительным для развития бизнеса и частной собственности, а для человека труда созданы все условия для достойной жизни.




Также в передаче Сергея Чалого "Экономика на пальцах": затянувшийся нефтяной спор с Россией по поводу будущего нефтяного баланса на 2013 год и поставок нефти в 4-м квартале этого года. Каковы аргументы и рычаги у обеих сторон спора.

И последнее: каковы перспективы "империи доллара", ждет ли ее крах, и - еще более широкий вопрос - каковы перспективы системы современного капитализма?


Скачать аудио (30.79 МБ)


Открыть/cкачать видео

Из важных тезисов. По-прежнему делается вывод о том, что белорусская экономическая модель не претерпела никакого кризиса. То, что произошло по итогам валютного кризиса осенью прошлого года, по факту не признается. "В Беларуси действует своя модель экономического развития, которая прошла проверку временем и стала стратегической основной устойчивого развития белорусского государства. Залог ее жизнеспособности в том, что она не является закостеневшей конструкцией, а постоянно совершенствуется и модернизируется". Потом было сказано, что, оказывается, не нужно расширять сферу конкуренции, не нужно заниматься увеличением рыночного сектора экономики и сокращением государственного. "Говорят. Что все должно быть отдано на откуп рыночным механизмам, но я считаю, что есть стратегическая отрасль, где государство должно присутствовать". Дальше идет ссылка на то, что даже на Западе по итогам кризиса идет возврат к госрегулированию. Хотя я не знаю, где на Западе идет возврат к госрегулированию.

Такое ощущение, что президент полемизирует с главной Федеральной резервной системой Беном Бернанки. Была сделана оценка причин кризиса 2008 года, из-за которого, по официальной версии, потом начались все наши проблемы. То есть мы сами ничего плохого себе не сделали.

"Кризис стал следствием вируса спекулятивного капитала, объем которого недопустимо разросся по сравнению с капиталом реального сектора". Это стандартный подход, который часто встречается у наших экономистов: как будто капитал реального и финансового сектора разный. На самом деле это одни и те же деньги. В действительности финансовый сектор редко когда живет обособлено, а является барометром того, что происходит в реальном секторе. Зачастую они даже опережают тенденции, потому что деньги, которые инвестируются в финансовые инструменты, на самом деле инвестируются с точки зрения предположений о том, как экономика будет развиваться. Соответственно, любой инвестиционный проект предполагает, что будет со спросом, как будет вести себя потребитель, что будет с издержками.

Далее Лукашенко заявил, что развитые страны не решают системно накопившиеся проблемы по поддержанию своей экономики, а просто засыпают их напечатанными деньгами, тем самым экспортируя инфляцию в развивающиеся страны.

Сразу три тезиса в одной фразе: "не решают системно накопившиеся проблемы по поддержанию своей экономики". Если системно решать, то речь не идет о поддержании экономики. Поддержание экономики как раз предполагает отсутствие системных решений. Если кризис системный, он предполагает структурную перестройку, а не поддержку.

Наконец, тезис насчет напечатанный денег. Мы его разбирали и пришли к выводу, что по факту никаких напечатанных денег нет. Совсем недавно у Бена Бернанки был визит по странам Азии, и он выступал с программной речью. Он сказал, что идея развивающихся стран, которые обвиняют федеральный резерв в том, что США экспортирует инфляцию в эти страны, на самом деле не подтверждаются экономическими фактами.

Сколько мы говорили про отсылки к советскому опыту, и это же прозвучало от президента: "Та экономика, которая нам досталась, по советским меркам высокоразвитая экономика (что на самом деле правда: мы действительно были очень индустриализированной страной)". Дальше идет экскурс в историю 90-х годов. "После распада СССР все предприятия остановились, приходилось тяжело их поднимать. Моя первая президентская программа была отвести народ от пропасти. Многие тогда говорили, что надо бросить предприятия, они сами разберутся в рыночной экономике. Если бы тогда государство не стало именем революции чуть-чуть помогать, мы бы сегодня не имели страны".

Хотя содержанием первой антикризисной программы было не столько помощь предприятиям именем революции, сколько жесткая политика макростабилизации в финансовом секторе.

Инфляция в январе 1995 года доходила чуть ли не до 80%, но это все были последствия политики прошлого правительства. С осени до конца года были дикие темпы роста курса доллара. Все помнят, ходили с сумками белорусских рублей. Потом курс остановился, и инфляция снизилась до единиц процентов в месяц. Все было сделано с помощью жесткой кредитно-денежной политики, в том числе высоких процентных ставок. То, что мы делаем сейчас, это некий мостик из прошлого, только в гораздо меньших масштабах, потому что не такая острая фаза, как была тогда.

Сначала мы поддержали предприятия, потом начали диверсифицировать экономику. Дальше: "Сейчас приходится вкладывать в экономику большие деньги, чтобы довести ее до уровня мировой". Тот самый тезис, о котором мы говорили: особо не меняя структуры, требуется вложить большое количество денег, и будет нам счастье.

Больше года назад президенту на пресс-конференции с иностранными журналистами сказали, что без большой структурной перестройки не обойтись. Тогда он ответил: дайте мне 30 млрд – и будет вам структурная перестройка. Было видно, что она понимается в смысле построить новые заводы. Не экономические отношения менять, не отношения собственности, не денежно-кредитную политику по отношению к разным секторам экономики.

Все это начинает напомнить поздний советский период, где вместо перестройки мы сначала начинает пробовать ускорение. Раньше об этом можно было догадываться из разрозненных кусков, а теперь это фактически подтверждено официально. Там еще масса интересных вещей: раз у нас все хорошо, то и приватизация нам тоже не нужна. "Я не собираюсь его дебюрократизировать. Убеди сначала трудовой коллектив, что ты хороший инвестор, потом получи разрешение у местных органов власти, потом у профильного министерства, правительства. После этого указ президента на подпись". И снова подтверждено наличие 25 принципов, всех этих условий. Понятно, что это означает: мы не против приватизации, но не будет никакой приватизации.

Второй раз президент подчеркнул, что наш бизнес-климат и так хорош, и незачем его улучшать. Речь идет о том, что у нас, оказывается, для развития бизнеса в Беларуси есть все. Оказывается, президент не против частной собственности, но только той, которая создается собственным трудом, что в принципе логично. Но мы всегда задаемся вопросом, есть ли условия для создания ее с нуля, особенно в ситуации, когда кругом все государственное, и государственные предприятия поглощают практически все ресурсы, которые есть в стране и банковской сфере.

Интересный момент: мы создали все условия, чтобы у нас было больше богатых людей, приносящих пользу себе и государству, но это не значит, что все сразу станут успешными бизнесменами. Надо помнить, что если вы ткнулись в сферу бизнеса, и у вас не получилось, вы потом пойдете на площадь и ругать государство, а причина на самом деле в вас. С экономической точки зрения по условиям развития бизнеса в Беларуси есть все.

Еще раз подчеркиваю: экономическая система у нас хороша на макроуровне. Соответственно, не требуется никаких изменений, просто денег больше нужно. Раз не требуется структурной перестройки, то и приватизации никакой не будет. Поскольку все условия для бизнеса созданы, то если у вас что-то не получается, виноваты вы, а не государство.

То же самое со стороны не только бизнесменов, но и работников. Оказывается, у нас и для людей труда тоже созданы все условия. Лукашенко подчеркнул, что государство сделало все для того, чтобы каждый трудоспособный гражданин имел работу и достойную зарплату. При этом, по его словам, предоставлены беспрецедентные социальные гарантии.

Какие?
Это не названо. Но это те самые социальные гарантии, которые по факту, сокращаются. Дальше та же самая логика, что и в отношении к бизнесу: государство создало все условия, но при этом производительность труда наших предприятий заметно ниже, чем в передовых зарубежных компаниях, а материалоемкость и энергоэффективность - выше. Отсюда вывод: все условия создали, социальные гарантии дали, очевидно, это и порождает у некоторой части населения иждивенческие настроения. Дескать, можно работать спустя рукава, сидеть, как Емеля на печи, переложи все заботы на государство.

Не повезло президенту с народом!
Естественно, видишь, сколько бездельников. Бизнесменами все сразу хотят стать миллионерами, а работники хотят переложить все заботы на государство. Что будем делать с этими работниками? "Наказывать рублем. А если не поможет, с такими людьми надо расставаться, как это принято в Китае". Уже который раз возникает тема Китая. Впервые она возникла как возможность формирования экономической политики в январе прошлого года. Что подразумевается под экономическим опытом? С одной стороны это рынок, а с другой – жесткий капиталистический подход к организации предприятий, и, конечно же, сохранение госрегулирования.

Еще раз подчеркиваю, что имелось в виду: все хорошо, а если у кого-то плохо, то виноваты сами. Отсылка к китайскому опыту говорит, что если вы еще и бездельники, то у государства с вами разговор будет короткий. Вот примерно о чем идет речь.

У нас был Международный форум предпринимательства. Там было несколько выступлений, в том числе от частного бизнеса. Один из директоров инвесткомпаний рассказывал об отношениях частного бизнеса с правительством и инвестклимате по мнению частников. Там чуть ли не крамола, что вера частного бизнеса в правительство была окончательно подорвана. Если мы вспомним самое начало финансового кризиса в марте прошлого года, то тогда президент сказал: "Население – это святое, его трогать не будем. Оно должно иметь возможность купить валюту". Соответственно, лишали частный бизнес доступа на биржу, притом, что государственные предприятия его имели. Считается, что это дата, за которой государство показало, что есть огромные риски в макроэкономической политике.

Этот директор также упомянул высокий уровень монополизации, о котором я говорил, и недостаточные масштабы приватизации. Это мнение, высказанное из инвестиционных кругов, и оно противоречит официальному. Так что можно выбирать любое из тех, которое нам понравится.

Я хотел перейти к вопросу о том, что приватизацию не надо дебюрократизировать. Было три знаковых новости. Одна нейтральная, другая негативная, третья позитивная. Начнем с нейтральной. Казалось бы, не сильно нас касающаяся вещь, а именно: произошла сложная сделка. Несколько владельцев "Уралкалия", среди которых Сулейман Керимов, выпустили конвертируемые облигации на 14,5% "Уралкалия" в пользу китайского фонда CAC. Задача этого фонда – вхождение в ресурсные активы и попытка влиять на ценовую политику тех компаний, в которых они входят капиталом, поскольку такая сумма позволяет им провести своего представителя в совет директоров.

Что в этой новости принципиально важно и почему она нас касается? "Уралкалий" был куплен на заемные деньги, там львиная доля денег была выделена банками. Там заложены определенные пакеты "Уркалкалия" и "Сильвинита". То есть практически это была классическая рейдерская сделка, которая, предполагалось, будет достаточно короткой. Идея была в том, чтобы создать объединенную калийную компанию, которая занимала бы около 40% мирового рынка, в том числе подключить туда наш "Белкалий". Экономически это было выгодно Сулейману Керимову: покупаешь предприятие, пользуясь административным ресурсом, а потом продаешь эту компанию. За это время стоимость активов вырастает, потому что купил дешевле и получил объединенную компанию. С "Сильвинитом" получилось, а с "Белкалием" ситуация задерживалась. Поскольку сделка по приобретению "Уралкалия" была еще в 2010 году, то понятно, что заемные деньги кончаются, компания просит есть. То, что сейчас в капитал "Уракалия" входят китайцы, с моей точки зрения, означает, что терпение лопнуло, и нужно где-то получить живые наличные деньги. "Эти деньги пойдут на рефинансирование существующих долгов", - сказал источник, близкий к акционерам компании. Очевидно, что сделка "Уралкалия" и "Белкалия" откладывается, иначе не было бы сейчас такой необходимости окешиваться Сулейману Керимову.

Примерно та же самая история происходит с МАЗом и КамАЗом. Судя по всему, там тоже процесс по слиянию откладывается. Мне нравятся эвфемизмы русской стороны: "Нужно принять политическое решение". При этом президент высказался, что экономической целесообразности приватизации МАЗа и слияния с КамАЗом он не видит. В какой-то степени он прав, потому что МАЗ лучше, чем КамАЗ. Единственное, что нам было бы полезно, – это гарантия доступа на российский рынок. Сейчас у КамАЗа нет особых ресурсов для модернизации МАЗа, фактически их текущих бизнес-план на следующий год консервативный. Там совсем маленький рост продаж планируется. То, чем они сейчас заняты, это фактически программа сокращения издержек. Они пытаются удержаться на плаву.

Наконец, та новость, которую можно назвать положительной: было интервью "Народной газете" министра промышленности Дмитрия Катеринича о том, что Минпром рассчитывает провести в 2014-2015 годах IPO (начальное размещение акций) БМЗ, МТЗ, "Гомсельмаша", "Горизонта". Мы знаем, что у нас делаются попытки провести IPO БелАЗа. Компания известна во всем, нормально чувствует себя на мировых рынках, и было бы достаточно легко сделать IPO. Единственное, почему остановился процесс, потому что ведущим менеджером размещения был Deutsche Bank, который по каким-то соображениям отказался от продолжения сотрудничества с Беларусью. Так или иначе, наши власти планируют довести до конца эту сделку, а ее опыт, как пилотный проект, использовать для размещения акций еще пяти компания. Это важно, потому что, по сути, это единственный нормальный цивилизованный способ получить объективную, рыночную оценку стоимости наших активов. Классическая история, когда "Газпром" и наша сторона бодались за стоимость "Белтрансгаза". Та же эпопея сейчас происходит с оценкой МАЗа и КамАЗа. Чтобы такого не происходило, есть простой механизм IPO. В нем участвуют розничные инвесторы, но это настоящие прямые иностранные инвестиции.




Обязательно проводить IPО, чтобы понять, сколько ты реально стоишь?
Все остальное – экспертная оценка. А так ты знаешь стоимость акций и просто умножаешь на число выпущенных акций. Весь мир привык так существовать. Рыночная стоимость такая-то. Если вы хотите приобрести небольшой пакет, можете идти прямо на биржу. Если вы считаете, что для вас дорого будет собирать с рынка, вы можете сделать предложение с премией к существующей цене, как это обычно и делается.

Относительно негативной новостью было прекращение процесса объединения МАЗа и КамАЗа, потому что Маз теряет свои позиции на российском рынке и будет терять и будет терять, потом что вступление в ВТО позволяет сложное машиностроение легко импортировать.

Есть еще одна новость. Недавно шли переговоры с казахской стороной. Мы предлагали построить у них молокоперабатывающие предприятия, развивать экономическое сотрудничество.

Мясникович высказался: "Знаковым проектом будет проект в области большой химии. Казахстан планирует организацию современного акционерного общества на базе "Могилевхимволокно". Проект оценивается порядка 1 млрд долларов". Почему важно здесь "Могилевхимволокно"? Потому что его давно присматривает "Сибур" - это подразделение "Газпрома". Если это не блеф, то это довольно интересный сигнал российской стороне, что у нас есть альтернативный покупатель.

Теперь я хотел поговорить про нефтяные бодания. Схема растворительно-разбавительного бизнеса оказывала решающее влияние не столько на наши поступления по экспорту/импорту, сколько в темпах промышленного производства и ВВП. В Витебской области, где находятся наши НПЗ, летом был пик +20%, накануне, когда эта схема сворачивалась. Ничего нового в этой схеме не было. Этим схемам уже лет 7. Другое дело, что они приняли большой масштаб. Сейчас эту схему мы прикрыли, и Россия никак не может успокоиться. Для нее это дело чести: как же так, мы для своих такую лазейку оставляли, а тут Беларусь взяла и воспользовалась ею. После этого пошел разговор "мы не верим, что эта схема прекращена". Оказалось, действительно прекращена. "Мы сейчас сократим вам поставки нефти". И действительно сократили на 20%. Это для нас важно, потому что загрузка наших предприятий очень важна.

После этого начали появляться подсчеты потерь российского бюджета. Сначала было 2 млрд, теперь 1,5-2,5 млрд. Анекдот заключается в том, что весь объем этих растворителей (ровно 2,5 млрд) и был продан. Понятно, что речь идет о разнице между тем, что можно было бы заплатить пошлины и тем, что не заплатили. Понятно, что эти суммы на порядки меньше, но насчитать всю сумму экспорта… Может, с точки зрения России это и нормально. Как в свое время Ходорковский сам у себя украл всю свою нефть. Потом всю эту украденную нефть он через свои же структуры преступно отмыл и легализовал. Нечто подобное сейчас нам предлагает российская сторона.

Дальше начинается интересная вещь: начинаются странные вбросы, которые подхватили наши СМИ. Все эти разговоры можно было закончить просто. Все действия белорусской стороны были абсолютно законны с учетом тех соглашений, которые существовали в нефтяной сфере. Обижаться Россия должна только на себя. Более того, если она считает, что каким-то образом ее интересы нарушены, есть механизм предъявления иска через структуры ЕЭП, через суд Евразийской комиссии. Правда, это длительная процедура, и перспективы не блестящи.

Понятно, что белорусская сторона не может вернуть деньги. Зато можно потребовать какие-то активы в счет компенсации. Список постоянно меняется, причем ссылка всегда идет на некий осведомленный источник. "Придется расплачиваться промышленными активами. Среди них возможная приватизация в пользу российской компании "Могилевхимволокно". История с Казахстаном была позже, так что "Могилевхимволокно" уходит от русских. Теперь разговоры идут о неких ВПК, нашем заводе колесных тягачей. То есть то, что вроде бы как нужно российской военной промышленности.

4 млн тонн нефти будет поставлено в четвертый квартал, то есть сокращение на 26%. И опять же, наши СМИ подхватили, что это и есть давление. При этом выступает вице-премьер Семашко и говорит о том, что он они рассчитывают получить те же деньги и даже договорились по балансу на следующий год. Естественно, в этой ситуации ему никто не верит. Потом "Транснефть" публично поднимает планку к той самой, которую называл Семашко. Далее все заканчивается тем, что выступает Суриков (посол России в Беларуси, который всегда озвучивал гадости про нас) и говорит, что вопрос не политический, а экономический. Действительно, в октябре снизили поставки. Теперь стоит технический вопрос о выполнении нормы. То есть Россия вроде бы и не против, но не уверена, что потянет. Теперь "Транснефть" пытается найти дополнительные объемы. Когда был задан вопрос о 1,5 млрд, он сказал, что этот вопрос даже не поднимался на переговорах, и он ничего не знает об этих претензиях.

В разбирательстве шла унификация пошлин. Несколько видов нефтепродуктов не могут быть помещены под процедуру таможенной переработки. То есть нельзя заниматься реэкспортом с маленьким переделом товаров. Но если внимательно читать эти пункты, в которые предлагается внести изменения в наши нефтяные соглашения, то это не что иное, как пункты, которые не дают возможности в будущем пользоваться такими схемами. Просто получается, что по факту Россия заинтересована в том, чтобы эту схему просто прикрыть. Очевидно, что ничего сверхъестественного не случилось бы, если бы не раздуваемые вещи, которые вызвали валютную панику. По данным октября население было нетто покупателем валюты.

В рамках того, что как будто мы России еще что-то должны, прошла встреча президента с губернатором Ленинградской области о том, что они готовы переориентировать свои транзитные поставки через порты Ленинградской области. Опять говорят, что нас заставили это сделать. Но читаем, что говорит президент: "Думаю, что даже если вы пойдете на уступки белорусам, то по объемам вы значительно выиграете". Он намекает, что надо что-то сделать с тарифами, тогда Беларусь будет готова переориентироваться.

Губернатор ответил: "Если удастся сделать справедливые тарифы или хотя бы войти в ноль по сравнению со странами Балтии, то тогда экономика только выиграет". Что такое в данном случае справедливые тарифы? Смотрим на глобус и отмеряем транзитное расстояние: от Минска до Клайпеды - 500 км, до Санкт-Петербурга – 800 км. Чтобы это имело экономический смысл, можно посчитать во сколько раз надо снизить тарифы, чтобы они были более конкурентными. Пока я вижу за этим только разговоры, чисто теоретическая возможность.

Большинство предложений России двусторонние. Хотя мы находимся в рамках Таможенного союза, они двусторонние и касаются только Беларуси и России. Задается вопрос, почему там нет Казахстана? Самое первое, что приходит на ум, ведь с Казахстаном российские компании давно и в не меньших объемах тоже используют такие схемы. Это означает, что если бы у нас была возможность доступа к казахской нефти, то мы могли бы повторить такой же трюк, как и с российской нефтью.

Вот тут возникает интересный нюанс. Наши начинают разговаривать с Казахстаном о том, чтобы иметь возможность покупки казахской нефти, и выясняется, что есть вопросы, в которых у России рыльце в пушку. Мы должны иметь равный доступ к инфраструктуре, иными словами, мы должны иметь возможность получать казахскую нефть, иначе какое это ЕЭП, где свобода движения капиталов, товаров, услуг и рабочей силы? Сейчас у нас есть аргумент: с одной стороны, почему вы прикрываете лазейку только в одном направлении, а с другой, почему вы нарушаете принцип функционирования интеграционного образования, который сами же создавали?

Мы хотели поговорить про завод игристых вин…
В итоге все завершается для кого комедией, для кого – трагифарсом. Сначала рассказывали о том, какие привлекательные будут эти акции, если население их купит. Говорили, что вложение денег пойдет на инвестиции. В итоге оказалось, что они должны были пойти на погашение ранее взятых кредитов, а не на развитие. Причем сумма размещения была определена ровно исходя из того, сколько денег нужно. Когда выяснилось, что нужная сумма не набирается, решили сделать дополнительное размещение, надеясь, что найдутся люди, которые купят акции. При этом уже произошла переоценка основных фондов, и вторичное предложение акций должно было быть по более высокой цене. С этим тоже ничего не получилось. В итоге история закончилась следующим образом: было общее собрание акционеров, собрали кворум, и люди проголосовали за увеличение доли государства в уставном капитале завода игристых вин. Иными словами, люди, которые покупали акции в надежде на доходы, проголосовали за то, чтобы свою долю в уставном капитале размыть. Если и были определенные надежды на дивиденды, то теперь эти дивиденды будут пропорционально меньше.

Я хотел продолжить разговор, начатый в прошлой передаче, о том, что существующая мировая экономическая модель построена на том, чтобы иметь экономические взлеты и крахи. В принципе, это именно то, что позволяет каждый раз запускать новую технологическую волну, но она запускается не заговорщиками-банкирами, как говорил Хазин, а через механизмы фондового рынка. Эти пузыри и крахи уносят много сгоревших денег тех, кто сделал неправильное инвестиционное решение, зато после этого остается много полезных вещей.

Скорее всего, тот капитализм, который сейчас есть, конечен, но это не значит, что за ним происходит крах. Происходят длинные изменения. Сдвиг из обезличенной экономики денег на материальных носителях в сторону, когда к деньгам возвращается базовое понятие: кредит – это человеческие отношения, а деньги – это всего лишь инструмент, которым их можно измерить.
За последние десятилетия накопились дисбалансы: люди работаю все производительнее, но их доля в общественном богатстве постепенно сокращается. Реальные заработные платы почти не движутся. Разрыв между бедными и богатыми становится все больше и больше. США, страна, толерантная к такому расслоению (потому что считает, что богатство – это вознаграждение за предпринимательские вещи, талант), долгое время сохраняла это понимание. Но есть черта, за которой этот разрыв просто будет ставить под сомнение легитимность самой системы. Люди перестают чувствовать, что они получают справедливую долю в том, что создают своим же трудом.

Плюс еще эта гигантская пирамида долга. Вопрос в том, не достигли ли мы такого размера долга, когда весь мир оказался в ловушке, когда долг невозможно отработать? Сейчас невозможно придумать такую экономическую политику, которая позволила бы создать такие темпы роста, чтобы можно было постепенно начать эти долги возвращать. Очень четко видно, как меняется общественное настроение по отношению к политике затягивания поясов. Рассказывали, что надо сократить расходы, и тогда восстановится экономический рост, и мы сможем заработать на возвращении долгов. Вместо этого происходит противоположная ситуация: спад экономический только усиливается, и на уровне домохозяйств, государства, корпораций положение ухудшается. Даже притом, что они сокращают долг, пытаясь его возвращать, из-за того, что их благосостояние ухудшается, доля отношений их долга к их ресурсам растет. Было огромное количество таких кризисов еще с древних времен.

Первое слово "свобода" было в Шумерах и означало "прощение долгов". Когда земледельцы оказывались в таком состоянии, что выбраться из долговой ямы у них не было возможности, они превращались в кочующих бандитов, потому что иначе превращались практически в рабов. Когда количество ушедших людей ставило под угрозу само существование этой системы, разумные правители принимали решение начинать с чистого листа. Причем это действительно было чистое состояние, потому что в Месопотамии все записывалось на табличках. Эти таблички ритуально разбивали.

Сколько-нибудь революционное социальное движение всегда поднимало вопрос уничтожения записей о долге. Зачастую доходило до физического уничтожения. Понятно, что если такого не сделать, то общества стояли под угрозой существования системы. Если есть серьезный дисбаланс, он всегда будет устранен. Вопрос только как: либо катастрофическим способом (как говорят пророки апокалипсиса насчет краха всей системы), либо это будет сделано сознательно. Я все-таки верю в человеческий разум. Сейчас маятник качнулся в сторону того, что мы понимаем, что деньги – это не фетиш. Мы ушли от психологии скупого рыцаря, характерной золотому стандарту ("мне все равно, как вы будете жить, лишь бы не трогали мои накопления"). Мы понимаем, что эти деньги не что иное, как общественные отношения, продукт договора.

То есть всем сейчас нужно договориться и простить друг другу долги?
Это то, что в древние времена называлось юбилеем. Это регулярное, институционализированное, законное прощение долгов, главным образом потребительского долга, но иногда коммерческого. На самом деле идея уничтожения записей о персональном долге уже начинает появляться в масскультуре. Если кто-то внимательно смотреть фильм Fight Club (в книге этого момента нет), то там объясняется, что они хотят взорвать: здание компании кредитных карточек, которые хранят данные о потребительских кредитах. Это пример пророчества существования анархических движений.

Если не передоговориться и не создать состояние чистого листа, то альтернатива – такие революционные движения.

Программа "Экономика на пальцах" уходит в отпуск на месяц. Следующий выпуск ждите в середине декабря. Следите за анонсами!