Реальный сектор. Бедные, но по-богатому
26.01.2012 10:20
—
Новости Экономики
Реальный сектор. Бедные, но по-богатому
 |
| Партнер рубрики |
Деньги, деньги, деньги… Вся страна рыдает: денег нет. Правительство урезало бюджет чуть не в два раза от уровня 2010 года, области с трудом представляют, как им удастся провести сев, местные власти не совсем понимают, где они смогут получить предусмотренные бюджетом доходы и как тогда финансировать предусмотренные бюджетом расходы на ЖКХ, образование и здравоохранение, предприятия страдают от отсутствия оборотного капитала, средств на модернизацию, население страдает от резкого снижения покупательной способности в результате девальваций. И в то же время, для стороннего наблюдателя, в стране не так много что изменилось: торговля работает, как и прежде, на улицах полно иномарок, рестораны не пустуют, концерты заезжих звездочек и хоккейные матчи аудиторию собирают, безработица почти нулевая, вклады населения в банках растут. Что происходит?
Да, пока еще идет процесс адаптации общества к новым экономическим условиям. Все произошло слишком резко, и пока большинство населения воспринимают события прошлого года, скорее, как неприятность, чем как трагедию. Власти на местах, руководители предприятий все надежды возлагают на "ручное управление", на то, что президент где-нибудь средств да добудет, и удастся прожить почти в прежнем режиме. Пока пенсии, зарплаты медленно, но растут, и многих не покидает надежда, что все нормализуется, вернется к ситуации 2010 года. Пока не пришло осознание, что это уже невозможно.
Откуда дровишки?
Мы ведь построили очень странную экономику. Как-то в начале 2000-х в Минск из Новой Зеландии приехала погостить пара, эмигрировавшая еще в конце 80-х. Дама присматривалась к потокам иномарок, бутикам, торговым центрам, коттеджным поселкам под Минском. И вечером спрашивает: "Скажите, все это великолепие за зарплаты в 250-300 долларов?".
Наша экономика многослойна. Отнюдь не только шабашники и программисты зарабатывают в долларах. Она насквозь пронизана связями и денежными потоками с зарубежными странами. В первую очередь, конечно, с Россией. Но не только. Надежной статистики поступления таких средств в страну нет. Как нет и статистики вывоза иностранцами доходов от экономической деятельности в стране. Потихоньку растут доходы наших граждан от частного производственного бизнеса, в сфере услуг. Но все же большая часть коттеджей, элитного жилья, новых иномарок "родом из торговли". Причем отнюдь не только торговли потребительскими товарами. Значительная часть их стоимости, через доходы посреднических фирм, может быть смело отнесена на себестоимость производимой в стране продукции.
По официальной статистике, до девальвации 86,5% денежных доходов населения составляли оплата труда, пенсии, пособия. А по жизни – кто знает? Внешне – не похоже.
Но и с оплатой труда проблемы в стране нарастают. В целом, можно сказать, что одним из результатов прошедших девальваций и связанного с ними всплеска трудовой миграции явилась и дезорганизация рынка труда, и очень сильное расслоение, никак не обоснованный разрыв в уровне оплаты одинакового труда на разных предприятиях. При том, что нет никаких подвижек с ликвидацией лишней численности и на предприятиях, и в госструктурах. И их ничем не обоснованная зарплата тяжким грузом ложится на экономику страны.
Например, с учетом того, что рядовой конструктор занят на госпредприятии делом в среднем не более 1-2 часов в день, в пересчете на почасовую оплату, его зарплата отнюдь не 250 долларов в месяц. Возможности для приработка – широкие. Наши "многостаночники" из разнообразных контор работают на 2-3 работах, хотя и понятно, что, по крайней мере, одна из этих работ – синекура, и это рабочее место должно быть ликвидировано.
С другой стороны, масса людей привязаны к своим рабочим местам так, что для них дополнительные заработки не очень возможны. И их сегодняшние зарплаты – стимул эти рабочие места покинуть как можно скорее.
Власти что-то невнятное бормочут о необходимости повышать производительность труда. Чушь. Производительность труда в ХХI веке обеспечивается на 99% своевременной модернизацией оборудования. На современном оборудовании работать, как правило, полегче, да и требования к квалификации работника поменьше. Так что и зарплата там может быть поменьше, чем там, где приходится корячиться за дедушкиным станком. А что продукция на старом оборудовании получится дороже – так это проблема менеджмента и (для госпредприятий) – правительства. Но не работника.
Ни денег, ни охоты
Но своевременная модернизация оборудования тоже требует денег. Которых нет. Вся существующая у нас экономическая модель в теории была рассчитана на то, что доходы от капитала, принадлежащего государству, вместе с налогами, позволят профинансировать и нужды государства, и активную социальную политику, и модернизацию экономики (включая и сельское хозяйство). Предполагалось, что частный и иностранный капитал будут играть вспомогательную роль, дополняя работу госсектора и пополняя казну налогами.
И, вообще говоря, некоторые основания для такой постановки задачи были. Сегодня никаких обоснованных расчетов стоимости принадлежащего государству капитала не существует. Последние внятные расчеты – конец 80-х. С учетом изменения масштаба цен стоимость основных и оборотных фондов предприятий госсектора, при нормальном хозяйствовании, сегодня должна была бы составлять 100-150 млрд долларов. По среднеевропейским нормативам с такого капитала мы должны были ежегодно получать 8-10 млрд долларов дивидендов (8%) и иметь на капвложения из амортизации еще 5-6 млрд. Для того чтобы обеспечить стабильный уровень жизни повыше, чем был в конце 2010 года, и нормально развиваться – более чем достаточно.
Так что основания ставить задачу постепенного выхода на такую модель у нас были. Но вот исполнение, конкретная работа по ее реализации оказались просто ужасными.
Мы регулярно недозакладывали амортизацию, кое-что продали и выручку направили на потребление, кое-что из капитала ушло на покрытие текущих убытков. Сегодня капитал предприятий госсектора промышленности вряд ли может быть больше 60 млрд долларов. (То, что президент оценил Белкалий в 30 млрд объясняется тем, что на его баланс передали запасы сырья в земле. Это – часть национального богатства, но не капитала.) Уже проели половину советского наследства. Но даже с 60 млрд в бюджет должны были бы поступать, кроме налогов, около 5 млрд долларов дивидендов ежегодно. Поступает – около 300 млн долларов (0,5% от капитала в год!). Разница – больше кредитов МВФ, больше тех кредитов и той скидки на газ, что дала Россия.
Наша проблема – бездарное и неумелое хозяйствование. Директора многих небольших предприятий в регионах – в возрасте 45-55 лет. В 1991 году занимали должности не выше начальников цехов. Научиться ставить производство им было просто негде. Выживать – да, научились. Методом проб и ошибок. А ставить производство – нет.
Что касается высших эшелонов руководства нашей экономики, то, по моему мнению, там вполне осознали катастрофичность ситуации. И не тешат себя надеждами на служебные успехи. На повестке дня у них совсем другие вопросы: найти для себя место потеплее в российской компании покрупнее и принять участие в грядущей массовой приватизации, пока должность позволяет что-то здесь урвать. Смотрят на ожидаемый в марте приход В.В. Путина, как кролик на удава, и только гадают, что он с ними и с нашей страной сделает.
Не решить, так забыть
А кто и что вообще могут сделать? Нам ведь надо и объемы нарастить (эти не обеспечивают потребности страны), и новую продукцию срочно освоить (в имеющейся номенклатуре объемы сильно не нарастишь, сбыт ограничен), и модернизацию предприятий проводить (иначе конкурентоспособную продукцию не получить).
Возьмем, как пример, небольшой завод в регионе. Людей нет – разъехались по российским шабашкам. Специалисты слабенькие. Есть долги, хотя госбанк и поддерживает понемногу. Станки и оборудование старенькие и поддерживаются в рабочем состоянии только усилиями пенсионера-механика (молодые не задерживались). Директор крутится день и ночь, собирая мелкие случайные заказы, чтобы набрать объемы на зарплату. Местная власть и рада бы помочь, да самим туго. Да и непонятно как. Инвесторы обходят стороной, не находя для себя выгоду в сотрудничестве.
Бывал не на одном таком заводе. Что здесь делать политику? Лекцию прочитать или накачку директору устроить?
Родной Минпром жаждет одного – забыть, где это предприятие находится. В идеале для него – присоединить это предприятие к крупному, чтобы самому не заниматься. Поскольку некому и непонятно как. Но всех не присоединишь.
Позиция финансиста ясна и обоснованна: срочно продать хоть за полцены. Выручку можно положить на депозит и лет через десять, за счет процентов, снять полную стоимость. А иначе, через три-четыре-пять лет и продавать будет нечего.
Выглядит красиво, только покупателей нет. Даже за полцены. И не предвидится. А некоторые ждут, когда отдадут за копейки, и пока покупать не торопятся. Да и не очень хочется бизнесу лезть в регионы, когда и в крупных городах ожидается, что вот-вот начнется массовая распродажа.
Решение проблем такого завода возможно только для серьезной инженерной компании. Но работать ей только с одним таким заводом бессмысленно: решения нет.
Для такого завода необходимо выбрать очень узкую специализацию плюс привязать отверточную сборку. Располагая в качестве клиентов группой таких заводов, каждый со своей специализацией, компания будет в состоянии, по схеме сетевой компании, на базе кооперации, вести освоение производства и в порядке импортозамещения, и для внешних рынков. Направляя на заводы заказы с полным комплектом технической документации, адаптированной к условиям именно этих заводов. Наберет завод достаточный пакет заказов – под него будет обоснованна и модернизация.
Тяжелый, конечно, но – путь. Другого пока не просматривается. Только вот кто такие компании организует и даст им работать? Наши чиновники, те, "тесною толпой стоящие у трона", кто и довел страну до нынешнего кризиса? Так ведь у них (см. выше) сегодня другие задачи.
Обращаем ваше внимание, что мнение автора может не совпадать с мнением редакции TUT.BY.
Партнер рубрики:
FOREX CLUB - брокер для частных инвесторов с 1997 года
Да, пока еще идет процесс адаптации общества к новым экономическим условиям. Все произошло слишком резко, и пока большинство населения воспринимают события прошлого года, скорее, как неприятность, чем как трагедию. Власти на местах, руководители предприятий все надежды возлагают на "ручное управление", на то, что президент где-нибудь средств да добудет, и удастся прожить почти в прежнем режиме. Пока пенсии, зарплаты медленно, но растут, и многих не покидает надежда, что все нормализуется, вернется к ситуации 2010 года. Пока не пришло осознание, что это уже невозможно.
Откуда дровишки?
Мы ведь построили очень странную экономику. Как-то в начале 2000-х в Минск из Новой Зеландии приехала погостить пара, эмигрировавшая еще в конце 80-х. Дама присматривалась к потокам иномарок, бутикам, торговым центрам, коттеджным поселкам под Минском. И вечером спрашивает: "Скажите, все это великолепие за зарплаты в 250-300 долларов?".
Наша экономика многослойна. Отнюдь не только шабашники и программисты зарабатывают в долларах. Она насквозь пронизана связями и денежными потоками с зарубежными странами. В первую очередь, конечно, с Россией. Но не только. Надежной статистики поступления таких средств в страну нет. Как нет и статистики вывоза иностранцами доходов от экономической деятельности в стране. Потихоньку растут доходы наших граждан от частного производственного бизнеса, в сфере услуг. Но все же большая часть коттеджей, элитного жилья, новых иномарок "родом из торговли". Причем отнюдь не только торговли потребительскими товарами. Значительная часть их стоимости, через доходы посреднических фирм, может быть смело отнесена на себестоимость производимой в стране продукции.
По официальной статистике, до девальвации 86,5% денежных доходов населения составляли оплата труда, пенсии, пособия. А по жизни – кто знает? Внешне – не похоже.
Но и с оплатой труда проблемы в стране нарастают. В целом, можно сказать, что одним из результатов прошедших девальваций и связанного с ними всплеска трудовой миграции явилась и дезорганизация рынка труда, и очень сильное расслоение, никак не обоснованный разрыв в уровне оплаты одинакового труда на разных предприятиях. При том, что нет никаких подвижек с ликвидацией лишней численности и на предприятиях, и в госструктурах. И их ничем не обоснованная зарплата тяжким грузом ложится на экономику страны.
Например, с учетом того, что рядовой конструктор занят на госпредприятии делом в среднем не более 1-2 часов в день, в пересчете на почасовую оплату, его зарплата отнюдь не 250 долларов в месяц. Возможности для приработка – широкие. Наши "многостаночники" из разнообразных контор работают на 2-3 работах, хотя и понятно, что, по крайней мере, одна из этих работ – синекура, и это рабочее место должно быть ликвидировано.
С другой стороны, масса людей привязаны к своим рабочим местам так, что для них дополнительные заработки не очень возможны. И их сегодняшние зарплаты – стимул эти рабочие места покинуть как можно скорее.
Власти что-то невнятное бормочут о необходимости повышать производительность труда. Чушь. Производительность труда в ХХI веке обеспечивается на 99% своевременной модернизацией оборудования. На современном оборудовании работать, как правило, полегче, да и требования к квалификации работника поменьше. Так что и зарплата там может быть поменьше, чем там, где приходится корячиться за дедушкиным станком. А что продукция на старом оборудовании получится дороже – так это проблема менеджмента и (для госпредприятий) – правительства. Но не работника.
Ни денег, ни охоты
Но своевременная модернизация оборудования тоже требует денег. Которых нет. Вся существующая у нас экономическая модель в теории была рассчитана на то, что доходы от капитала, принадлежащего государству, вместе с налогами, позволят профинансировать и нужды государства, и активную социальную политику, и модернизацию экономики (включая и сельское хозяйство). Предполагалось, что частный и иностранный капитал будут играть вспомогательную роль, дополняя работу госсектора и пополняя казну налогами.
И, вообще говоря, некоторые основания для такой постановки задачи были. Сегодня никаких обоснованных расчетов стоимости принадлежащего государству капитала не существует. Последние внятные расчеты – конец 80-х. С учетом изменения масштаба цен стоимость основных и оборотных фондов предприятий госсектора, при нормальном хозяйствовании, сегодня должна была бы составлять 100-150 млрд долларов. По среднеевропейским нормативам с такого капитала мы должны были ежегодно получать 8-10 млрд долларов дивидендов (8%) и иметь на капвложения из амортизации еще 5-6 млрд. Для того чтобы обеспечить стабильный уровень жизни повыше, чем был в конце 2010 года, и нормально развиваться – более чем достаточно.
Так что основания ставить задачу постепенного выхода на такую модель у нас были. Но вот исполнение, конкретная работа по ее реализации оказались просто ужасными.
Мы регулярно недозакладывали амортизацию, кое-что продали и выручку направили на потребление, кое-что из капитала ушло на покрытие текущих убытков. Сегодня капитал предприятий госсектора промышленности вряд ли может быть больше 60 млрд долларов. (То, что президент оценил Белкалий в 30 млрд объясняется тем, что на его баланс передали запасы сырья в земле. Это – часть национального богатства, но не капитала.) Уже проели половину советского наследства. Но даже с 60 млрд в бюджет должны были бы поступать, кроме налогов, около 5 млрд долларов дивидендов ежегодно. Поступает – около 300 млн долларов (0,5% от капитала в год!). Разница – больше кредитов МВФ, больше тех кредитов и той скидки на газ, что дала Россия.
Наша проблема – бездарное и неумелое хозяйствование. Директора многих небольших предприятий в регионах – в возрасте 45-55 лет. В 1991 году занимали должности не выше начальников цехов. Научиться ставить производство им было просто негде. Выживать – да, научились. Методом проб и ошибок. А ставить производство – нет.
Что касается высших эшелонов руководства нашей экономики, то, по моему мнению, там вполне осознали катастрофичность ситуации. И не тешат себя надеждами на служебные успехи. На повестке дня у них совсем другие вопросы: найти для себя место потеплее в российской компании покрупнее и принять участие в грядущей массовой приватизации, пока должность позволяет что-то здесь урвать. Смотрят на ожидаемый в марте приход В.В. Путина, как кролик на удава, и только гадают, что он с ними и с нашей страной сделает.
Не решить, так забыть
А кто и что вообще могут сделать? Нам ведь надо и объемы нарастить (эти не обеспечивают потребности страны), и новую продукцию срочно освоить (в имеющейся номенклатуре объемы сильно не нарастишь, сбыт ограничен), и модернизацию предприятий проводить (иначе конкурентоспособную продукцию не получить).
Возьмем, как пример, небольшой завод в регионе. Людей нет – разъехались по российским шабашкам. Специалисты слабенькие. Есть долги, хотя госбанк и поддерживает понемногу. Станки и оборудование старенькие и поддерживаются в рабочем состоянии только усилиями пенсионера-механика (молодые не задерживались). Директор крутится день и ночь, собирая мелкие случайные заказы, чтобы набрать объемы на зарплату. Местная власть и рада бы помочь, да самим туго. Да и непонятно как. Инвесторы обходят стороной, не находя для себя выгоду в сотрудничестве.
Бывал не на одном таком заводе. Что здесь делать политику? Лекцию прочитать или накачку директору устроить?
Родной Минпром жаждет одного – забыть, где это предприятие находится. В идеале для него – присоединить это предприятие к крупному, чтобы самому не заниматься. Поскольку некому и непонятно как. Но всех не присоединишь.
Позиция финансиста ясна и обоснованна: срочно продать хоть за полцены. Выручку можно положить на депозит и лет через десять, за счет процентов, снять полную стоимость. А иначе, через три-четыре-пять лет и продавать будет нечего.
Выглядит красиво, только покупателей нет. Даже за полцены. И не предвидится. А некоторые ждут, когда отдадут за копейки, и пока покупать не торопятся. Да и не очень хочется бизнесу лезть в регионы, когда и в крупных городах ожидается, что вот-вот начнется массовая распродажа.
Решение проблем такого завода возможно только для серьезной инженерной компании. Но работать ей только с одним таким заводом бессмысленно: решения нет.
Для такого завода необходимо выбрать очень узкую специализацию плюс привязать отверточную сборку. Располагая в качестве клиентов группой таких заводов, каждый со своей специализацией, компания будет в состоянии, по схеме сетевой компании, на базе кооперации, вести освоение производства и в порядке импортозамещения, и для внешних рынков. Направляя на заводы заказы с полным комплектом технической документации, адаптированной к условиям именно этих заводов. Наберет завод достаточный пакет заказов – под него будет обоснованна и модернизация.
Тяжелый, конечно, но – путь. Другого пока не просматривается. Только вот кто такие компании организует и даст им работать? Наши чиновники, те, "тесною толпой стоящие у трона", кто и довел страну до нынешнего кризиса? Так ведь у них (см. выше) сегодня другие задачи.
Обращаем ваше внимание, что мнение автора может не совпадать с мнением редакции TUT.BY.
Партнер рубрики:
FOREX CLUB - брокер для частных инвесторов с 1997 года