История повторяется

Приток валюты в страну в последние годы нарастал. И это давало стране возможность жить не по средствам.

Но в первой половине текущего года этот поток начал уменьшаться. Как же складываются финансовые отношения Беларуси с внешним миром и каковы возможные последствия дефицита валюты?

Перед выборами белорусская экономика показывает хорошие темпы роста ВВП (106,1% за январь - август 2010 г.) и еще больший рост денежных доходов населения (110,1%). Но, похоже, статистики перестарались и "перекормили" людей многолетними сообщениями о высоких темпах экономического роста и прочих успехах.

По данным статистики, за период правления Лукашенко выходит, что ВВП на душу населения и зарплаты в Беларуси должны быть намного выше, чем, например, в Польше или России. Но все больше людей, которые сопоставляют факты и вырабатывают иммунитет на сообщения об успехах. Вероятно, поэтому в своей речи на съезде профсоюзов (сентябрь 2010 г.) Лукашенко вынужден был объяснять, "почему при таком неплохом росте (речь идет о росте ВВП. - Прим. Л. З.) мы все-таки не так богаты".

Ответ сводился к тому, что мы потребляем дорогие нефть и газ.

Но такой ответ не согласуется ни с теорией (показатель ВВП уже очищен от стоимости материальных затрат), ни с практикой. Разве поляки, к примеру, потребляли нефть и газ по ценам более низким, чем белорусы? Разве много лет Россия не предоставляла нам дешевые нефть и газ? Разве мало стран, которые не имеют ни нефти, ни газа, покупают их по мировым ценам, но сделали реальный рывок в экономическом развитии?

Но зато такой ответ хорош с пропагандистской точки зрения. Он подготавливает население к мысли о "не так богатой" жизни. И не по причине краха белорусской экономической модели, а по причине происков России ("суверенитет дорого стоит").

На этот раз дело не в России.

Прежде всего, отметим, что введение Россией экспортных пошлин на нефть в 2010 году не привело к ухудшению ситуации с платежным балансом и, соответственно, ситуации на валютном рынке, не ухудшило экономическую ситуацию в стране, как это подает пропаганда.

Во-первых, введение экспортной пошлины на нефть автоматически отменило действие спецпошлины, которая была введена Россией с начала 2007 г. (Напомним, спецпошлина предназначалась для возврата России той части экспортной пошлины на нефтепродукты, изготовленные в Беларуси из российской нефти и экспортированные на Запад, которая должна была перечисляться после образования Таможенного союза.) Именно в том году и произошло снижение доходов от внешнеторговых операций страны с нефтью и нефтепродуктами.

Во-вторых, спецпошлина вводилась на всю нефть, поступающую в Беларусь, а теперешняя экспортная пошлина не введена для той части нефти, которая потребляется внутри Беларуси. В-третьих, в январе - июле 2010 г. цены на экспорт белорусских нефтепродуктов выросли в большей степени, чем цены импорта нефти.

Когда в начале 2007 года Россия ввела спецпошлины на нефть, Беларусь потеряла почти миллиард долларов. Если в 2006 г. внешнеторговые операции с нефтью и нефтепродуктами не только окупали затраты на собственное потребление Беларуси, но давали еще прибыль и приток валюты в размере 1,29 млрд. USD, то в 2008 г. мы имели незначительный отток (0,23 млрд.USD) (см. таблицу 4 на 18-й странице.)

Этот отток валюты был фактически платой Беларуси за импорт нефти для собственного потребления (получалось около 55 USD за тонну). Затем ситуация стабилизировалась.

Из данных таблицы 4 следует, что в первом полугодии 2010 года Беларусь имела практически те же результаты от внешнеторговых операций с нефтью, что и в предыдущие два года (тонна нефти для собственного потребления обошлась белорусам примерно в 68 USD).

Химеры СССР не отпускают.

Проблемы Беларуси, если смотреть поверхностно, - в хроническом дефиците торгового баланса. За последние 15 лет он был отрицательным (за исключением 2005 г., когда изменилась методология расчетов по НДС во внешней торговле).

Негативное сальдо баланса за столь долгий срок свидетельствует об устойчивой неконкурентоспособности белорусской экономической модели или (что то же самое) о низкой эффективности производства и государственного управления экономикой.

Но руководству страны хотелось как можно быстрее, наперекор законам развития экономики, повысить уровень жизни населения и создать видимость процветающей страны. И это удалось сделать за счет проедания богатого наследства СССР (сейчас активная часть основных фондов промышленности имеет значительный износ и на них невозможно произвести конкурентоспособную продукцию), влезания в долги и использования российских дотаций не для модернизации экономики, а для текущего потребления.

Для достижения сегодняшнего результата приносилось в жертву ближайшее будущее, даже когда последствия принимаемых решений были очевидны.

Например, несколько лет аналитики доказывали, что экспорт сливочного масла в Россию осуществляется по ценам ниже себестоимости (в том числе об этом писал и один из министров сельского хозяйства). Это означает, что чем больше масла экспортируется, тем более бедной становится страна. Но президент принял решение построить еще больше молочных ферм, чтобы экспортировать еще больше масла (и сегодня масло экспортируется в Россию по цене около 3,7 USD/кг при его себестоимости не менее 5 USD/кг). Ведь валюта поступает сегодня, а рассуждения об эффективности экспорта кажутся такими эфемерными.

Вообще в социалистической экономике показатели объемов производства или продаж являются важнейшими, хотя они вовсе не являются показателями экономическими. Можно производить много, но быть нищими.

В СССР всего производили на душу населения намного больше, чем в капиталистических странах (кроме продукции некоторых высокотехнологичных отраслей), но люди жили гораздо беднее. А производительность общественного труда была ниже, чем у капиталистов, в 10 раз. Погубил экономику СССР знаменитый вал, порожденный директивным требованием производить всякой продукции и услуг больше, чем в предыдущем году, а также государственный контроль цен.

И то худшее, что было в экономике СССР, было воссоздано в Беларуси (насколько это возможно, конечно, с учетом ее нахождения в кольце рыночных экономик). И власть не может отказаться от директив сначала гнать ненужную продукцию на склад (даже в период кризиса директивные показатели роста объемов производства в условиях падения спроса были фантастическими - 108-110%), а затем разрешать ее продажу ниже себестоимости. Эти директивы много лет доводятся даже Минскому часовому заводу, который давно имеет на складах двух-трехлетний объем производства часов, которые никогда уже не продаст по ценам выше их себестоимости. Этот завод стал хрестоматийным примером абсурда государственного управления экономикой в Беларуси.

Но на этих директивных показателях, как на кащеевой игле, держится существующая власть. Не было бы директив - не было бы и контроля за их исполнением. Как тогда держать в подчинении "вертикаль"? ("Потому что не за что ругать", - заметил А. Лукашенко в речи на съезде профсоюзов, говоря о бесконтрольности российских чиновников.) Да и зачем тогда "вертикаль" нужна? Не было бы еще и контроля над ценами (хотя бы как в Китае, где контролируется лишь 5% цен), была бы рыночная экономика, которая, в конечном счете, несовместима с политической диктатурой.

Так что дело в данном случае не в России. Прирост потребления сверх возможностей низкоэффективной экономики составляет несколько миллиардов долларов в год (примерно 6 млрд. USD в 2009 г.). И если бы Россия не повышала цены на энергоресурсы, то это бы только отсрочило торможение экономики на 1-2 года.

Не слаще, чем в Греции.

Из таблиц 1-3, которые построены на основе данных платежных балансов страны, видно, как складываются наши финансовые отношения с внешним миром.