Дураки на службе величества. Что вы знаете о королях и шутах?

Кто и когда стал впервые смешить знатных людей за деньги? Как люди становились придворными шутами? Становились ли шуты правителями? Занимались ли шутовским ремеслом женщины? Существуют ли придворные шуты в наши дни? Мы расскажем вам об одной из самых древних и интересных профессий прошлого.

Когда появились первые шуты?

Несмотря на то, что классический образ шута — в разноцветном костюме, колпаке с бубенчиками и с шутовским жезлом — появился в Средневековье, само это явление гораздо старше. Вероятно, все началось тогда, когда люди впервые стали испытывать чувство скуки.

Смешить богатого господина за вознаграждение было в порядке вещей уже в античные времена. В Древней Греции для таких людей уже существовало специальное слово — «парасит». Ничего не напоминает?

Строго говоря, в переводе с греческого оно означало «сотрапезник» или «гость» и первоначально обозначало человека, который помогал прислуживать при исполнении языческих ритуалов. Таких помощников после служений приглашали к обеду.

Не удивительно, что люди, которым нечем было пообедать, любили ходить на богослужения туда, где были хлеб и вино. Хозяину за трапезой они старались угодить веселой шуткой или глубокомысленной беседой, тем паче, что, пригласить образованного и остроумного гостя к столу было честью для лучших людей города.

Но со временем статус такого гостя сильно понизился. В параситы стали идти обедневшие горожане и просто любители угоститься за чужой счет, и это слово стало означать то же, что «дармоед» и «лизоблюд». Да, современное слово «паразит» произошло именно от него!

В Древнем Риме обычай иметь на пиру парасита стал уже обязательным, и его роль уже ничем не отличалась от шутовской.

«Его сажали за один стол с хозяевами и гостями, но только с условием, чтобы он был постоянно в веселом настроении духа, возбуждал бы смех, не обижался бы на оскорбления в свой адрес, на которые за столом не скупились, и с улыбкой на лице принимал бы удары брошенных в него кубков и чарок, когда разгоряченные вином, гости придут в азарт и не будут помнить, что они делают», — писал в XIX веке один из исследователей античности.

Люди, исполнявшие шутовские обязанности в свите правителя, существовали не только в Европе, но и в древних обществах Азии, Америки и Африки.

Кто становился придворным шутом?

В античности такую роль мог исполнять обедневший гражданин или даже остроумный раб, который умел рассмешить хозяина. Согласно жизнеописаниям античных авторов, баснописец Эзоп был простым рабом у богача Ксанфа, но потом был приближен к хозяину за живость ума и находчивость.

В более поздние столетия карьера придворного шута уже требовала кое-какой профессиональной подготовки.

У правителей средневековой Европы за пределами спальни выбор развлечений был невелик: война, охота и пиры. У знатных дам возможностей развлечься было еще меньше. И поэтому специалист, умевший плясать, шутить, петь смешные песни, играть на волынке и знавший много загадок, поговорок и интересных историй, был при дворе на вес золота.

Если кто-то попадал на шутовское довольство, к нему приставляли наставника, учившего шутовским трюкам. Профессия стала наследуемой: появились семьи, из которых знатные господа брали себе шутов. Секреты стали передаваться от отца к сыну.

Однако шутом могли взять и крестьянина, которому посчастливилось насмешить короля. Рассказывают, что Людовик XIII нашел себе шута в деревушке близ Сен-Жермена. Его величество разговорился с местным жителем по имени Жан Дусе, и тот толково, умно и по делу отвечал на его вопросы. А потом, ничуть не стесняясь, задал свой вопрос: «А что там у вас, хлеба такие же хорошие, как у нас, или похуже?»

Чем привел короля в восторг и был немедленно взят ко двору. После его смерти на его должность претендовали племянники шута, но они не были так же талантливы, как их дядя.

В России шутами при Петре Первом и Анне Иоанновне становились бедные дворяне (например, Михаил Голицын или Иван Балакирев) или заезжие иностранцы.

Как появился шутовской костюм?

Классический внешний вид европейского шута — колпак с длинными хвостами и бубенцами, жезл-марот и двух- или трехцветный костюм — появляется уже в XV—XVI веке, когда становится особенно развит институт придворных шутов. Именно придворных дураков мы видим в миниатюре, скульптуре и живописи тех времен.

Их площадные и ярмарочные коллеги не были настолько богаты, чтобы позволить себе яркие ткани, и одевались, как и большинство населения тогдашней Европы, в простые тряпки и лохмотья.

Среди шутов было много людей необычного вида: карликов, горбунов, людей с увечьями, экзотической внешностью, психическими расстройствами. Одежда должна была всячески подчеркивать их необычность, а цветные одеяния в средневековой Европе были редкостью.

Цветную одежду иногда носили поневоле, и она не была признаком хорошей репутации. Зеленые колпаки в средневековой Европе надевали на должников и сосланных на галеры. Желтые знаки отличия в Англии и Франции в Средние века должны были носить преследуемые евреи.

Сам колпак (обычно с тремя хвостами), вероятно, достался европейской культуре еще от языческих времен, когда для исполнения народных обрядов участники нацепляли на себя ослиные уши и хвост.

Марот — жезл с наконечником в виде шутовской головы — спутник и собеседник, двойник самого шута. Некоторые исследователи говорят, что и у него есть языческие корни.

Зачем шуты были нужны правителям?

Во-первых, развлекать самих правителей и их близких во времена, когда у людей не было кино, телевизора и даже книг. Придворные шуты как форма досуга исчезли в XVII—XVIII веке, с наступлением эпохи Просвещения, уступив место театру, танцу и литературе.

Кроме того, шуты бывали доверенными лицами королей и князей, их советниками, «записными книжками», секретарями, тайными посланниками и даже телохранителями.

Положение дурака при дворе давало шуту возможность говорить то, что другим запрещалось, хотя открытая критика короля или других влиятельных персон в Европе в прошлые столетия не была распространенной практикой.

Шуты были только у монархов?

Нет, в средневековой Европе шуты могли быть и у духовенства, в том числе у самого Папы римского, у крупных вельмож и просто у богатых людей, которые могли себе позволить такую роскошь.

Более того, шуты могли состоять на службе у городского магистрата или даже у корпораций. Часто это были люди из числа состоятельных горожан, которые участвовали в шутовских праздниках, популярных в Средневековье.

Были у шутов и собственные профессиональные объединения. Они были похожи не столько на современные профсоюзы, сколько на английские джентльменские клубы. Был известен, например, «Орден дураков» в городе Клеве на нижнем Рейне, а также объединение горожан в Дижоне, известное как «Дижонская пехота» или «Общество дурацкой матери».

Это был своеобразный клуб любителей карнавальных развлечений, куда попадали по рекомендации и который избирал своего шуточного короля и проводил пародийные церемонии. Подобные объединения не были редкостью для Европы, но дижонская «Дурацкая мать» была особенно известной.

В нее входили влиятельные господа, и по политическому влиянию эта неформальная организация могла соперничать с городской властью, тем более что многие власть предержащие тоже были «дижонскими пехотинцами». Это общество просуществовало два с половиной столетия и было запрещено только в 1630 году указом короля.

Кто были самые известные шуты в Европе?

Пожалуй, самым известным в истории был Трибуле, придворный шут Людовика XII и Франциска I. Он был знаменит чрезвычайно вольным поведением по отношению к придворным, а также ценными советами, которые давал королям.

Он оставил свой след и в литературе, и в музыке. Мы знаем его, во-первых, по роману Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль». Там он разрешает знаменитый спор уличного торговца жареным мясом и бедняка, который его нюхал (помните: «Он нюхал, как пахнет твое мясо — ты слышал, как звенят его деньги»). Именно ему преподносит шутовские дары Панург.

Слава не оставляла Трибуле и в более поздние столетия. В XIX веке он стал героем исторической пьесы Виктора Гюго «Король забавляется». А позднее композитор Джузеппе Верди написал по мотивам этой пьесы оперу: действие было перенесено из Франции в Италию, а персонажи получили новые имена. И с тех пор мы знаем Трибуле под именем Риголетто.

Другим известным французским королевским шутом был Шико, любимый шут Генриха III и Генриха IV. В шуты он попал из солдат, но военную карьеру не оставил, продолжал носить шпагу, участвовал в военных походах вместе с королем, дослужился до чина лейтенанта, получил дворянство и погиб при осаде Руана. В мировой культуре известен прежде всего как герой романа Александра Дюма-отца «Графиня де Монсоро», где был выведен тонким и проницательным царедворцем и человеком государственного ума.

В Польше популярен образ Станчика (1480−1560), придворного шута трех польских королей и литовских князей. Миру запомнился как фрондер, жестко критиковавший действия своих властителей. Когда в XIX веке польское население австро-венгерской Галиции (Западной Украины) создало политическую партию, она получила название «Станчики». Впрочем, эта партия, в отличие от шута, была лояльна властям и боролась с социалистическими идеями и украинским национальным движением.

Мы знаем Станчика по знаменитой картине Яна Матейко. Изображенный на ней удрученный шут переживает, что армия Польши и ВКЛ отступает из России и потеряла Смоленск.

В Англии был известен Уилл Соммерс, придворный шут Генриха VIII. Король так его любил, что шуту было дозволено издеваться над кем угодно, даже над кардиналом. Сохранилось несколько картин работы художника Ганса Гольбейна, изображающих короля с любимым шутом или отдельно Соммерса в полном шутовском облачении.

Историки называют Соммерса неглупым человеком с добрым сердцем, который не пользовался своим влиянием на короля ради личной выгоды, а оскорблял главным образом чванливых и жадных придворных. Особую честь ему делает то, что незадолго до смерти Генриха VIII он выпросил у него помилование для своего бывшего хозяина.

Какие известные шуты были в истории России?

В России самые известные шуты жили при дворе Петра Первого и Анны Иоанновны и были из дворян или заезжих иностранцев. Петр был вообще большой любитель шутовства и более 30 лет устраивал «Всешутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор». Это было, выражаясь современным языком, иммерсивное шоу, по грандиозности не уступавшее «ДАУ», в котором участвовали и сам царь, и его приближенные.

«Собор» чем-то напоминал средневековые европейские «праздники дураков» и пародировал церковные богослужения и сцены из Священного писания. Красочные описания «Собора» можно найти в романах «Антихрист. Петр и Алексей» Дмитрия Мережковского и «Петр I» Алексея Толстого.

Согласно многочисленным сохранившимся источникам, в этом карнавальном передразнивании было в изобилии пьянства, издевательств над людьми, обсценной лексики и половой распущенности. Участникам присваивали шутовские должности и матерные имена.

При этом у императора были и регулярные шуты. Знаменитый Иван Балакирев был обедневшим костромским дворянином и при Петре служил в Преображенском полку. Затем стал жить во дворце в качестве прислуги, попал в опалу, но при Анне Иоанновне вновь вернулся ко двору. Отличался вольными высказываниями, за что попадал в Тайную канцелярию.

Фигура Балакирева была чрезвычайно популярна в народе и после его смерти: приписываемые ему анекдоты и истории о нем издавались в виде сборников десятки раз. В ХХ веке он был увековечен в пьесе Григория Горина «Шут Балакирев» и в одноименном спектакле театра «Ленком».

Интересная судьба была у Яна Лакосты, потомка португальских евреев, жившего в Гамбурге. Он держал маклерскую контору, знал шесть языков и преподавал основы этикета. Но познакомился с Петром во время его европейских странствий и переехал в Петербург, где и стал шутом благодаря своей неуклюжей фигуре и обаянию.

Другим известным иностранцем, блиставшим остроумием при царском дворе, был Пьетро-Мира Педрилло, сын скульптора из Неаполя. В Россию он приехал как музыкант, потом попал в канцелярию к Бирону, а оттуда — к императрице Анне Иоанновне, став ее закадычным другом и партнером по игре в карты. Вернулся в Италию с большим состоянием.

Шут по прозвищу Квасник на самом деле был князем Михаилом Голицыным, попавшим в немилость за то, что во время поездки в Италию завел отношения с итальянкой. Его Анна Иоанновна шутки ради женила на калмычке Авдотье Бужениновой и заставила их провести вместе зимнюю ночь в специально построенном ледяном доме на ледяной кровати.

Забава императрицы чуть не закончилась трагедией. Эта история легла в основу одного из русских исторических романов — «Ледяного дома» Ивана Лажечникова.

Становились ли шуты правителями?

На ум сразу приходят многочисленные карнавальные праздники средневековой Европы, где выбирали «короля дураков» и возили его по городу. Но это были «короли» на один день. А становились ли шуты настоящими правителями?

Было как минимум два случая, когда такое пусть и формально, но произошло. Оба — в России, и оба — при Петре I. Сначала царь Петр подарил своему шуту Лакосте остров Соммерс в Финском заливе и пожаловал его титулом «самоедского короля», впрдачу к которому тот должен был носить жестяную корону. Это было сделано, разумеется, в шутку, но Лакоста оставался королем своего острова и при Анне Иоанновне.

Другого шута — Ивана Балакирева — император во время Персидского похода пожаловал титулом «Касимовского хана». Тоже в шутку, но древний город Касимов, когда-то действительно бывший ханством, стал фактической вотчиной Балакирева. Там он провел последние годы жизни и был похоронен.

Были ли шутами женщины?

В литературе встречается мало описаний придворных шутов (шутовок, шутих?) женского пола, но они есть. Одной из них была «Дура Джейн» (Jane Foole, 1543−1558), которая служила женам Генриха VIII и его дочери Марии I Тюдор (в то же время, что и Уилл Соммерс). Предполагали даже, что они могли быть женаты.

Женщина-шут была и у Марии Стюарт (1542−1589). Ее звали Никола или Николь, и у нее было прозвище «Жардиньерка» — «корзинка для цветов». При этом рассказывают, что женщина-шут с таким же прозвищем была и у Екатерины Медичи, ее предшественницы. Остается гадать: была ли это одна и та же «Жардиньерка», или одна королева, глядя на другую, тоже завела себе спутницу и дала ей такое же прозвище.

Есть ли придворные шуты сегодня?

Кое-где порой это еще встречается. Интересный случай произошел не так давно в Королевстве Тонга: король Тупоу IV назначил своим шутом американского финансиста Джесси Богдоноффа, который с 1986 года управлял финансами всего королевства. Идею, говорят, подкинул его величеству сам финансист, день рождения которого приходится на 1 апреля.

Эта небольшая полинезийская страна неплохо зарабатывала на продаже паспортов и биржевых спекуляциях. Но в 2002 году обанкротился фонд, в который по совету шута были вложены государственные деньги Королевства — 26 млн долларов. Сумма сама по себе небольшая, но это была половина бюджета всей страны. Какие уж тут шутки. Король судился с шутом несколько лет, и тот даже выплатил какие-то отступные.

Официально зарегистрированный шут, получающий зарплату от местной торговой палаты, есть и в Великобритании. Но не в Букингемском дворце, а в средневековом замке городка Конви в Уэльсе.

Должность шута-резидента была учреждена в городке в 2015 году — впервые с XIII века, но не для увеселения директора музея, а для привлечения туристов.

Шутом города Конви стал артист Рассел Эрвуд, взявший себе псевдоним Erwyd le Fol — «Эрвид-дурак», приехавший для этого из Лондона. Эрвид-дурак демонстрирует свое искусство на городских мероприятиях, ярмарках и в других особых случаях.