Есть повод! Федута об императоре, агрогородках, упущенных возможностях и производстве сахара
Каждый уикенд Александр Федута выбирает одно событие, о котором пишет две страницы текста — почему оно важно для него. И, возможно, не только для него. Читайте и сами решайте, повод это или нет. И — повод для чего.
«Мы все глядим в Наполеоны», — писал классик теперь уже не нашей литературы, что в переводе Алеся Дудара звучит совсем по-белорусски:
— Мы ўсе глядзім у Напалеоны.
Собственно говоря, а почему не звучать? Наполеон — такая же часть нашей истории, как и часть истории всего остального мира. Мало того, можно говорить, что Наполеон — наша упущенная историческая возможность.
Закончись его эпопея слегка иначе — и мы сегодня бы жаловались на офранцуживание белорусского языка, наиболее радикальные патриоты призывали бы ликвидировать музей маршала Даву в Волковыске и снять мемориальную доску в память о Жероме Бонапарте, брате императора, со стены старого здания Гродненского облисполкома. А ученые из Института истории Национальной академии наук, специализирующиеся на аграрной истории Беларуси, утверждали бы, что именно император французов является предтечей агрогородков в нашей стране.
И поверьте — никакого преувеличения в этом не было бы. Великий полководец уделял значительное внимание агропромышленному сектору, так что в случае поражения его можно было бы направить не на остров Эльбу, а вовсе руководить отсталым совхозом или колхозом где-нибудь в Могилевской губернии. Ведь есть в его биографии и такой неожиданный факт. 25 марта 1811 года император своим указом, заменившим революционные декреты, распорядился выделить 80 тысяч акров земли для выращивания сахарной свеклы — той самой Beta vulgaris, которую и по сей день возделывают во Франции, да так возделывают, что на мировом рынке обходит ее только Россия — с ее-то территориями!
Сделано это было с простым расчетом. Франция последовательно ограничивала британскую торговлю на территории покоренной Бонапартом Европы, а так называемые колониальные товары, в числе которых был и сахар, тем не менее, нужно было чем-то заменить. Франция была колониальной державой, и сырье для производства сахара доставляли ей с островов Мартиники и Реюньона, а также Гваделупы. Но морское противостояние с «морей владычицей, бульдожьей Британией» привело к дефициту. Вот сахарный тростник и заменили сахарной свеклой. Тем же указом давались льготы сахарозаводчикам и финансировалась подготовка специалистов по переработке свеклы.
Можно предположить, какой-такой сахарный Валерий Цепкало подкатил к государю с этим предложением. Звали тогочасного (понятно, что на русском языке слово звучит диковато, но зато в данном случае оно предельно точно отражает мысль) — так вот, звали того Цепкало Жюлем Полем Бенжаменом Делессером. Именно он придумал, как усовершенствовать машины по производству сахара из свеклы. Да так успешно, что в ходе высочайшего посещения сахарного завода Делессера в Пасси император наградил его орденом Почетного легиона, сняв его с собственной шинели, и возвел в достоинство барона Империи.
Правда, после этого параллели заканчиваются. Происходи все это сегодня, и Жюля Поля отправили бы в конце концов в отставку, обвинив в том, что вместо миллиона тонн свеклы его завод переработал в течение года что-то около девятисот шестидесяти тысяч.
А могло бы быть и хуже. Барона Делессера обвинили бы в махинациях на сахарном рынке, в демпинговых поставках «сладкой смерти» куда-нибудь в братскую Испанию или Италию. Да так успешно обвинили бы, что ради ареста проштрафившегося сахарозаводчика пришлось бы разворачивать корабль, ушедший к берегам Корсики или Сардинии, где барон намеревался вместе с семьей отдохнуть на курорте. Император, в конце концов, был человеком жестоким, хотя в агропромышленном комплексе, как мы — а теперь и вы, почтенные читательницы и читатели, уже знаете — разбирался.
И сегодня — вернее, 25 марта, — придя с виртуальной экскурсии по местам, связанным с годовщиной объявления Белорусской народной республики, и сварив кофе (тоже вполне колониальный товар) в бронзовой или керамической джезве — ну, не пить же эту страшную бурду из машины! — придвиньте сахарницу, возьмите кубик рафинада и опустите в горячий черный напиток…
Опустили? Теперь размешайте аккуратно, пригубите и — насладитесь.
Правда, хорошо?
Хотя сладкой жизни никто нам из властителей не обещал.