«Нужно открыть скважину с нефтью - тогда победим». Интервью с Владом и Лерой, которые поедут на «Евровидение»
Второй раз в истории «Евровидения» со сцены конкурса будет звучать песня на белорусском. Туда ее повезет проект VAL — Vlad And Lera, или Влад Пашкевич и Валерия Грибусова. В 2016 году они познакомились, стали встречаться, а чуть позже решили делать музыку вместе. В январе 2020-го ребята впервые поучаствовали в национальном отборе на «Евровидение». И вот результат — в мае они едут в Роттердам представлять Беларусь на «Евровидении».
Широкой аудитории проект VAL пока знаком мало. Около трех лет Влад и Лера создавали свою музыку, записывали треки, выступали на разогреве у разных групп, но делали это в перерывах между своими основными работами. Во второй половине 2019-го молодые музыканты решили, что пора заниматься проектом плотно и всерьез. Нашли продюсера — и теперь создают себе имя не только в узких кругах музыкальной тусовки.
В интервью журналистке TUT.BY Влад и Лера рассказали:
- зачем им понадобился продюсер «из старой гвардии белорусского шоу-бизнеса»;
- что они отвечают на подозрения в плагиате песни;
- какой образ Беларуси они будут продвигать на «Евровидении»;
- почему решили поехать туда с песней на белорусском.
Про то, видит ли VAL конкурентов в российской группе Little Big, тоже будет.
Промотур и съемки визитки под угрозой: все из-за коронавируса
С Лерой и Владом мы встречаемся у них в студии. Последние несколько лет она находится на минской улице Пулихова. Тут ребята вместе со своим приятелем и коллегой Андреем Катиковым придумывают и записывают собственные треки, делают музыкальный продакшен как для себя, так и для других артистов.
Сразу после победы в национальном отборе на «Евровидении» Влад и Лера рассказывали, что на несколько дней «уедут в деревню» восстановиться. Не получилось: включаться в работу и подготовку к конкурсу пришлось с самого первого дня.
— Мы сейчас не принадлежим себе, — говорит Лера. — Прописаны на улице Макаенка, 9 [здание Белтелерадиокомпании]. Теперь принадлежим всем: слушателям, зрителям, журналистам. Может, летом сможем куда-нибудь вырваться.
Ни Лера, ни Влад не скрывают: они пара. «Будете целоваться на сцене? А предложение сделаешь?» — такие вопросы, говорит Влад, теперь ему задают постоянно, намекая на выступление Naviband в 2017 году. Он лишь отшучивается: «Мы пойдем дальше. Может, и ребенка родим прямо на сцене».
Но если без шуток, то пока конкретики насчет номера, который VAL покажет на сцене «Евровидения», у ребят нет. Команда, которая будет их готовить, еще в процессе формирования, переговоры идут со специалистами из разных стран.
Единственное, что они точно хотели бы сохранить, — это свой фирменный жест. Он, кстати, со смыслом: в сурдопереводе означает «да відна».
— То есть до рассвета, до зари, — говорит Лера. — Даже если люди не слышат, они как минимум поймут название песни.
13 марта Лера и Влад должны были улететь в Амстердам на съемки визитки. Но пока все перенеслось — из-за коронавируса, который сейчас подбирается и к «Евровидению». По этой же причине под угрозой оказался и промотур музыкантов: выступления VAL были запланированы в Тель-Авиве, Москве, Мадриде, Амстердаме и Лондоне.
Что важно знать о Лере, Владе и VAL?
В 2015-м Валерия Грибусова победила на конкурсе «Славянский базар», после пробовала свои силы в команде Джамалы на шоу «Голос країны». Интересуюсь, что еще нам всем стоит о ней знать.
— Кроме конкурсного и творческого бэкграунда, наверное, то, что я увлекаюсь модой и танцами в стиле вог. Возможно, в номере вы видели мою разработанную кисть, — улыбается девушка. — В 2016-м вместе с Владом мы создали проект VAL. С тех пор мы partners in crime — по жизни и в музыке. И это, наверное, самое большое счастье — мы можем заниматься любимым делом. Сейчас я бы вряд ли еще раз пошла на шоу «Голос» или «X-Фактор».
— Почему?
— Нам важно участвовать именно со своим авторским материалом. Хочется продвигать свою музыку, выступать, зарабатывать выступлениями, делать туры. Это наша большая цель.
На протяжении шести лет Лера была солисткой в оркестре Михаила Финберга. Как она туда попала?
— Мальчики ходят в армию, а девочки — в оркестр к Финбергу, — шутит Лера. — Я была участницей фестиваля белорусской песни и поэзии в Молодечно, где мне присудили Гран-при. После этого Михаил Яковлевич предложил работать у него. Там я прошла настоящую боевую школу, за что очень благодарна. Это был прекрасный опыт работы с хорошими музыкантами. Каждый день на репетиции к 8 утра, дисциплина, все дела. Не то что сейчас, — смеется.
В оркестре Лера работала с 18 лет — и во время учебы в Университете культуры, и два года после нее: туда она получила распределение.
— Я ушла в июне 2019 года. Почему? Закончилась отработка. Когда наши пути стали расходиться, Михаил Яковлевич сказал: «Если человек хочет развиваться дальше, нужно его отпустить». Считаю, что мы разошлись на положительной ноте. Для него это было шокирующее событие, но мы все взрослые люди.
С 16 лет Влад Пашкевич точно знал, что профессионально будет заниматься музыкой. У родителей, правда, был другой взгляд на этот вопрос.
— Они совершенно не желали, чтобы я поступал в музыкальный вуз. Ссылались на то, что в случае, если с музыкой не сложится, я не смогу устроиться в хорошую компанию. Но я всегда хотел стать профессиональным музыкантом и работать на себя.
Играть на гитаре Влад учился у частных преподавателей — очно и по скайпу. Потом решил, что нужно овладеть бас-гитарой, клавишами, укулеле и мандолиной, а еще развивать вокал.
— Этот процесс бесконечный, всегда есть куда расти, — говорит музыкант.
Параллельно Влад учился в инязе на факультете межкультурных коммуникаций.
— Я закончил иняз: на этом настояли родители. В 16−17 лет я был неуверенным в себе, боялся перечить. С горем пополам университет я все-таки закончил. И то только потому, что дал обещание тете, которой сейчас нет в живых. Мне было бы стыдно, если бы я его не сдержал. Зато там у нас была неплохая фонетика. Я стал обращать внимание на различные фонемы, которые раньше не замечал. Когда приходили вокалисты записываться на иностранном языке, я мог поправить их произношение или ошибки в тексте. Полученное образование мне все-таки помогает.
Сегодня Влад представляет себя как мультиинструменталиста и саунд-продюсера проекта VAL. Кроме того что вместе с Лерой они пишут для себя музыку и тексты, Влад еще делает аранжировки, сведение и мастеринг треков.
— Подрабатывать я начал с 16 лет. В основном делал записи гитары. За последние четыре-пять лет наша студия ToneTwins сделала много работ: мы написали музыку и сделали саунд-дизайн для нескольких рекламных роликов больших брендов. Также писали песни и помогали другим артистам, которые участвовали в «Евровидении». В том числе для Naviband: занимались сведением и совместным продакшеном. Работа в студии дала много опыта: научила записывать артистов, делать музыкальный продакшен, сведение, мастеринг. Это помогло стать самостоятельными. VAL — первый проект в Беларуси, который не нанимал ни аранжировщика, ни звукорежиссера, ни мастеринг-инженера для песни «Да вiдна».
Как характеризуют свою аудиторию? «Вряд ли она схожа с поклонниками Макса Коржа»
— Как вы, Влад и Лера, познакомились?
Влад: Познакомили наши общие друзья. У нас был шуточный проект, для которого мы сделали пару песен по приколу. Подружились. Потом стали встречаться. Спустя год решили делать что-то свое.
Лера: Да, точка отсчета — 1 мая 2016 года, когда вышел наш первый сингл «Кто ты есть».
Влад: Но из-за того, что хотелось развивать студию, у нас не получалось делать материал для VAL постоянно. Осенью 2019-го мы решили, что займемся проектом серьезно. Не так, как получается, а реально будем жертвовать всем, но продвигать его. Это осознанный выбор. И так совпало, что наш первый белорусскоязычный трек едет на «Евровидение».
Планов на самом деле много: выпустить альбом, записать много новых синглов, расширить состав живых музыкантов — добавить басиста и барабанщика — и уже в таком составе выступить на фестивале «Рок за Бобров».
— Как бы вы охарактеризовали вашу аудиторию?
Лера: Это люди интеллигентные, воспитанные, интересующиеся. Думающие, вникающие. Вряд ли наша аудитория будет схожа с поклонниками Макса Коржа. Его музыка и наша — это совершенно контрастные вещи.
— Почему так?
Влад: У нас разный бэкграунд.
Лера: Важно, в какой среде ты рос и какой человек ты сам по себе. Мы с Владом не уличные ребята, во дворах не тусовались. Я училась: сольфеджио, гармонии, фоно, ездила на вокальные конкурсы. Влад читал книжки.
Влад: Я был компьютерным гиком, им, в принципе, и остаюсь. Компьютерные игры — мое хобби. Соответственно, музыкальный продакшен стал развитием моего зависания в компьютере. Лет в 12 я пытался научиться делать игры, но мне не понравилось заниматься всеми этими кодами. Даже просил маму купить мне книжку по программированию для начинающих. Ничего в ней не понял — и бросил.
— Большое плавание вашего проекта только начинается. Аудиторию каких известных артистов вам хотелось бы иметь? На кого ориентируетесь?
Влад: Alina Baraz, Disclosure, Tom Misch, Cream Soda и другие.
— Как бы вы описали музыку, которую делаете?
Влад: Это эклектика огромного количества музыкальных жанров, которые мы в себя впитываем. От танцевальной музыки — до рока и классики. R’n’B тоже любим. Но такой, нежный.
Лера: И сексуальный.
— Удается ли вам зарабатывать своим проектом?
Влад: Последние полгода, когда активизировалась концертная деятельность, — да. Плюс авторские отчисления приходят. Но сейчас, перед «Евровидением», сложно. Работаем в минус.
— Лера выступала на «Славянском базаре» и участвовала в «Голосе». Как VAL вы были на разогреве у Cream Soda, а теперь — «Евровидение». Как это все у вас согласуется?
Влад: Мы, в принципе, универсальны. Но я бы сказал так: Лера как вокалистка и проект VAL — это немного разные истории. Она долго развивалась в своем направлении, а я как гитарист — в своем. То, что вы видите в VAL, — это наше творчество, которое не связано с песнями, которые мы пели раньше.
Почему работают с опытным продюсером? «Молодые ребята не умеют жестко диктовать и создавать комфортные условия для артиста»
— На интервью с вами я договаривалась через вашего продюсера Андрея Калину. В какой момент он у вас появился?
Влад: В августе 2019 года. Мы спонтанно познакомились. Считаю, что это была судьбоносная встреча.
— А познакомились как?
Лера: Через общих знакомых. Мы хотели поговорить с ним по поводу возможных выступлений и концертов. Когда встретились с Андреем у него в офисе, то поняли, что подходим друг другу. Мы на одной волне, у нас схожий музыкальный вкус, энергетически мы тоже похожи. Этот человек стал для нас своего рода новым музыкальным папой.
— Зачем вам понадобился Андрей?
Влад: Чтобы решать организационные вопросы, заниматься администрированием, точным позиционированием в сфере шоу-бизнеса. Раньше все это делала Лера и постоянно нервничала, что ей приходится заниматься не только творчеством. Это огромное счастье, что теперь есть такая поддержка по решению вопросов технического и бытового райдера, организации концертов, интервью. А мы в первую очередь занимаемся музыкой и творчеством.
— Андрей Калина — концертный директор Германа и Ани Шаркуновой. То есть его можно назвать человеком из «старой гвардии» белорусского шоу-бизнеса — с концертами в Домах культуры и выступлениями на Днях города. Но вы, VAL, производите впечатление ребят, которые делают другую музыку.
Лера: Вы плохо его знаете. В машине Андрей слушает Tom Misch, Sade, George Benson. Он является основателем потрясающего оркестра Premier Orchestra, организовывал джазовые вечера у Ратуши, выступления Агутина, Чумакова, Панайотова, оркестра «Фонограф» и многих других, привозил номинантов «Грэмми» в Беларусь.
Влад: Знаете, Андрея можно назвать универсальным человеком в этом отношении. Он умеет организовывать и такие мероприятия, как вы назвали, и совершенно другие. Например, технологичные корпоративы для современных компаний. И свои новые песни группа «Атлантика» сегодня создает именно вместе с ним.
— Возможно. Просто это то, чем он известен в профессиональной среде.
Лера: Мне кажется, с нами у Андрея другой путь. Мы не выступаем на тех площадках, которые вы упоминали.
Влад: Мы пробовали работать и с молодыми ребятами. Но часто их самих приходилось учить. Их не всегда воспринимают так, как нужно. Они не умеют жестко диктовать и создавать комфортные условия для артиста. Поэтому со взрослым, опытным человеком работать гораздо проще. Это замечательный опыт.
Почему песня на белорусском? «Хочется быть ментально ближе к своей публике»
— Практически все свои треки вы пишете сами. «Да відна» стал первым заимствованием, верно?
Лера: Да, слова для песни написал Никита Найденов. Но мы встречались, оговаривали, о чем она будет. Музыка создана нами.
Влад: Еще одно исключение — трек «Ветер во сне». Он написан Андреем Катиковым и Алексеем Гордеевым. Скоро также выйдет трек, куплет к которому написал рэпер Папион, он очень талантливый парень.
Выступление VAL в финале национального отбора. Видео: Eurovision Song Contest— В комментариях к вашему выступлению многие писали о том, что песня им «что-то напоминает». Например, Major Lazer и DJ Snake «Lean on». Якобы мотивы похожи и даже заимствованы. Что вы об этом думаете?
Лера: Я, если честно, думала, что вы скажете про BTS. Потому что девочки лет 10−11 активно атакуют нас в Instagram и пишут, что мы сплагиатили. Но мы эту группу даже не слушаем.
Влад: Перед релизом «Да відна» мы советовались с фокус-группой из профессиональных музыкантов и звукорежиссеров. Никто криминала не заметил.
А влияния были и есть всегда. Знаете, есть замечательный фильм Everything is a Remix, который показывает, что даже Led Zeppelin и Beatles писали песни, похожие на другие.
— Перед финалом вы говорили, что Лера почти четыре года уговаривала вас пойти на «Евровидение». Почему именно сейчас?
Влад: Песня хорошая появилась
— А почему решили пойти на отбор именно с песней на белорусском?
Влад: Потому что песня на русском для представителей Беларуси на «Евровидении» звучала бы странно.
— Тогда почему не на английском?
Лера: Хочется быть ментально ближе к своей публике.
— Вы говорите, что с песней на белорусском будете ментально ближе и понятней здешней публике. Но голосовать за вас на «Евровидении» будут не белорусы.
Влад: Многие комментируют белорусский язык положительно, в том числе на YouTube.
Лера: Это будет всего лишь вторая попытка, когда белорусские артисты поедут со своим родным языком на «Евровидение». Хотим, чтобы у иностранцев была возможность услышать его. Если им будет интересно, о чем песня, они всегда могут прочитать перевод. Ведь важна эмоция, то, что цепляет в песне. А язык важен не всегда. Вообще, мне кажется, словосочетание «Да вiдна» — это очень просто. Его легко напеть.
— В соцсетях можно было встретить мнение: песня хорошая, но с аранжировкой нужно что-то делать. Что-то делали с ней?
Лера: Это самый ненавистный вопрос. (Улыбается.)
— Так делали? Финальную версию песни вы ведь отправили уже.
Влад: Мы немножко изменили частотный баланс, подняли бас, громкость гитары в конце припева.
Лера: Но вы вряд ли это услышите.
Влад: Почему не сделали по-другому? Во-первых, потому что в самом начале с нами была большая фокус-группа, которая помогала принимать серьезные решения относительно песни еще до ее выхода. Все вместе мы остались ей довольны.
Акустическая версия «Да відна». Видео: VALЛера: Во-вторых, если бы кто-то дал конкретику, которая бы улучшила песню, мы бы об этом подумали. Но читали комментарии, запускали прямой эфир в Instagram — никто ничего не предложил. Говорят: «Сделайте что-то, измените». Но что? Никто конкретных замечаний не назвал. Это равносильно тому, что художнику ходить по людям и спрашивать: «Как ты думаешь, что нужно изменить в картине?»
Как будут позиционировать на конкурсе? «Как представителей современной Беларуси»
— Заходила на официальный YouTube-канал «Евровидения». Пока что у вас там не очень много просмотров. Больше, чем у некоторых, но меньше, чем у большинства стран. Как будете повышать свою узнаваемость среди другой публики — не только белорусской?
Лера: Будем нанимать хорошего пиарщика. Этот вопрос сейчас в процессе решения.
— То есть ваша команда на «Евровидении» еще не сформирована?
Лера: Окончательно — нет.
— Осталось два месяца. Не боитесь, что не успеете?
Лера: Если бы отбор проходил намного раньше, допустим, в декабре, наверное, у нас уже была бы команда. Но сейчас пока нет.
— Кто в ней будет?
Лера: Есть конкретные правила. Это будут режиссер-постановщик, хореограф, пиарщик, визажист, педагог по вокалу, костюмер, фониатр и другие. Плюс шесть человек на сцене — бэк-вокал, танцор, мы.
— То есть танцор все-таки останется?
Влад: Да, хотим его сохранить. На данный момент единственный участник команды, который уже утвердился, — это Алекс Панайи, вокальный педагог из Греции. Он был в жюри на национальном отборе.
Лера: Тренер по вокалу нам нужен скорее для того, чтобы распеть нас, сделать утреннюю гимнастику. Связки, как мышцы, нужно держать в тонусе. Алекс будет тренером, который вместе с нами будет ходить в вокальный спортзал, так как у меня контролировать все эти процессы просто не будет времени.
— У вас пока нет режиссера, поэтому задавать вопросы о номере нет смысла. Но в целом. Каждый артист, который едет на «Евроивдение», определяет для себя какую-то стратегию и образ. Например, Алена Ланская была дивой, Тео — мистером Чизкейком, Naviband можно было бы назвать послами белорусской культуры. Кем будете вы?
Влад: Представителями современной Беларуси, современной белорусской музыки и культуры.
Лера: А еще в песне заложена идея феминности. Женщина сама выбирает, с кем ей быть счастливой. Там есть такие строки, и их очень хочется донести до слушателей.
— Белтелерадиокомпания оплачивает ваши перелет и проживание и может оплатить других специалистов. Как будет в вашем случае?
Влад: Все решается, еще в процессе. Причем все переговоры проходят конструктивно. Нам никто ничего не навязывет.
За что может быть страшно? «За отношения между нами — это самое ценное, что хочется сохранить»
— Вы наверняка знаете, что от России на «Евровидение» едет Little Big [интервью с VAL мы записывали еще до релиза их песни]. Как на это отреагировали?
Влад: Офигенно. Очень круто.
Лера: Моя сестра очень порадуется, если поедет со мной. Это одна из ее любимых групп.
С одной стороны, Little Big уже вышли на европейский уровень. Но не знаю, какую шутку сыграет с ними конкурс. Были случаи, например, с Патриссией Каас, когда ее известность ничего не дала. В любом случае, с ними будет интересно познакомиться.
— Это довольно серьезный конкурент. В каком-то смысле реинкарнация эксцентричности, с которой Netta победила два года назад.
Лера: Давайте не будем говорить, что «Евровидение» — это суперконкуренция, как в спорте. В музыке нет победителей. Это вкусовое явление.
— Но все ведь давно ждут от представителей Беларуси победы на
«Евровидении», а не участия.
Лера: Наверное, для этого нужно открыть скважину с нефтью. Тогда мы победим.
Влад: С нашей стороны мы сделаем все возможное, чтобы показать максимум от себя. А то, что от нас не зависит, мы не можем комментировать.
— Следите за букмекерскими ставками?
Влад: Это задача пиарщика. Надеемся, он сделает хорошую работу в этом отношении. Наше дело — музыка, крутое исполнение, классный номер, искренние интервью с журналистами.
— Есть ли что-то, что вызывает у вас страх во всем этом процессе подготовки?
Лера: Страх за физическое состояние и психологическое здоровье.
Влад: И за отношения между нами — это самое ценное, что хочется сохранить. Бывают ведь разные ситуации. Ребята из Naviband рассказывали, что главное — сохранить отношения внутри коллектива. А так ничего не боимся.
Лера: После Михаила Яковлевича — особенно, — улыбается.