«Неотложная помощь требовалась лишь в 1% случаев». Какой была скорая в Минске 100 лет назад
Набирая сегодня номер «103», минчане знают, что сотрудники скорой всегда приедут и окажут им своевременную помощь. А вот еще 100 лет назад карета скорой помощи была одна на столицу, а выезды врача на дом были платными. Какое наказание предусматривалось тогда за ложный вызов и почему у врачей оказались невостребованными авто из-за границы? Рассказываем об этом на основе материалов Государственного архива Минской области.
Автомобиль для скорой — раньше, чем в Москве и Петербурге
Скорая медицинская помощь — одна из старейших служб города. Первым ее в 1909 году предложил создать врачебный инспектор Минской губернии, доктор медицины Сергей Николаевич Урванцев.
Но тогда в Минске попросту не хватило желающих дежурить во внеурочное время, когда амбулатории были закрыты. Тогда инициативу в свои руки взяло еврейское благотворительное общество «Линас Гацедек». Спустя год, в октябре 1910 года, был утвержден устав «О ночных дежурствах врачей», после которого в городе начались первые посещения больных на дому во внеурочное время: летом с 22 до 7 часов утра, зимой — до 8.
Дежурства были организованы еврейским обществом, но медицинская помощь оказывалась лицам всех вероисповеданий и национальностей. Поначалу выезды были платными: стоимость варьировалась от 20 копеек до 1 рубля в зависимости от сложности лечения. Пострадавшие от несчастных случаев обслуживались бесплатно. Но число вызовов было невелико: лишь 650 за весь 1911 год.
Первый год в распоряжении скорой была лишь конная карета. Но весной 1911 года в Вене был куплен первый автомобиль. 24 мая он отправился на первое дежурство — на Комаровское поле (находилось примерно на месте современного рынка), где проходили показательные полеты летчика Сергея Уточкина. В машине дежурил врач, две медсестры и водитель. Кстати, в Москве и Санкт-Петербурге такой автомобиль появился соответственно на год и два позже.
Но спустя три года, в 1914-м, началась Первая мировая война, и машину отправили на фронт для перевозки раненых. Вскоре прекратила существование и минская скорая: вся ее структура (в том числе станция скорой помощи) была свернута и вошла в состав отдельной армейской санитарной службы, которая оказывала помощь раненым.
Минск стал прифронтовым городом (фронт стоял на территории Беларуси в 1915—1918 годах), затем в городе неоднократно менялась власть: его занимали немцы, поляки и большевики. Для них вопрос о срочной медицинской помощи населению не являлся актуальным.
Станция скорой — на месте Дворца Республики
Вторая жизнь минской скорой началась лишь в 1922 году.
Сперва станция скорой помощи разместилась при 1-й городской (затем центральной рабочей) амбулатории. Она находилась по адресу: ул. Юрьевская, 13 (эта улица не сохранилась, она находилась на участке, ограниченном проспектом Независимости, улицами Ленина, Интернациональной и Купалы и проходила через Дворец Республики). Затем эта амбулатория переехала на угол улиц Университетской (часть современной улицы Кирова) и Энгельса.
В качестве транспорта врачи пользовались услугами конных экипажей, принадлежавших местной пожарной команде. На них имелась соответствующая надпись: «Карета скорой помощи. Минский горздравотдел». Такая карета должна была прибыть к амбулатории не позднее 5 минут после вызова. Для обслуживания инфекционных больных предназначались отдельные кареты.
В каждом экипаже в наличии была обычная по сегодняшним меркам аптечка, где помимо необходимых пары-тройки препаратов были шприцы, иглы к ним, нашатырный спирт, валерьянка, эфир, вата и бинты.
Пожарные были готовы помогать врачам — но не безвозмездно. В архивах сохранился рапорт заведующего минским пожарным отделом (август 1923 года):
— Горздрав ежедневно требует 3−4 смены пар лошадей для кареты скорой помощи, не всегда учитывая действительную необходимость таковых, что связано с амортизацией и выдачей усиленной порции фуража.
Автор рапорта просил установить плату 1 рубль 50 копеек золотом за каждый использованный каретою час.
За ложный вызов — принудительные работы до двух недель
За 1922 год служба медпомощи выполнила в Минске 2040 вызовов. Для сравнения: в наши дни в столице в две смены дежурят около 160 автомобилей скорой, а количество вызовов, регистрируемых в столице за сутки, составляет порядка 2 тысяч.
Но, как и в наши дни, в 1920-х годах вызовами скорой помощи злоупотребляли: действительно неотложная помощь требовалась лишь в 1% случаев. Причины вызовов были абсолютно разными: от оказания помощи при переломах и доставки рожениц в родильное отделение до констатации смерти у повешенных. Чтобы решить эту проблему, с конца 1924-го за ложный вызов стали взыскивать штраф до 30 рублей либо привлекать виновных к принудительным работам сроком до двух недель.
Еще одной проблемой была нехватка кадров. Работа на скорой помощи не считалась для врачей престижной, их труд оплачивался слабо (к сожалению, в архивах нет данных о точной сумме зарплат). Поэтому штат сотрудников часто менялся. Это сказывалось на качестве оказываемой помощи, из-за чего на станцию поступало много жалоб от минчан.
В 1920-х существовала еще одна проблема, увы, актуальная и спустя 100 лет. На бюджетников «вешали» дополнительную работу, которая не являлась их сферой ответственности.
Например, с 1923 года скорая помощь также начала выполнять перевозку из больницы в больницу тех пациентов, которые не требовали экстренной медпомощи. Перевозка производилась ежедневно с 10 до 15 часов дня (заявки, поданные после 14 часов, выполнялись лишь на следующий день). В исключительных случаях перевозка была возможна даже из больницы домой или на вокзал. Стоимость такой услуги составляла 1 рубль. Правом бесплатной перевозки пользовались члены профсоюзов, безработные, беженцы, иждивенцы собеса, красноармейцы и милиционеры.
Но скоро выяснилось, что подобная практика не оправдала себя. Уже в июне 1923 года больные стали добираться из больницы в больницу сами (за исключением действительно экстренных случаев).
«Из 14 машин в рабочем состоянии было лишь 4−5»
Во второй половине 1920-х годов обслуживание скорой помощи было передано 3-й амбулатории. В 1928 году ее главврач заключил договор с Управлением транспорта. Этот документ позволяет понять принцип работы минской скорой.
В течение суток (в будни, выходные и праздничные дни) на станции скорой помощи должны были дежурить две лошади и кучер. По правилам, карету подавали дежурному врачу не позднее чем через полторы минуты после вызова. Поэтому кучер не имел права отлучаться со станции во время своего дежурства. Когда его смена заканчивалась, он сдавал ее дежурному врачу и только после разрешения последнего имел право уйти домой.
Дежурный врач имел право требовать от кучера беспрекословного подчинения как во время дежурства на станции, так и во все время выезда на вызов к пострадавшему. Он был не вправе использовать кучера для личных услуг (мы пока не смогли найти конкретные примеры такой помощи. Но раз это отдельно оговаривалось в правилах, значит, имело место).
Если же кучер не выполнял распоряжения или вел себя неподобающем образом, врач мог потребовать его отстранения. Если карета по каким-то причинам не могла срочно выехать, врач мог нанимать другие средства передвижения.
От кучеров, которые обслуживали станцию скорой помощи, требовали быть грамотными, знать все улицы, переулки в Минске и его окрестностях, а также иметь представление о расположении отдельных домов по номерам. При выезде он был обязан выбирать кратчайший путь езды к месту вызова.
В 1920-е годы в работе скорой появились два новшества, которые (на первых порах) ускорили ее работу.
Прежде всего медики договорились с городскими властями, как быстрее попросить о помощи. Следовало снять трубку и сообщить оператору кодовое словосочетание «скорая помощь», что значительно ускоряло связь с дежурным на станции.
Кроме того, в 1926-м в минской службе скорой помощи второй раз (после 1911-го) появился автомобиль.
Но очень быстро возникла проблема: для вызовов в основном использовались подержанные зарубежные автомобили. Они быстро выходили из строя и заменялись… старыми конными каретами.
В начале 1930-х годов власти попытались найти выход из ситуации: скорой помощи стали выделять отечественные грузовые машины ГАЗ АА (полуторки), которые абсолютно не были приспособлены для медицинских целей. Для перевозки пациентов с этих автомобилей снимался кузов. Из дубовых досок, которые обивались жестью и окрашивались, оборудовался салон. Туда ставили носилки, а на борт автомобиля наносилась надпись «Скорая медицинская помощь».
Но проблемы с эксплуатацией так и не исчезли. В конце 1930-х годов в Минске из 14 машин в рабочем состоянии было лишь 4−5, а оставшиеся не имели шин и не были обеспечены бензином.
В таком состоянии минская скорая встретила начало Великой Отечественной войны.