«Сцена - это единственная альтернатива моргу». Правила жизни Ростислава Янковского
90 лет назад, 5 февраля 1930 года, родился Ростислав Янковский. В нашем тексте — правила жизни народного артиста Беларуси и СССР, а также редкое видео из архива кинофотофонодокументов.
Ростислав Янковский родился в Одессе, в семье потомственного дворянина, дважды репрессированного. Во время войны семья жила в Казахстане и Таджикистане, где его отец работал в строительстве. Школьником занимался в кружке художественной самодеятельности. Окончив школу, работал диспетчером автобазы, продолжая играть в самодеятельности. Его заметили и пригласили в местный театр, где он играл шесть лет.
В 1951 году окончил театральную студию при Ленинабадском драматическом театре и следующие шесть лет работал в этом коллективе. В 1957 году переехал в Минск и до последних дней работал в Национальном академическом театре имени Максима Горького. Сыграл около 50 ролей в кино и более 160 ролей в театре.
Умер в 2016 году, похоронен на Восточном кладбище.
Откуда (…) пошел клан артистов Янковских? Я много размышлял над этим и понял, что корни в отцовском роде, не материнском. Отец был очень благородном человеком, удивительной красоты, и физической, и внутренней. Прекрасно пел и декламировал стихи, великолепно читал. По вечерам мы садились в комнате и отец вслух читал нам романы. Когда же доходили до мест, которые детям знать не положено, меня укладывали спать, а так хотелось остаться и узнать, что там дальше… Этот внутренний артистизм, по-моему, в нас от отца.
***
Я люблю одно стихотворение Давида Самойлова, в котором живет ощущение времени.
Еще я помню уличных гимнастов,
Шарманщиков, медведей и цыган.
И помню разодетый балаган
Петрушек голосистых и носатых.
У нас был двор квадратный, а над ним
Висело небо в тучах
или звездах…
Такой же квадратный дом был и в городе моего детства — в Одессе, на Дерибасовской. И туда также захаживали шарманщики, точильщики ножей, там продавали с лотка потрясающие вкусные ириски. А еще там давал представления кукольный театр тети Кати — чудо и первое мое наслаждение от встреч с таинственным и прекрасным миром творчества. Может быть, потому до сих пор обожаю театр марионеток и маленькие кукольные фигурки кажутся мне сами совершенными и очаровательными.
***
Запомнился мне один из Первомаев по-одесски. Утром жильцы нашей коммуналки по обыкновению вышли на балкон. По улице тек поток празднично одетых, счастливых людей. Радовался и я, подпрыгивая на коленках соседки Ривы, одетой в белую кофточку и красную косынку. Внизу, прямо над нами, проплывали транспаранты, флаги, воздушные шарики, цветущие яблоневые ветки из розовой бумаги. Вдруг движение застопорилось, а человек в комбинезоне, стоявший на огромном глобусе с молотом в руке, символизируя мощь рабочего класса и близкую победу мировой революции, от резкого торможения покачнулся, замахал руками, пытаясь сохранить равновесие, и громко на всю улицу крикнул: «Йоб…» (смеется). Меня страшно заинтересовало, видимо, в силу уже зарождавшейся испорченности, что это за слово. Рива хохотала как ненормальная. Вечером я тот же вопрос задал своей дворянке-бабушке, отчего глаза у нее стали больше пенсне. Так произошло мое знакомство с великим и могучим народным русским языком.
***
Наша первая встреча произошла в городе Сталинабаде, где я жила, — вспоминала Нина Янковская, жена актера. — Мы оба занимались спортом: я — бегом, а Слава — боксом, (…).
Слава приезжал к нам в город на соревнования, я увидела его в спорткомитете, когда нам выдавали форму. «Смотрите, какой красивый парень!» — сказала я про него своим ребятам. Это была мимолетная встреча, но Слава, оказывается, ее запомнил (…). Вторая наша встреча состоялась на соревнованиях спортивных команд Ленинабада и Сталинабада. Он полушутя попросил меня: «Познакомь с самой красивой подружкой!». Знакомила его с одной, второй, третьей — но он никого не выбрал. А меня тогда и девушкой никто не считал: просто свой парень, да и только… Вызвали нас на старт. Слава подошел ко мне и говорит: «Не перегоняй наших девушек!». Но я их всех перегнала, заняла первое место.
В тот вечер я как раз закончила все свои соревнования и была свободна и он пригласил меня поужинать. Мы стали встречаться, виделись каждый день и расставались только под утро. Я выросла в грузинской семье, воспитание было очень строгое. Однажды мы сидим, разговариваем, и вдруг слышу знакомое покашливание: отец идет! Я помертвела, но отец мимо прошел, не узнал меня. А я перемахнула через забор — и уже дома: тогда лето было, стояла жара, все спали во дворе. Янковский здорово перетрусил в ту ночь, хоть и боксер. (…)
Кажется, влюбилась в него сразу, но когда Слава меня поцеловал, заплакала горькими слезами — боялась, что теперь он будет меня презирать, посчитает нехорошей девушкой.
***
По-моему, в театре интереснее, чем в жизни. Есть люди, увлеченные охотой, рыбалкой, грибы с наслаждением собирают. Я, к моему великому сожалению, в этом плане человек обделенный. Мне интереснее спорить об искусстве, о театре. Собеседники от меня бегут, в том числе и братья. Люблю свой сад, мне нравится собирать яблоки, ощущать их тяжесть, плотность и сочность, дотрагиваться рукой до спелых ягод и наблюдать полет пчелы, а вот азарта охотника во мне нет.
***
[Перед спектаклем] обязательно надо пораньше прийти в театр: за час, полтора. Некоторые за два часа приходят или дома уже настраиваются. Я знаю актера, который играл царя Федора Иоанновича: он дома ел перстами, ломал хлеб!
А если я в этот день сорвался, нагрубил беззащитной женщине, а она мне: «Почему вы такой хам, как вы могли?» Ты осознаешь, что наделал. Настроение у тебя паршивейшее, начинаешь раздражаться, и пошла цепочка… Попасть в атмосферу спектакля очень важно. Есть актеры, которые перед выходом могут похохотать, рассказать анекдот и выйти на сцену. Есть актеры старой школы, которые начинают цепляться к костюмершам, взвинчивать себя. Но костюмерши и гримерши умные. Не обижаются на артистов.
***
Актриса ведь не просто рабочая лошадь. Она готовится — и к сцене, и к встрече с партнером. Духи, помада, прикосновения, ощущения. Она находит в партнере что-то такое, что ей безумно нравится. Надо найти такое, надо! И в партнерше тоже. Это не значит — роман. Чушь. Более пресных в этом отношении людей, чем актеры, я не встречал. С кошелками, семьями, со всеми этими делами, вечной нехваткой денег — какие там романы? В спектакле другое. Колоссальная внутренняя тяга к взаимоуважению. Театр — это не моя точка зрения — эротичен по своему существу. Все буквально: и подготовка к выходу на сцену, и гул в динамике, когда идет спектакль или репетиция, и предвкушение встречи с партнером. Он создает атмосферу, как сказать… не бесстыдства, а открытости.
***
Я от спиртного никогда не отказывался и не отказываюсь. Почти каждый день, когда смотрю телевизор или что-то читаю, с удовольствием выпиваю пятьдесят-семьдесят граммов коньяку. У меня, очевидно, нет к этому делу привыкаемости. Я никогда не пил много, потому что занимался спортом. Двести граммов — максимум, который в редких случаях мог позволить себе за вечер. Я считаю, что от выпивки нужно получать наслаждение. Когда коньяк ощущается во рту, в горле, разливается по желудку, а затем попадает в душу и сердце… Когда размягчается тело. Когда собеседница или собеседник становится тебе еще приятнее и ближе…
Двадцать пять лет назад отказался от курева. Между прочим, легко отказался. Очевидно, потому, что я — Водолей. Если что-то выбрасываю, значит, безвозвратно и навсегда.
***
[Зарядку] делаю сорок минут каждое утро. Всю жизнь. Недавно я еще и бегал и в теннис играл, но после болезни, к сожалению, перестал. Я, как и жена, спортивен в существе своем. Получаю огромное наслаждение от спорта.
Бывает такая физическая усталость, каждая клеточка на твоем месте ноет, чему-то сопротивляется. А выходишь на сцену и, кажется, переворачиваешь мир. В своем масштабе, конечно. Сцена — это единственная альтернатива моргу. Если плохо — все равно выползай. И ты обязательно доиграешь спектакль, если только кондрашка не хватит.
***
Всяких графов, военных в папахах я играл [в кино] множество. Чаще всего это эпизодические роли, не оставляющие значительного следа. Любимой же остается работа в фильме «Кафедра» (…). Это был 1982 год. Я играл Флягина, странного педагога, неприкаянного педанта, неприятного, несгибаемого. Про него все говорят: он не любит людей. Полная моя противоположность. Я придумал рваную косноязыкую речь, высокий, постоянно срывающийся голос и мелкие неуверенные шажки. Кажется, я тогда основательно спрятался за внешний рисунок образа.
***
И вот мне первый раз нужно было ехать верхом [на съемках фильма «Ватерлоо» Сергея Бондарчука]. В манеже, правда. Меня посадили на коня, погнали его кнутом… Ну и он меня сбросил. Я упал на опилки… Зубы стиснул от страшной боли. Думаю, нет, надо учиться… Натер себе все необыкновенно! Я спрашиваю, что же мне делать? Ведь нужно было работать. А тренер отвечает: «Купите тройной одеколон…» Я говорю: «Вазелин?» — «Какой вазелин? Тройной одеколон! И скажите жене, чтобы она вас залила». (…) Боль была жуткая. На второй день я поехал на занятия. Я жалуюсь, что больно, а мне говорят — выбросьте стремя. Как? Выбросил. Постепенно боль эта чуть утихла. И вот так неделю, пока не появилась мозоль. Но я же генерала играю. Тут нужно не ерзать на коне, а сидеть как влитому. (…) Но я на этом коне очень недурственно через 2−3 месяца брал даже кое-какие препятствия.
***
[Перед поездкой в Италию] меня вдруг вызывает оперуполномоченный (…) и говорит, что им бы со мной хотелось «побеседовать». Я не сильно удивился. Ведь оформление документов в Италию, в капиталистическую страну. Спрашиваю у него: «Куда идти — к вам?» Он отвечает: «Лучше в гостинице». Я прихожу в гостиницу. Он говорит: «Очень приятно. Я сам… Я сам когда-то играл в „Ревизоре“…»
Все вокруг до около. Рассказывает мне по самодеятельность. А у меня все внутри сжалось, чувствую какую-то беду. И он наконец: «Скажите, пожалуйста, не могли бы вы помочь, так сказать, государству…» Я говорю: «Что вы! Нет! Я этого делать не буду». Он: «А чего «этого»? Я вам еще ничего не сказал. У нас есть свои люди, которые занимаются «этим», а вы — народный артист. Вы видели фильм «Мертвый сезон». Я откровенничал: «Я не люблю вашу профессию вообще. Но фильм, да, фильм хороший…» В общем, произошел очень неприятный разговор. Он все уламывал меня: «Вы подумайте, ведь вы сможете часто ездить за границу…».
Я отказался, пришел домой и сказал супруге: «Нина, никуда я не еду. Ну их к чертовой матери». Она — мудрый человек: «Ну и хорошо, что не едешь — и слава богу!». Через некоторое время — звонок по телефону. Звонил пьяный оперуполномоченный. Тот самый! «Вы знаете…» Я не стал слушать, досада взяла: «Все я знаю. И я подйу к Машерову, расскажу, какими вы методами работаете!» В любом случае я его послал. (…) Но что-то на «компетентные органы» повлияло… (…) Видно, плюнули они на несостоявшегося «агента Янковского». Ненадежная я личность в этом плане.
***
Я был депутатом Верховного совета Беларуси, участвовал во многих государственных акциях, слушал выступления руководителей разных рангов. Лица разные, а слова, мысли, фразы одинаковые. Стереотип мышления на сцене, экране, в книге возвращается бумерангом — стереотипом мышления в реальной жини, стертостью, затрепанностью высоких слов и понятий. Словно один автор всем пишет слова, которые следует произнести.
***
Посмотрите, на улице — такие серьезные все лица, ни одной улыбки. Я понимаю — проблемы, кругом проблемы. Но ведь и у Чехова были проблемы… Я его играл, и я знаю.
И еще у него была (…) высокая нравственная культура. И чувство юмора. Поэтому давайте учиться смотреть на мир его глазами.
Материал был написан благодаря книге Татьяны Орловой и Андрея Карелина «Ростислав Янковский. Артист»