В порядке очереди. Почему СССР выпускал всё, но при этом был дефицит?

Почему в Советском Союзе был дефицит, несмотря на то что промышленность била рекорды? И почему сегодня мы забыли про эту беду, хотя выпуск многих товаров ниже, чем в СССР? «АиФ» обсудил парадоксы советской экономики со старшим научным сотрудником Института российской истории РАН Романом Кирсановым.

По статистике и по жизни

Алексей Макурин: Помню, в детстве, когда в гастрономе «выбрасывали» сливочное масло, мама ставила меня в очередь рядом с собой — в одни руки давали только одну пачку. А статистика говорит, что животного масла СССР производил больше, чем в США. Куда же оно девалось?

Роман Кирсанов: Рекорды по производству товаров народного потребления были только в официальной статистике. А в архивах, которые я изучаю, много документов, посвящённых припискам и сбоям в поставках. И особенно много сложностей было с продуктами питания. До 40% сельхозпродукции приходило в негодность из-за плохих условий хранения, транспортировки и переработки. А неритмичность в продажах, когда продукты то появлялись, то исчезали, была связана с тем, что торговля их придерживала, чтобы уложиться в норматив обеспечения запасами. Его нарушение грозило лишением премии и сокращением кредитов на новые закупки. Поэтому торги «выбрасывали» товар только тогда, когда его запасы пополнялись и появлялась уверенность, что норматив будет выполнен.

При этом уже в 1970 г. в стране образовался излишек денег в 4 млрд руб. И затем он только нарастал, достигнув пика в конце перестройки, когда темпы роста зарплат в 2 раза обгоняли рост расходов людей на покупки. Происходило это в силу того, что производство потребительской продукции в 70−80-е росло медленнее, чем доходы. При Горбачёве ситуацию усугубило ещё и то, что был сокращён импорт товаров массового спроса. Только в 1987 г. торговля недополучила товаров на 17 млрд руб. по сравнению с планом. Из 115 наименований, по которым в конце 80-х производилось наблюдение в 100 городах, лишь по 10 видам не было заметных перебоев в продаже. Понятно, что свободные деньги люди или несли в Сбербанк, или тратили на то, чтобы делать запасы. Возникал ажиотажный спрос. И спираль дефицита раскручивалась.

— Но удивительное дело: в магазинах Средней Азии были залежи книг, которые в Москве оторвали бы с руками. В Прибалтике — изобилие сортов сыра и колбасы. Как такое могло быть в пределах одного государства?

— Экономика была плановой, но региональные особенности план никогда не учитывал. Книг на русском языке в Узбекистане и Таджикистане просто было больше, чем могли бы купить местные жители. А в прибалтийских республиках до 70% сельхозпродукции производилось личными хозяй­ствами.

В каждом регионе был свой набор дефицитных товаров. В Ярославской области на рубеже 70−80-х гг. исчезали сахар, перловка, рыба, пряники, зубные щётки, вёдра. В Пензен­ской области не хватало детской одежды, в Сахалинской — телевизоров и радиоприёмников. Жители разных областей слали друг другу посылки и ехали отовариваться туда, где снабжение лучше. Удельный вес покупок, которые приезжие совершали в знаменитом московском ГУМ­е, составлял 60%.

Туфта от Госплана

— Но, говорят, при Сталине дефицита не было.

— Это так, обеспеченность торговли товарами соответ­ствовала тогда количеству денег у людей, да и зарабатывали они немного. Однако в 50-е гг. плановая экономика стала давать сбои. Шёл научно-технический прогресс, быстро расширялась номенклатура изделий: планировать сверху в штуках и килограммах производство каждого товара, и тем более каждой детали стало невозможно. Начали нарастать ошибки в оценке спроса и предложения. При Хрущёве, который обложил налогами личные подсобные хозяйства, резко снизилось производство в частном крестьянском секторе. Эти проблемы в планировании и перекосы в сельском хозяйстве стали первым толчком, который вызвал дефицит. Вдобавок в 1961 г. в ходе денежной реформы цены в госторговле были уменьшены в 10 раз. Но на колхозных рынках уменьшение составило только 5−6 раз. Директора предприятий смекнули, что через рынки продавать продукцию выгоднее, и туда потекли самые дефицитные и качественные товары.

— А зубные щётки тогда почему из магазинов исчезали? Их ведь на рынках не продавали.

— Это уже следствие другой реформы, которая началась в 1965 г. Чтобы повысить инициативу предприятий, их нацелили на увеличение валовой прибыли. Поэтому выпускать копеечную продукцию стало невыгодно. А чтобы получать премии за перевыполнение плана по валу, директора стали прибегать к разным ухищрениям. Например, в изделие вносились незначительные изменения, в результате чего оно получало статус нового и на него можно было повысить цену. Но в реальности выпускались те же маломодные вещи, которые никто не хотел покупать. Во время ревизий не раз выявлялись случаи, когда товары с индексом «Н» на самом деле оказывались старыми, а товары со знаком качества — некачественными. Известный экономист Виктор Белкин вспоминал, как своими глазами видел на обувной фабрике: туфли, которые торговля взять отказалась, сжигались.

— А фарцовщики за хорошие кроссовки драли втридорога. Что мешало промышленности выпускать товары, нужные людям?

— Правительство исходило из коммунистической ­установки, полагавшей, что по­требительская корзина ­советских граждан должна на 80% состоять из товаров, закрывающих первичные жизненные потребности. Кроссовки, джинсы и другие «излишества» в неё не входили. Их выпуск или не планировался вообще, или предприятия не могли найти материалы, обеспечивающие нужное качество. Торговля тоже слабо изучала спрос, направляя наверх искажённые заявки. В результате Госплан был неспособен понять, какие товары люди завтра захотят покупать. Как мне говорили его бывшие работники, они «гнали туфту». В нормальной экономике сигналы о том, что производить и продавать, подают цены. Если же постоянно мешать рынку устанавливать равновесную цену, например, «замораживать» их, как это было в советской плановой экономике, то будет неизбежно возникать дефицит или затоваривание.

— Когда социализм стал историей, ситуация изменилась зеркально. В 90-е гг. промышленность лежала в руинах, но в магазинах всё появилось. Что нас выручило?

— В ноябре 1991 г. была отменена госмонополия на внеш­нюю торговлю. В страну ­хлынул импорт, и торговля быстро удовлетворила товарный голод. Затем были разморожены цены, которые выросли многократно, а доходы людей упали. Спрос и предложение уравновесились. Эта модель экономики работает и сегодня. Купить можно что угодно — были бы деньги.