Контрабанда, нелегалы и «свадебное путешествие» в Сибирь. Как жила станция «Беларусь» до 1939-го

Представьте, что вы иностранец. Или белорус, который забыл историю своей страны. «Асцярожна, дзверы зачыняюцца. Наступны прыпынак — станцыя Беларусь». Куда вас привезет этот поезд? В Заславль. Почему? Сейчас объясним.

В 1921 году Рижский мирный договор разделил белорусов границей. Одни стали гражданами Польской Республики, другие — Белорусской советской социалистической. Заславль оказался на восточной стороне границы. В 1926 году ЦИК БССР присвоил здешней ж/д-станции название «Беларусь». Чтобы еще раз напомнить недавнему противнику, где находится эта страна.

По сути, когда-то Заславль был современным Брестом, за которым 80 лет назад заканчивалась одна цивилизация и начиналась другая.

Сегодня мы предлагаем совершить путешествие в то время, в руинах которого мы продолжаем жить. Проводником по истории межвоенного Заславля для нас станет историк Игорь Мельников.

Как была устроена жизнь в городе, какие знаки о своем приграничном прошлом он хранит до сих пор, что считалось контрабандой и как ее можно было перевезти по железной дороге? Об этом — в нашем материале.

Визы, нелегальные перебежчики и «свадебное путешествие» в Сибирь

Поезд Минск — Беларусь. 90 копеек, 9 остановок, 37 минут. Стук колес электрички работает лучше любой — даже неизобретенной — машины времени. Тук-тук, тык-дык, ш-ш-ш-ш.

— Я ей говорю: «Закрывайте больничный!» Но врач уперлась: «Еще рано».

По пути в прошлое вас непременно будут вырывать разговоры о настоящем.

Николай едет на дачу в Зеленое. Это в паре километрах от Минска.

— А знаете, почему станция в Заславле называется «Беларусь»?

— Так когда-то здесь проходила граница, — наш попутчик не из тех, кто забыл или не знает историю страны. — Тут повсюду доты остались. Пару лет назад у нас в Зеленом солдаты вытаскивали один из них. Копали они, может, месяц — такими маленькими саперными лопатками, хотя дот — метра три в высоту. Батька одного солдата, он местный, предлагал: «Давайте я приеду на экскаваторе. Бесплатно сделаю!» — «Нет, — сказал офицер, — пускай учатся».

90 лет назад из окон поезда Минск — Вильня можно было увидеть пограничника в точно такой же форме, в которой сегодня нас встречает Игорь Мельников. Правда, сама станция выглядела по-другому.

Сейчас это довольно большой вокзал с кассами и залом ожидания. В 1920-е вы бы проехали мимо неприметного одноэтажного здания.

История железнодорожного Заславля началась в 1891 году, когда через город прошла Либаво-Роменская дорога. Пять лет спустя платформу Заславль переименовали в полустанцию Изяславль — в честь сына полоцкой княжны Рогнеды. В 1926-м большевики решили стереть многовековую память города. Отныне здесь начиналась новая история и строилась новая страна — Беларусь.

Сама граница проходила в 12 километрах от Заславля. До нее еще две станции — «Хмелевка» и «Родошковичи» в Петришках (сам поселок Родошковичи оказался на территории Польши). Но присвоить название «Беларусь» решили именно Заславлю: здесь были все условия, чтобы сделать из него центр приграничной жизни и разместить 15-й пограничный отряд.

— Наступная за Петрышкамі станцыя была ў Вязынцы — гэта ўжо тэрыторыя Польшчы, — рассказывает Игорь Мельников. — Па легендзе, у Петрышкі не раз прыязджаў Янка Купала, браў бінокль — і так глядзеў на месца, дзе нарадзіўся. Станцыя Беларусь была адной з сімволік падзелу, апошнім фарпостам на мяжы з заходнім капіталістычным светам.

Пассажирские поезда на станции Беларусь были редкостью. Следовали они по одному маршруту — из Минска в Вильню и обратно. Постоянного расписания не было — поезда ходили спорадически.

С 1930-х годов нерегулярное пассажирское движение через станцию Беларусь прекратилось вовсе — осталось только грузовое. Но и оно было не сильно интенсивным: СССР все еще видел в Польской республике своего врага.

— Таваразварот з Польшчай быў невялікі, — рассказывает Мельников. — Яна па-ранейшаму разглядалася як магчымы апанент у міжнароднай барацьбе. У асноўным з СССР у Еўропу ішлі пэўныя тавары прамысловай вытворчасці, вугаль.

Чтобы попасть из польской Вильни в советский Минск, нужно было выполнить два условия. Первое — съездить в Варшаву и получить в советском консульстве визу. Второе — найти причину, по которой вам нужно в БССР. Наиболее часто, говорит Игорь Мельников, это были визиты к родственникам или поиски работы.

— Беспрацоўе ў Заходняй Беларусі было даволі высокае. А з БССР ішла прапаганда, маўляў, тут, у Саветах, усё класна, ідзе індустрыялізацыя, развіваецца сельская гаспадарка, разгортваецца беларусізацыя. Да таго ж беларуская моладзь з Польшчы хацела вучыцца, але трэба было плаціць грошы за адукацыю. А тут, у БССР, нібыта ўсё бясплатна. І людзі імкнуліся трапіць у савецкую Беларусь.

Но если вы живете в приграничной деревне, то, скорее всего, выберете более простой вариант. Зачем ехать в Варшаву, за сотни километров, если можно найти лазейку на границе и неприметно ее перейти? Большинство, рассказывает Игорь Мельников, так и делало.

— Шмат хто бег з Польшчы. Асабліва гэта было распаўсюджана ў 1920-я. Вялікая колькасць людзей перасякала мяжу нелегальна — і здавалася памежным органам. Напачатку ўлады не чынілі вялікіх рэпрэсій супраць польскіх грамадзян. Натуральна, першапачаткова перабежчыкі знаходзіліся ў турме, а потым іх адпраўлялі альбо назад у Польшчу, калі былі падазрэнні на іх конт, альбо сялілі ў памежнай зоне і давалі магчымасць асесці ў БССР. І вось тады ставілі ў пашпарт такую пячатку.

Перейти границу без особых последствий получалось не у всех. Игорь Мельников рассказывает о случае, когда в западнобелорусской деревне играли свадьбу. Разогретая праздником, вся семья пошла в гости к родственникам, которые жили в Петришках. Их задержали пограничники — и вместо свадебного путешествия отправили в Сибирь.

Бежали, конечно, и в сторону Польши. Религия оказалась под запретом, белорусизация в итоге свернулась, а колхозы развернулись, начались репрессии — причин убежать в Польшу у граждан БССР было предостаточно.

Получить польскую визу у них практически не было шансов, говорит историк. Изредка граница открывалась для специалистов, ученых и интеллигенции. Например, для Янки Купалы, который дважды — в 1926-м и 1935-м — ездил в Словакию.

Для таких пассажирских поездок, как правило, служил транссибирский экспресс через станции Негорелое и Колосово.

Всего на границе было четыре пограничных ж/д-перехода: Загатье-Фариново — в районе Витебска, Радошковичи-Олехновичи — неподалеку от Заславля, Колосово-Негорелое — южнее Минска, Житковичи-Калинковичи — на уровне Гомеля.

Через Колосово-Негорелое ходил транссибирский экспресс из Парижа во Владивосток. Сначала пассажиры доезжали до Колосово, переходили в другой поезд — и уже дальше ехали во Владивосток. Все из-за пресловутой колеи: в Польше она была ýже, в СССР — шире. После 17 сентября 1939 года все пути в Западной Беларуси были перестроены по единому — советскому — стандарту.

Контроль на таможне был такой, что заставляли раздеваться до белья

К пограничному и таможенному контролю никто из пассажиров не мог быть готов заранее, говорит Игорь Мельников. Причина в том, что общепризнанных и всем известных правил не существовало. Что можно провозить с собой, а что — нет, людям сообщали прямо на границе.

— Напрыклад, калі чалавек з Саветаў меў пры сабе часопіс «Кракадзіл», палякі яго не прапускалі. Быў выпадак, калі ў пасажыра забралі нават кнігу Пушкіна, якая была выдадзена ў 1937 годзе на стагоддзе смерці паэта. Бо яна лічылася прапагандысцкай літаратурай. З Польшчы, да прыкладу, нельга было везці «буржуазныя часопісы».

Не дай бог, конечно, было иметь при себе золотые червонцы или американские доллары. Если вы гражданин БССР и у вас их нашли — дорога ими выстилалась прямо в лагеря.

Досмотр на таможне был довольно строгим, продолжает Игорь Мельников. Проверяли печатную продукцию, документы, снимки — все, что было при себе. Из БССР, например, запрещалось провозить советские рубли. Часто и мужчин, и женщин заставляли раздеваться до белья. Личные вещи высыпались на столы и досконально проверялись сотрудниками таможни.

Хотя иногда случались парадоксальные сбои. Игорь Мельников приводит пример из своего опыта:

— У Варшаве я знайшоў бабулю, якой зараз 96 гадоў. На момант, калі здарылася гэтая гісторыя, ёй было гадоў шэсць. Разам з маці яна ехала да бабулі і дзядулі, якія жылі ў Мінску. З пашпартамі, візай — усё легальна і празрыста. Але ў выніку гэтая бабуля стала кантрабандысткай.

Побач з дзяўчынкай і яе маці ў вагоне сядзеў мужчына, які вёз ляльку. Ён прапанаваў ім узяць яе сабе, каб у памежнікаў не ўзнікла падазрэнняў і жадання забраць цацку. Тады быў такі парадак: калі мужчыны везлі сукенкі ці панчохі, гэтыя рэчы маглі прызнаць кантрабандай. Таму часта іх аддавалі жанчынам — і пытанняў не ўзнікала.

«Я дакладна памятаю, — казала бабуля, — што нас вывелі на мытні з цягніка. Маці прымусілі распрануцца да бялізны, ператрэслі ўсе рэчы». Разматалі нават бінты на пальцы, які напярэдадні дзяўчынка прышчаміла. А вось ляльку не кранулі і ніякай ўвагі на яе не звярнулі.

Калі сям’я прыехала ў Мінск і выйшла з цягніка, мужчына забраў цацку. Наўзамен працягнуў маці і дзяўчынцы каробку цукерак, на іх вачах адламаў ляльцы галаву, высыпаў з яе дыяманты — і пайшоў далей.

Сегодня главным городом контрабандистов считается Раков. Но только потому, говорит Игорь Мельников, что его история подробно зафиксирована и описана Сергеем Песецким. На самом деле контрабанда существовала вдоль всей границы между Польшей и БССР. И особенно в Заславле, поскольку рядом находился 150-тысячный Минск.

— Таму і попыт быў вялікі. Кантрабандны рух быў масавы. Ракаў — толькі адзін з прыкладаў. Чаму ў Глыбокім ці Докшыцах не было такога кантрабанднага руху? Здавалася б, яны таксама знаходзіліся недалёка ад мяжы. Але побач, з савецкага боку, не было вялікага гораду. Што ты зможаш прадаць у Бягомлі? Іншае справа — Мінск.

Чаще всего из советской Беларуси контрабандисты везли золотые украшения, бриллианты, икру, свиную щетину. С польской стороны нелегально провозили одежду, ткани, парфюмерию. С обеих сторон — наркотики.

В комендатуру — из-за коровы, которая перешла границу

Спустя 80 лет центр Заславля сильно изменился. От бывшего пограничного городка осталось несколько зданий.

Хорошо сохранились дома железнодорожников, в которых до сих пор живут люди, но уже совсем другие.

На своем месте стоят и казармы, где обитали пограничники. Теперь это арендное жилье, которое «выделяют чернобыльцам и другим льготникам», говорит местный житель, который куда-то спешит. Когда-то в этом месте заканчивался город.

На углу улицы, которая тянется вдоль путей железной дороги, находится магазин — небольшое здание с низкими потолками и тесными помещениями. 80 лет назад здесь располагалась комендатура 15-го пограничного отряда.

В комендатуре проходили встречи пограничных коммисаров из БССР и представителей корпуса охраны пограничья из Польши. Обсуждали перебежчиков, арестованных, разные инциденты на границе, рассказывает Мельников.

— У гэтым жа будынку трымалі камандзіра польскай стражніцы «Шапавалы» ў верасні 1939 года. Сюды ж 15 верасня 1939-га прыйшоў загад прывесці ў баявую гатоўнасць асабовы склад памежнага атрада і падрыхтавацца да пераходу мяжы. Адна частка асабовага склада працягвала ахоўваць мяжу, а іншая, узмоцненая курсантамі, перайшла яе і пачала знішчаць польскія памежныя пасты.

В это же здание комендатуры доставляли нарушителей границы, рассказывает Игорь Мельников.

— Аднойчы, у 1938 годзе, карова з Польшчы перайшла на тэрыторыю БССР. Дзяўчына, якая яе пасвіла, прыбегла дадому, кажа: «Бацька, карова сышла ў Саветы. Што рабіць?» «Твае браты нядаўна адслужылі ў войску польскім, таму ідзі сама», — адказаў той. Дзяўчына сапраўды перайшла мяжу, знайшла карову. Толькі ўзяла яе за рогі — і тут памежнікі ў зялёных фуражках.

Прывялі яе ў будынак камендатуры. Пачалі распытваць. І тут яна раптам кажа: «Я добра ведаю жонку сяржанта, камандзіра стражніцы ў корпусе аховы памежжа». Тут жа ёй прапанавалі кожную сераду прыходзіць да мяжы, сустракацца з лейтэнантам і расказваць, што адбываецца на тым баку. І ў якасці бонусу прапанавалі прыняць у камсамол. Але схема не спрацавала: дзяўчына вярнулася дадому і распавяла пра ўсё бацьку.

На этом месте комендатура просуществовала до 1940 года. Затем 15-й пограничный отряд был ликвидирован. Часть личного состава перекинули на новую границу с Германией, которая оккупировала Польшу. Другая часть вошла в состав 16-го Дзержинского погранотряда, который продолжал охранять границу между Западной и Восточной Беларусью.

— З 1939 года мяжа працягвала існаваць. Толькі гэта была беларуска-беларуская мяжа, — объясняет Мельников. — Дэкларавалася, што заходнія вобласці БССР з’яўляюцца не да канца савецкімі. Бо там шмат антысавецкіх элементаў, іншае эканамічнае жыццё: людзі яшчэ маюць прыватныя крамы, гандлююць. З 1940-га па 1941-ы было праведзена чатыры хвалі дэпартацыі. Гэта была так званая чыстка заходніх абласцей БССР. Каб перайсці гэтую мяжу паміж Беларуссю і Беларуссю, трэба было атрымваць часовы дакумент ад НКУС альбо міліцыі.

В 1941 году пограничники, которые остались служить в Заславле, участвовали в обороне города. На местном кладбище можно найти памятник, на котором перечислены фамилии офицеров, служивших здесь. Призрак приграничного города еще некоторое время будет преследовать это место. Но со временем покинет его, оставив лишь напоминания о себе: здания, ДОТы, арки.

Больше информации и документальных свидетельств о жизни Заславля можно увидеть на выставке «Мяжа была под Мінскам. 1921−1941», которая откроется 17 сентября в 17.00 в Государственном литературном музее имени Янки Купалы в Минске.