«Татуировка не понравилась, и он ее срезал». Художник о службе в армии, зловещих сказках и везении
Валерий Слаук — тот, кто оживил белорусский фольклор. Это он придумал, как выглядят Злыдни, Хапун, Зазовка и другие персонажи мифов, преданий, сказок. С одним из лучших белорусских графиков TUT.BY предсказуемо поговорил о книгах и иллюстрациях. И совершенно неожиданно — о службе в стройбате и армейских татуировках.
«В этом году группу набрали — ни одного парня. Когда я учился, все было наоборот — одна девушка»
— Осторожно, у меня тут ванночка стоит. Но я в ней не детей купаю, а бумагу замачиваю для офортов (разновидность гравюр на металле и оттиски с них — Прим. TUT.BY.). Так по технологии положено, — шутит Валерий Петрович, пока мы осматриваемся в его мастерской.
Офортный станок здесь не ради украшения интерьера. Он исправен и регулярно загружен работой. Тонкие металлические листы, кислоты, бензин и еще куча «примочек», чтобы изображение удалось. Технология сложная, в двух словах не расскажешь. Лучше посмотрим на результат. Магия!
— Офорт — трудоемкая работа, грязная. С маникюром сюда не полезешь. Но есть студентки, которым офорт интересен. И это можно только приветствовать, — говорит профессор Белорусской государственной академии искусств Валерий Слаук. — Сейчас на графику одни девушки поступают. В этом году группу набрали — ни одного парня. Когда я учился, все было наоборот — одна девушка, а все остальные — ребята. Василий Петрович Шарангович (в 1970-е заведующий кафедрой графики — Прим. TUT.BY) шутил: «Надо было разбавить ваш мужской коллектив, чтобы вели себя прилично и плохими словами не ругались».
«Часто спрашивают, как со всей этой нечистью уживаюсь. Да никак!»
В мастерской Валерия Петровича, как в магазине «Букинист», — повсюду книги.
— Наконец имею возможность покупать издания, которые мне интересны. Иногда разочаровываюсь. Но чаще чувствую — вот та книга, которая мне понравится. Открываю на любой странице, читаю абзац в начале, потом в середине и решаю, брать или нет. Раньше если что-то и покупал, то в основном по искусству. Да и не слишком много. Так, чтобы в курсе быть. А потом вдруг подсел на современную художественную прозу. Пелевина с удовольствием читаю. Еще со студенчества увлекаюсь литературой, где есть мистика: Маркес, Борхес… Сейчас на середине романа Сюзанны Кларк. Случайно в букинисте купил. Воображение у этой писательницы удивительное.
— Может быть, и Гарри Поттера читали?
— Это суперкнига начала XXI века. Точнее — сага. Помню, как ждал выхода новой части. Экранизации смотрел и обсуждал с моими студентами. Было ощущение, как будто впадаешь в детство. Но не в свое, а чужое — современных детей. Свое-то детство я помню, оно небогато какими-то событиями. Тогда такая книга, как Гарри Поттер, просто не могла появиться. Время другое.
— «Игра престолов» тоже ваша тема?
— Еще бы! Но последний сезон не видел, потому что у меня нет компьютера. Специально ограждаю себя от этого. Зависнешь в интернете — и всё. А мне хочется не отвлекаться от своего дела. Хочется еще что-то успеть, — говорит Валерий Петрович и обещает показать иллюстрации к новой книге.
Наконец нужная папка попадается на глаза.
— Внук Янки Брыля собирается издать книгу. Это белорусские народные сказки в литературной обработке Брыля. Уговорил меня сделать иллюстрации. Там буквально в каждом сюжете есть какая-нибудь нечисть. Сказал: «У вас эта тема хорошо получается».
Пока книга не вышла, пообещали автору не публиковать этих иллюстраций. Но верьте на слово: Слаук в своем стиле. Внимателен к деталям, ироничен и правдив.
— Одну сказку принципиально не хотел делать. Там главный герой, лесник, по приказу лесовика застрелил собачку, которую приютил. Я думаю: «Как же так?!» Но потом успокоился. Раз есть такой сюжет, что тут будешь делать…
Всякую «чертовщину» Слаук рисовал не раз. Белорусский фольклор такие истории может подбросить — триллер отдыхает. Иллюстрировал двухтомную энциклопедию «Белорусский фольклор», книгу сказок «Чароўны свет». Впечатлительные журналистки и посетители выставок часто спрашивают художника:
— И как вы со всей этой нечистью уживаетесь?
На этот наивный вопрос у профессора обстоятельного ответа нет. Только плечами пожимает:
— Да никак не уживаюсь. Нарисовал и забыл. Меня склоняли не делать некоторых персонажей. Говорили, что они у меня получились чересчур зловещими. Но я же не сам их выдумал! Мне текст дали прочесть сначала. И раз есть такой персонаж — вурдалак, то как его не взять в книжку?
«Взял лезвие и срезал с плеча татуировку»
Наверное, так бы мы и проговорили еще часа два о высоком, не скажи Валерий Петрович: «Когда я служил в армии…» И здесь началась совсем другая тема — про жизнь с ее университетами.
— Не знала, что вы служили. А где?
— Попал в стройбат, да еще и на три года. Хотя все мне говорили: «Да не возьмут тебя в армию». В подростковом возрасте получил травму, лишился пальца на руке. Сам я хотел идти в армию, но не в стройбат, конечно. Тогда к службе совсем другое отношение было. На танцах девочки могли и не пригласить тебя, раз в армии не был. Подумать — что-то не то с ним… В итоге посмотрели мою руку: «Захват за лопату есть — значит нормально». И отправили в стройбат. Там пришлось попахать. И траншеи копал, и слесарем работал.
В последний год службы знакомый попросил нарисовать в дембельский альбом березку, девушку. Попсу, в общем. Старшина увидел, и началось — то гитару распиши, то еще кому-то дембельский альбом оформи. Татуировки рисовал, а банщик их колол. Брал три иголки, связывал их ниткой и набивал рисунок, который я на бумаге в клетку химическим карандашом делал. На первой татуировке, которую я нарисовал, можно было карьеру и заканчивать. В стройбат брали даже тех, кто отсидел в тюрьме, если срок не больше двух лет. Так вот, один хлопец из Саратова уже весь татуированный был. Но захотел еще и на плечо розу в колючей проволоке. Такая вот романтика… Я рисунок показал — он одобрил. Но когда татуировку сделали, кто-то сказал: «Твоя роза на капусту похожа». Если бы не ляпнул, все бы нормально было. А так… Выпил тот парень бутылку водки (хоть и армия, но ее можно было достать), а его друг взял лезвие и срезал с плеча эту татуировку. Я в армии такого насмотрелся, что ничем не удивишь…
Но рисовать я все-таки умел. Неудача с капустой забылась. Самый популярный сюжет, который мне заказывали, — могилка, крест, на нем сидит черт и играет на гитаре. И другой — орел, а в когтях у него — голая баба. Этот сюжет набивали на груди. Но были и нестандартные просьбы. Один хлопец взял в библиотеке журнал, вырвал лист с иллюстрацией к Майн Риду. Очень хорошая иллюстрация, между прочим. Картинка такая — по реке плывет индеец, навстречу ему крокодил, пасть открыта, а индеец туда колышек вставляет. Охота на крокодила, в общем. И снова парень весь татуированный. У него на голени только место осталось. Как там такой сюжет вместить? Но я умудрился, в итоге ему понравилось, как вышло.
— И после такой школы жизни решили поступать на художника?
— До армии окончил техникум механизации и электрификации сельского хозяйства. Но ничего об этом не помню, так мне это не по душе… Полгода проработал по распределению в колхозе. Это кошмар. Молодой специалист, практики ноль. После службы в армии в колхоз не вернулся, устроился на БелАЗ в Жодино. На заводе меня прозвали Художник. Я отпустил длинные волосы, клешные джинсы купил. Все как положено. А главное — мои карикатуры опубликовали в журнале «Вожык». И я решил, что буду поступать в Минск в театрально-художественный институт (сегодня это Академия искусств. — Прим. TUT.BY).
Набрал своих рисунков и поехал. Павел Константинович Любомудров (первый завкафедрой графики. — Прим. TUT.BY) посмотрел мои работы и, как я понял, что-то во мне увидел. Но поскольку у меня не было даже базовой подготовки по специальности, порекомендовал сначала поступить в художественное училище. Сходил туда. Оказалось, тех, у кого уже есть среднее образование, не принимают. И тогда я решил: «Ай, ладно, рискну». И мне просто повезло.
Тогда было такое негласное правило — можно взять абитуриента, у которого нет специальной подготовки, если он показал интересные работы. Я принес инопланетные пейзажи. Мне нравился художник Соколов, в журнале «Огонек» публиковались его иллюстрации на тему космоса. Я похожие штуки акварелькой рисовал. На экзамене по композиции сделал работы на тему «человек в труде». Тогда это приветствовалось. Я, когда в техникуме учился, на практику ездил. Так что помнил, как снопы складывали в стога, как картошку копали. Шарангович подошел, посмотрел эти работы и шепнул мне: «Смотри, ты только не уезжай никуда».
Первый семестр был для меня как испытательный срок. Но я та-а-ак вцепился в это дело. Понял, что это мое. Если бы не прошел с первого раза в институт, то, наверное, и не пробовал бы больше. Не люблю возвращаться туда, где я уже опростоволосился.
Уже прощаемся, когда вспоминаю, что захватила с собой книгу «Необыкновенные приключения Арбузика и Бебешки». В 1980-е это был бестселлер белорусской детской литературы.
— У меня до сих пор спрашивают: «Как, правда, это вы иллюстрировали «Приключения Арбузика и Бебешки»?! — иронизирует Валерий Петрович, когда прошу подписать книгу на память. — Знаю, что эту сказочную повесть Эдуард Скобелев написал для своих детей. Я прочел рукопись, история мне понравилась, и я согласился ее проиллюстрировать. Но и предположить не мог, что она станет настолько популярна.
Выставочные работы Слаука совсем о другом и другие. В кругу профессионалов и ценителей искусства имя художнику сделали офорты — таинственные, замысловатые, ироничные, где миф рифмуется с реальностью.
Валерий Слаук — художник, профессор кафедры графики Белорусской государственной академии искусств. Лауреат Государственной премии Республики Беларусь.