«Усмирение Венгрии». За что Россию прозвали жандармом Европы
170 лет назад потерпела поражение борьба венгров за независимость от австрийской монархии. Главную роль в этом сыграло военное вмешательство России.
Венгрия — единственное восточноевропейское государство (не считая Польши, которая 124 года вообще была разделена между соседями и оккупирована), где русские войска «наводили порядок» два раза.
Действия СССР в 1956 году были по-своему логичны: Москва считала Восточную Европу своей собственностью по праву победителя. Как заявил Леонид Брежнев «ревизионистским» лидерам Чехословакии: «Границы территорий, которые во время войны освободил советский солдат, — это наши границы!»
Интервенция 1849 года не принесла России ни территориальных приобретений, ни иных выгод, зато настроила против нее все тогдашнее мировое сообщество.
Николай I не догадался назвать свои действия братской интернациональной помощью. Кампания официально именовалась «усмирением Венгрии».
Именно тогда Россия получила прозвище «жандарм Европы». Причем, по некоторым данным, определение пустил в оборот сам Николай — он этим гордился.
О полузабытом в России, но памятном венграм событии поговорили ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН, член комиссии историков России и Венгрии Александр Стыкалин и обозреватель Русской службы Би-би-си Артем Кречетников.
Би-би-си: Давайте для начала вспомним, что, собственно, случилось.
Александр Стыкалин: Ветер перемен, как всегда бывало в XIX веке, подул из Парижа. 24 февраля 1848 года там свергли короля Луи-Филиппа. Спустя неделю будущий лидер венгерского восстания Лайош Кошут произнес в Государственном собрании историческую речь, потребовав автономии от Австрии, правительства, ответственного перед парламентом, и либеральных реформ.
Би-би-си: Австрийский император Фердинанд сперва вроде бы склонялся к компромиссу: 18 марта расширил права венгерского парламента, который сформировал кабинет во главе с умеренным либералом Баттяни и принял ряд реформ. Почему дальше события пошли по радикальному сценарию?
А.С.: Во-первых, Хорватия, которая согласно административно-территориальному делению империи считалась частью Венгрии, заявила о выходе из нее и потребовала прямого правления из Вены. Император, вероятно, решил, что на этом можно сыграть, и с уступками он поторопился.
Со своей стороны, венгерское правительство 7 мая декретировало создание собственной армии, что для империи было совершенно неприемлемо.
31 августа монарх распустил венгерский парламент и объявил все его прежние решения не имеющими силы. Парламент отказался распускаться и передал исполнительную власть Комитету обороны во главе с Кошутом. Назначенный чрезвычайным губернатором генерал фон Ламберг был схвачен толпой и повешен на мосту через Дунай.
В октябре начались боевые действия.
Венгерская армия насчитывала 170 тысяч человек при 400 орудиях. Австрийское командование смогло направить на фронт 80 тысяч человек и 250 пушек.
В начале декабря вспыхнуло восстание уже в Вене. Император Фердинанд отрекся от престола в пользу племянника Франца-Иосифа, правившего впоследствии 68 лет.
Сначала венгры едва не взяли Вену, но к весне 1849 года обстановка стабилизировалась.
Би-би-си: И тут вмешалась Россия…
А.С.: 21 апреля (9 апреля по старому стилю) 1849 года австрийское правительство обратилось к Петербургу с просьбой о военной помощи. 8 мая (26 апреля) Николай I издал манифест «О движении армий наших для содействия императору Австрийскому на потушение мятежа в Венгрии и Трансильвании». 16 мая Николай I и Франц-Иосиф встретились в Варшаве и решили практические вопросы.
В Венгрию вступил 120-тысячный экспедиционный корпус под командованием первого военного авторитета Российской империи, фельдмаршала Ивана Паскевича, ранее удостоенного за победы над Персией и Турцией титула графа Эриванского, а за подавление Польского восстания 1831 года — светлейшего князя Варшавского.
С учетом частей, находившихся в резерве, некоторые авторы говорят о 170-тысячной и даже 200-тысячной армии.
24 июля венгры потеряли Пешт и Буду (тогда это были два разных города), а 13 августа их основные силы капитулировали неподалеку от селения Вилагош.
Би-би-си: Николай I напутствовалПаскевича кратко и энергично: «Не щадить каналий!» — но тот впоследствии писал, что выиграл не баталиями, а маневрами.
А.С.: Командующий избегал крупных сражений и массового пролития крови. Его войска по большей части прикрывали тылы и коммуникации австрийцев и давили на противника фактом своего присутствия. Пленных русские не обижали: они передавали их австрийцам, а уж те вешали и расстреливали.
Би-би-си: Потери составили около 24 тысяч человек у венгров, 16 600 у австрийцев, у русских — 708 человек убитыми, 2447 ранеными и 10885 умершими от болезней. От каких болезней за три теплых месяца скончался практически каждый десятый участник похода?
А.С.: Причиной послужила эпидемия холеры: заболели 85 387 человек. Санитарные потери погибшими и пострадавшими превысили боевые в 28 раз.
Би-би-си: А что там была за история с капитаном Гусевым?
А.С.: К 100-летию «усмирения» венгерский коминтерновец Бела Иллеш, вернувшийся на родину офицером Советской армии, опубликовал статью о якобы найденных им перед войной в архиве Минска документах по делу капитана Алексея Гусева, расстрелянного в мае 1849 года за отказ участвовать в походе.
В социалистической Венгрии «капитан Гусев» стал символом дружбы народов и солидарности трудящихся. О нем писали в школьных учебниках, одна из улиц Будапешта до 1990 года носила его имя.
Никакого капитана Гусева в реальности не было. Помимо многочисленных фактов дезертирства солдат имели место несколько случаев «идейного» перехода офицеров русской армии на сторону революционной Венгрии, однако перешедшие были этническими поляками.
Примечательна реакция руководства СССР: оно не стало ни пропагандировать историю о Гусеве, вроде бы выигрышную с позиций пролетарского интернационализма, ни опровергать ее, а просто отказало венгерским ученым в доступе к архивам для дальнейших изысканий.
Би-би-си: Так можно ли утверждать, что исход войны всецело определило российское вмешательство, и, не будь его, Венгрия обрела бы независимость?
А.С.: Именно подключение русской армии, перед которой, при осознании неравенства сил, сложило оружие революционное войско генерала Артура Гёргея, спасло дом Габсбургов от военной катастрофы.
Первоначально в Вене рассчитывали на вспомогательную роль российской армии. «Австрийцы объявляют, что мы должны постоянно находиться в резерве, а драться впереди должны они, мы только помогаем», — писал в мемуарах участник кампании штабной полковник Александр Баумгартен.
В дальнейшем ставку на русскую армию пришлось заметно усилить.
«Наша армия одним своим появлением на театре войны решила участь Венгрии. У венгерцев, очевидно, как говорится, опустились руки», — писал участник похода, штабной офицер, впоследствии генерал-лейтенант Михаил Лихутин.
«С момента вмешательства России борьба венгров за независимость была делом конченым», — указывал автор написанной в эмиграции в 1930-х годах 4-томной «Истории русской армии» Антон Керсновский.
Демонстрация всему миру решающей роли русского оружия была позорна для Габсбургов. То, что генерал Гёргей демонстративно капитулировал перед русскими войском, а не перед армией своего императора, вызвало в Вене немалое озлобление, скорее всего сказавшееся на трагической судьбе плененного венгерского генералитета.
Вот на вопрос, обрела бы Венгрия независимость, нельзя ответить определенно. Скорее, нет.
Не только в Петербурге, но также в Лондоне и Париже (заметьте: республиканском Париже) не проявили никакой готовности к признанию правительства Кошута, декларировавшего в апреле 1849 года полный разрыв с Габсбургами.
Австрийская империя воспринималась как «европейская необходимость», гарант стабильности в Дунайско-Карпатском регионе — преддверии Балкан, еще контролируемых ослабевающими османами.
В случае успеха венгерского национального движения Париж и Лондон, несомненно, оказали бы сильное давление в пользу отстранения непримиримого Кошута и компромисса с Веной.
Именно такой сценарий и был реализован в 1867 году, когда еще более ослабевшая Австрийская империя, утратившая северные итальянские земли и вытесненная Бисмарком из процесса объединения Германии, пошла на компромисс с венгерским движением.
Со своей стороны, его новый харизматический лидер Ференц Деак отказался от борьбы за полную независимость, а граф Дюла Андраши, в 1849 году заочно приговоренный в Австрии к смертной казни, в 1871 году стал ее министром иностранных дел.
Би-би-си: В 1956 году СССР боролся за свою сферу влияния. А что получила Россия в 1849-м?
А.С.: Никакого возвеличения России в глазах европейского общественного мнения не произошло, и никакого политического выигрыша Российская империя не получила.
Среди русских офицеров во время похода была популярна идея провозгласить королем Венгрии кого-то из великих князей. Но при дворе, насколько известно, она никогда всерьез не рассматривалась. Начальная фраза рапорта Паскевича царю по завершении кампании «Венгрия у ног Вашего Величества» осталась фигурой речи.
Би-би-си: Россия не приобрела не только территорий, но и геополитических или экономических выгод. Никто, включая спасенных Габсбургов, не испытывал к ней благодарности. Для общественности она сделалась «жандармом», а у политиков сформировалось устойчивое мнение, что Петербург слишком много на себя берет.
Генерал Лихутин видел смысл кампании в поддержке славян Австрийской империи против «мадьяр, угнетавших их 1000 лет». Некоторые современные российские историки, например, Владилен Виноградов и Чилла Желицки, также склонны возлагать ответственность за поражение венгерской революции на самих венгров, которые, требуя независимости для себя, игнорировали национальные чаяния хорватов, словаков, закарпатских русинов и трансильванских румын.
А.С.:Теория панславизма приобрела большое влияние в России лет через двадцать. Мнение о панславизме как главном мотиве российского вмешательства в Венгрии, которое разделял, в частности, Карл Маркс, не находит подтверждения в документах.
Я убежден, что для Николая I речь шла не о защите родственных по языку или вере народов, а о монархической солидарности и поддержании устоев. Венгерская революция была воспринята в Петербурге как составная часть всеевропейского заговора против существующего миропорядка.
Би-би-си: Лицейский однокашник Пушкина Модест Корф утверждал в воспоминаниях со ссылкой на свидетелей, что Николай I, узнав о перевороте в Париже на балу, вскричал: «Седлайте коней, господа!». А затем выпустил манифест, кончавшийся словами: «Трепещите, языцы, и покоряйтесь, ибо с нами Бог!»
«Никогда, никогда не могу я признать того, что случилось во Франции!» — эмоционально восклицал он.
А когда революция перекинулась из Франции в Германию, он ни с того ни с сего набросился на камердинера своей жены, немца по национальности: «Гёте! Эта ваша гнусная философия, ваш гнусный Гёте, ни во что не верующий — вот причина несчастий Германии! Шиллер, Гёте и подобные подлецы, которые подготовили теперешнюю кутерьму!»
«Повсюду вокруг него [Николая I] в Европе под веянием новых идей зарождался новый мир, но этот мир индивидуальной свободы и свободного индивидуализма представлялся ему во всех своих проявлениях лишь преступной и чудовищной ересью, которую он был призван побороть, искоренить во что бы то ни стало», — вспоминала фрейлина Анна Тютчева.
А.С.: Отношение Николая I к либерализму сомнений не вызывает. «Чему там учиться? Наше несовершенство во многом лучше их совершенства!» — говаривал он.
Однако документы показывают немалые колебания царского двора в вопросе о военном вмешательстве.
27 (15) марта 1848 года, после обнародования манифеста «трепещите, языцы», царь написал Паскевичу, занимавшему должность наместника пограничного с Европой Царства Польского: «Вчера я издал манифест свой, он указывает всем, и нашим, и врагам, что я хочу, не трогая других, но и не дозволяя трогать себя; в этом вся моя задача».
На следующий день последовало подтверждение: «Итак, мы должны оставаться в оборонительном состоянии, обращая самое бдительное внимание на собственный край, дабы все попытки дома укрощать в самом начале».
Всего за месяц до вторжения, 13 (1) апреля 1849 года, он писал Паскевичу: «Австрийцы, не сладив сами, хотят теперь чужими руками жар загребать; оно легко и приятно, но я того не хочу».
«Государь признает неудобным вооруженное с нашей стороны вмешательство во внутренние дела Австрии», — писал военный министр Александр Чернышев командующему российским корпусом в Молдавии и Валахии генералу Лидерсу 31 декабря 1848 года.
«Эта возможность подверглась со стороны Государя серьезному изучению», — дипломатично сообщал министр иностранных дел Карл Нессельроде российскому послу в Вене Павлу Медему.
Одной из причин могла быть экономическая ситуация. В 1848 году страну поразили засуха, массовые пожары и эпидемия холеры. Бюджет 1848 года был сведен с дефицитом в 32 миллиона рублей. «Не знаю, право, как вывернуться из сметы! Ужасно. Надо везде беречь копейку, везде обрезывать, что только можно и изворачиваться одним необходимым», — делился император с Паскевичем 7 августа 1848 года.
Венгерский поход обошелся России в 47,5 млн рублей.
Би-би-си: Как вспоминал генерал Дмитрий Остен-Сакен, царь однажды сказал ему: «То, что сделал я с Венгрией, ожидает всю Европу».Блеф? Головокружение от успехов? Или реальная угроза?
А.С.: Легкая победа могла вскружить голову даже такому опытному политику, каким, несомненно, был Николай. Однако ненадолго. Объективный потенциал России показала Крымская война, разразившаяся через четыре года.
Би-би-си: В Европе к этим разговорам отнеслись серьезно, результатом чего во многом и стала та самая война. «Я полагаю, что если бы эта варварская нация, враждебная всякому прогрессу, утвердилась в сердце Европы, это было бы величайшим бедствием для рода человеческого», — заявил в парламенте 19 июня 1854 года ветеран британской политики лорд Линдхерст.
А как к венгерскому походу отнеслись в России?
А.С.: Точку зрения государственников выразил упомянутый выше Михаил Лихутин: «Великодушная помощь Австрии не спасла ли цивилизацию Европы и не сохранила ли правильный ход судеб России?»
Николай I учредил медаль «За усмирение Венгрии и Трансильвании», которой были награждены все участники похода. 28 полков получили серебряные трубы или георгиевские знамена. Поскольку Паскевич уже имел все мыслимые чины, ордена и титулы, ему было предоставлено право на воинские почести, полагавшиеся императору. Кроме него, такого отличия удостаивался только Суворов.
В устах русской интеллигенции, как свидетельствовал в автобиографическом романе «Детство Тёмы» писатель Николай Гарин-Михайловский, слова «венгерский герой» звучали оскорблением.
Среди офицеров были широко распространены антипатия к австрийцам и уважение к венграм как достойному противнику.
«Цель войны была нам чужда. Союзники наши, австрийцы, были нам противны», — вспоминал генерал Николай Исаков.
Возмущение, в том числе при дворе, вызвала казнь австрийцами примерно 140 венгров, в том числе 13 генералов, так называемых «арадских мучеников», и умеренного либерала Лайоша Баттяни.
Би-би-си: В России те события почти забыты. А помнят ли венгры?
А.С.: При всех сменявших друг друга режимах они считали события 1849 года ничем не оправданной безнравственной агрессией, только в коммунистическую эпоху винили не Россию, а «реакционный царизм». Лайош Кошут и идеолог восстания поэт Шандор Петефи были и остаются самыми почитаемыми национальными героями.
«Венгрия не позабудет 1849 года и постарается отомстить России», — писал в мемуарах офицер Александр Верниковский.
Би-би-си: Участник Первой мировой войны, историк Антон Керсновский указывал, что венгерские национальные части сражались против русских с особенной яростью. А во Второй мировой войне Венгрия стала самым боеспособным и стойким союзником Германии.
А.С.: Символика 1848−1849 годов играла важнейшую роль во время Венгерского восстания 1956 года. Перезахоронение главной жертвы режима Ракоши Ласло Райка состоялось 6 октября, в день казни «арадских мучеников».
Лозунги студенческой демонстрации 23 октября под заголовком «16 пунктов» были прямой отсылкой к «12 пунктам», с которыми молодежь Пешта выступила 15 марта 1848 года. Одна из революционных газет так и называлась — «15 марта». Правительство Имре Надя одобрило использование Национальной гвардией воинских званий и знаков отличия 1848 года.
В коммунистической Венгрии день начала восстания 1849 года, 15 марта, официально не отмечался, но ежегодные оппозиционные акции были неизменной головной болью для местных спецслужб.
Теперь революция 1848−1849 годов воспринимается в Венгрии как культовое событие в истории страны, предмет национальной гордости. 15 марта является государственным праздником наряду с 23 октября — днем начала восстания 1956 года. Правда, социалисты делают упор на ее демократических лозунгах, а правые — на национально-освободительном содержании.
Эпилог
К концу царствования Николая I Россия пришла с полуторамиллионной армией, нерешенным крестьянским вопросом, единственной железной дорогой, «дабы не побуждать народ к ненужным перемещениям с места на место», гладкоствольными ружьями, 24 военными пароходами против 150 английских и 108 французских, и 20-кратным отставанием от Британии по выплавке чугуна на душу населения.
26 июня 1853 года Петербург начал войну с Турцией. Британия и Франция встали на ее защиту. «Спасенная» Австрия заняла недружественную к России позицию «вооруженного нейтралитета».
9 сентября 1855 года пал Севастополь.
2 марта 1855 года Николай I скончался, простудившись на параде, 58 лет от роду. «Государь, это самоубийство!» — крикнул лейб-медик Мандт, увидев, как он садится на коня в одном мундире. «В дурном порядке сдаю тебе команду», — сказал император сыну перед смертью.
20 января 1856 года умер в Варшаве Иван Паскевич. Узнав о сдаче Севастополя, он слег и уже не выздоровел.
15 марта 1867 года Венгрия получила самоуправление и равные права с Австрией, в ведении общеимперского правительства остались только оборона и внешняя политика.