Они будут актерами. Как глухие ребята впервые получают в Минске высшее образование

В этом году Белорусская государственная академия искусств набрала курс глухих актеров — семь человек, которые получат профильное высшее образование. TUT.BY выяснил, как возникла идея создать инклюзивный курс, в чем специфика обучения и с какими сложностями столкнулись студенты.

Минчанка Анастасия Скабий не представляет себя вне сцены: родная тетя была актрисой, и девочка с детства занималась в театральных студиях местного Дворца культуры, участвовала и в «Юнона и Авось», и в «Ромео и Джульетта».

Антон Шашура после бобруйской школы отучился в колледже электроники на техника-программиста. Поскольку занимался там самодеятельностью, решил попробовать себя в актерской профессии. Тем более что определенный опыт у абитуриента уже был: он снимался в массовке одного из фильмов. «В колледже электроники я изучал компьютерные технологии, а в академии — изучаю себя», — делится с нами Антон. Его одногруппница по колледжу Виктория Цесловская тоже пришла в академию после опыта работы в кино.

Эти истории — абсолютно типичные, их может рассказать вам абитуриент любого театрального института. С той только разницей, что парни и девушки, о которых мы вам рассказали, глухие и не слышат друг друга.

В других странах люди с таким диагнозом могут получить высшее театральное образование. К примеру, в России глухих актеров выпускают в Театральном институте имени Щукина и Российской специализированной академии искусств. До недавнего времени в Беларуси такой возможности не было.

«Идея театра зрела около десяти лет, но впереди общества не побежишь»

Руководителем курса глухих актеров в Белорусской государственной академии искусств стал Евгений Волобоев, директор Дворца культуры имени Шарко. Более пятнадцати лет в этом ДК существуют студии танца, жестовой песни, пантомимы для глухих, а сейчас частично проходят занятия новых студентов академии.

— Я пришел работать во Дворец культуры в 2003-м, накануне Нового года, — рассказывает Евгений Алексеевич. — Сразу задумался, почему у глухих детей нет новогодней программы, елки, решили сделать Новый год для слабослышащих и глухих детей. Это был мюзикл «Снежная королева» на языке жестов — он имел успех, к нам ходили и слышащие дети. Потом я поставил рок-оперу «Юнона и Авось», спектакль «Ромео и Джульетта» с глухими студийцами".

Во дворце существуют не только театральные студии: есть секции и живописи, и английского, а не так давно был создан клуб «Кадр», где глухие пишут сценарии, снимают кино. Вопрос о том, почему этим нельзя заниматься на профессиональном уровне, поднимался давно.

— В Москве, например, есть профессиональный Театр мимики и жеста, в Киеве — инклюзивный театр «Радуга». У нас такого театра нет, хотя очень много талантливых слабослышащих и глухих людей. Идея зрела около десяти лет, но впереди общества не побежишь.

На одном из фестивалей Евгений Волобоев встретил Владимира Мищанчука, декана театрального факультета Академии искусств. Оказалось, что их идеи совпадают.

— Мне давно хотелось, чтобы в Беларуси существовал коллектив для людей с ограниченными возможностями именно под государственной крышей. И мы подумали: а что если набрать курс актеров. Начали писать много бумаг, и от Белорусского общества глухих, и от дирекции Дворца культуры. Вышли на ректорат, потом на Министерство культуры и Министерство образования, — поясняет Владимир Андреевич.

Положительно решить этот вопрос помогла Концепция развития инклюзивного образования, принятая в 2015 году.

— Теперь глухие имеют право получать высшее образование, — продолжает Евгений Волобоев. — Ведь у нас много школ для глухих детей, но какая у них перспектива? Если это творческие дети, то они могли стать художниками, о профессиональном глухом актере никто не думал. Теперь это возможно, глухие студенты-актеры стали первопроходцами. Надеемся, если все пройдет успешно, — в будущем появится и курс операторов, и курс режиссеров…

«Если человек с ограниченными возможностями поступает в вуз, его инвалидность аннулируется»

Планка отбора была достаточно высокой, ведь в группу могло попасть только 7 человек.

— Желающих было много — рассказывает Евгений Волобоев. — Мы разослали объявление о наборе по всей стране. В Минске как раз проходил Международный фестиваль жестовой песни «Сузор'е», там мы тоже присматривались к ребятам, проводили консультации. Любительские театральные студии глухих есть и в Могилеве, и в Гомеле.

— К нам в академию звонили даже иностранцы из ближнего зарубежья, интересовались, можно ли поступать. Если с первым курсом все получится, то в будущем это возможно, — добавляет Владимир Мищанчук.

Вступительные экзамены ребята сдавали те же, что и обычные студенты: актерское мастерство — этюды, песни, сценическую речь, а также историю и русский язык. Правда, все на жестовом языке.

— Выбор действительно был большой, — подтверждает Мищанчук. — Но мы не хотели вводить глухих абитуриентов в заблуждение, что актерское мастерство — это легкий путь. Мы говорили с ними искренне: о личной жизни, будущей работе, потере инвалидности, например. Это очень важный вопрос: к сожалению, наши законы иногда противоречивы. Если человек с ограниченными возможностями поступает в вуз, его инвалидность аннулируется — ведь ты можешь учиться, а значит, полностью дееспособен. У наших ребят тоже могли снять инвалидность, но не сняли, мы нашли другой путь. И вот, у нас сейчас учатся глухие студенты с прекрасными внутренними и внешними данными.

При этом не все поступившие актеры из Минска: есть ребята из Богушевска, Орши, Быховского района. Возрастной диапазон студентов колеблется от 18 до 32 лет.

Программа обучения схожа с программой остальных актерских курсов академии, но имеет свою специфику. Чтобы перенять опыт у россиян, которые уже готовили глухих актеров, Владимир Мищанчук ездил в Москву.

Сейчас, как и всех актеров-первокурсников, глухих студентов знакомят с азами профессии в драматическом, пластическом, музыкальном ключах. Правда, есть свои особенности:

 — Чтобы обучить таких студентов, надо понимать психологию восприятия глухого человека. У него совсем другая психофизика, объясняет Евгений Волобоев. — Вот для вас, например, одно слово несет множество подтекстов в зависимости от интонации. Для них подтекст непонятен, они откликаются на ваше выражение лица, вынуждены передавать свое настроение мимикой. А профессиональным актерам в первую очередь запрещают играть состояние: в состоянии надо пребывать. А как быть тогда глухому актеру? Ведь глухой зритель не поймет, если актер не будет «хлопотать лицом», что запрещал делать Станиславский".

Также существует проблема в определенной ограниченности жестового языка и переводе, продолжает Евгений Алексеевич.

— Жестовый язык ограничен, у глухих людей не такой богатый словарный запас, особенно если они выросли в глухих семьях. Например, «перспектива» на языке жестов означает «будущее». Вот спросишь у начинающего глухого художника, который рисует современные дома: «Где перспектива?» Он ответит: «Тут». И придется объяснять, что ты имеешь в виду. Они не все слова понимают, ведь слышащие с детства окружены новой лексикой — из радио, телевизора, от семьи. Слышащий человек может самообразовываться, глухому сложнее. Они могут прочитать непонятные слова, ты можешь их показать по буквам, но ведь пока не объяснишь, что они значат, — глухие не поймут. Многие вещи, как, например, музыкальный ритм или такт, приходится объяснять им через движение — глухие актеры должны потопать ногами, например. Поэтому пластические дисциплины для новых студентов даются нелегко".

Однако это не проблема, считает Евгений Волобоев, ведь для этого и существует образование:

— Мы отобрали чувствительных ребят, которые стремятся познать профессию. Надо объяснить им, какую силу воли надо в себе воспитать, чтобы стать актером. Уже в первом семестре сам студент поймет, потянет он или нет, ведь становление актера требует огромных усилий.

Владимир Мищанчук также не считает специфику глухих студентов проблемой:

— Это всего лишь особенности, которые, например, повлияли на расписание. Занятия глухих актеров длятся дольше, ведь требуют перевода и дополнительных объяснений. Определенную сложность вызывает перевод теоретических лекций: высшее театральное образование предполагает знание истории театра, философии, литературы. Мы не снижаем статус учебного заведения для студентов с инклюзией, ведь на то оно и высшее образование. И для них, и для нас это не так легко: нужны переводчики высокого уровня, которые будут присутствовать на каждой лекции. Сейчас с нами работает удивительный специалист Лариса Рабощук. По сути, она получает второе высшее. (Усмехается.) Но ее одной не хватает.

«Глухие по невербальному поведению человека определяют, исходит ли от него скепсис или негатив»

Занятия у студентов проходят и в Академии искусств, и на базе ДК имени Шарко — это позволяет решить проблему с аудиториями. Некоторые занятия у глухих актеров проводятся отдельно, другие (например, хореография), совместно с другими актерскими курсами. Да и в студенческой жизни отличий между глухими и слышащими актерами нет: и те, и те посещают совместные пары, живут в одном и том же общежитии. Кстати, стипендия у глухих актеров такая же, как у всех, зависит от успеваемости.

По мнению Евгения Волобоева, процесс обучения глухих студентов пойдет в нужном русле, если каждый преподаватель осознает личную ответственность:

— Педагог, который не работал с такими людьми, должен найти ходы, как передать знания и опыт глухому студенту. Преподаватели привыкли давать задание, мол, читайте/пишите/делайте, а тут надо постоянно находиться в процессе и удерживать внимание студента. Работа с глухими позволяет изменить восприятие, ведь в преподавании тоже есть свои штампы. Эти ребята очень талантливы. Важно, чтобы преподаватели это осознавали. Я надеюсь, опыт, который мы приобретаем, можно будет передать нашим коллегам.

Если не найти индивидуальный подход, и педагогам, и студентам будет сложно.

— Глухие — люди утонченного восприятия, они по невербальному поведению человека определяют, исходит ли от него скепсис или негатив, — поясняет Владимир Мищанчук. Если человек повел себя недостойно на их взгляд, они не станут ему уделять внимание, поэтому следует быть осторожными.

И Мищанчук, и Волобоев планируют развивать курс глухих актеров в русле психологического театра. «Он может объединить в себе многие театральные жанры: драматическое и пластическое мастерство, жестовые песни», — замечает Евгений Волобоев.

Оба собеседника TUT.BY вспоминают спектакль «Три сестры» Тимофея Кулябина, показанный в этом году на фестивале «ТЕАРТ». Постановка была решена через язык жестов. «Это театр, которому мы хотим научить наших студентов. Правда, там драматические актеры, но наши ребята в будущем сыграют не хуже, ведь для них жестовый язык — родной», — поясняет Владимир Мищанчук.

По словам Евгения Волобоева, сейчас ведется серьезный разговор о создании инклюзивного театра на базе Дворца культуры имени Шарко:

— Он однозначно должен быть инклюзивным, часть актеров слышащие, часть — глухие. Почему? Во-первых, это расширяет аудиторию. Во-вторых, глухие актеры перенимают актерские навыки у слышащих, а слышащие — у глухих, например, экспрессивное выражение, ведь обычно идет упор на слово. Это обмен опытом.