Водители НКВД избегали слова "расстрел", заменяли его "свадьбой". 10 вопросов о Куропатах

Что такое Куропаты? Как о них стало известно?

В советское время на северной окраине Минска находилась деревня Зеленый Луг (теперь она вошла в черту города). Вокруг деревни стоял старый бор, который называли Брод. Небольшую часть Брода — около 10−15 гектаров — занимала покатая горка, которую называли Куропатами. Возможно, потому что весной там цвели нежно-белые лютики (по-белорусски курослепы). Впрочем, по словам одного из местных жителей, расстрелы происходили именно в лесу Брод, поскольку до войны на территории Куропат уже не было леса (его вырубили раньше). Территория, где проходили расстрелы, была обнесена забором высотой примерно 2−3 метра.

В начале 1970-х годов будущий политик Зенон Позняк (тогда аспирант Института этнографии, искусствоведения и фольклора Академии наук БССР) жил на улице Кольцова. Рядом находились деревни Цна-Иодково, Дроздово и Зеленый Луг. Местные жители рассказали Позняку о расстрелах, происходивших в сталинские времена в этих местах.

Позже информацию о Куропатах Позняку подтвердил его хороший знакомый, инженер Евгений Шмыгалёв, который интересовался историей. «Калi мы першы раз прыйшлi ў гэты лес восенню, пад нагамi шапацела апалае лiсце, здзiмалася ветрам у западзiны магiльных ям. Iх было безлiч. I гэта мяне ўразiла, як маланка», — вспоминал Позняк. Но если бы информация о Куропатах была озвучена в годы «застоя», все вещественные доказательства были бы уничтожены.

Позняк ждал полтора десятилетия. В 1987 году, когда началась политика гласности, он снова опросил свидетелей и опять нашел некоторых жителей деревни Зеленый Луг, которую в то время уже снесли. Примерно в это время через куропатский лес начали прокладывать трубу газопровода, которая могла затронуть могилы.

Позняк и Шмыгалев написали статью «Курапаты — дарога смерці», которую 3 июня 1988 года опубликовала газета «Літаратура і мастацтва». Короткое вступление написал Василь Быков. Текст мгновенно перепечатали авторитетные московские издания («Московские новости», «Известия», «Огонек»), после чего информация стала известной во всем СССР.

Кто проводил следствие? Были ли опубликованы эти материалы?

14 июня 1988 года Прокуратура БССР возбудила уголовное дело по факту публикации. Расследование возглавил следователь по особо важным делам Язеп Бролишс. В следственную бригаду также вошли С. Кловриго из Молодечно, Н. Ничипоренко из минской городской прокуратуры, А. Абадовский из прокуратуры Партизанского района Минска. Координация усилий всех служб, привлекаемых к расследованию, руководство его ходом были поручены начальнику следственной части Прокуратуры БССР Валерию Соболеву, а общий надзор возложен на заместителя прокурора БССР Владимира Кондратьева. Также расследование курировал прокурор Георгий Тарнавский.

Спустя шесть недель после выхода статьи была организована правительственная комиссия по расследованию, которую возглавила вице-премьер Нина Мазай. В ее состав вошли писатели Василь Быков и Иван Чигринов, художник Михаил Савицкий, бывшая подпольщица Мария Осипова, руководители министерств юстиции и внутренних дел, Верховного Суда БССР, КГБ, ученые, представители общественных организаций. Позняк и Шмыгалев не были включены в ее состав, но им разрешили участвовать в раскопках.

Тарнавский, Соболев, а также журналист Евгений Горелик написали книгу «Куропаты: следствие продолжается», которая вышла в 1990 году в Москве в издательстве «Юридическая литература». Тираж составил 100 тысяч экземпляров. В этой книге авторы проанализировали многочисленные документы, процитировали воспоминания свидетелей, привели материалы различных экспертиз.

Как люди попадали в Куропаты?

Заключенных доставляли в Куропаты из тюрем, где они находились и где велось следствие. Иосиф Бетанов, который в разгар сталинских репрессий работал в НКВД инспектором по автотранспорту, рассказал, что за НКВД были закреплены около 60 машин и два автозака.

— Они были закреплены за комендатурой и стояли на территории внутренней тюрьмы («американка», теперь следственный изолятор КГБ. — Прим. TUT.BY). Смонтированы были автозаки на базе автомобилей «ГАЗ-АА», так называемых «полуторок». Переоборудовали их уже при мне в тридцать седьмом, для чего нанимали со стороны бригаду рабочих.

Как выглядели автозаки? Представьте себе фургоны, очень похожие на те, в которых сейчас перевозят почту. Кузова их делали из дубового каркаса, который сверху был обит фанерой и жестью. Я не знаю, почему их называли «черным вороном», но выкрашены они были в серый, мышиный цвет. Окошек в этих фургонах не было, зато сверху над каждой выгородкой оставляли отдушину.

Фургон состоял из пяти отдельных кабинок. Вход в него был сзади. Первые три выгородки и размещались позади кабины водителя в один ряд. Две другие — сзади — с правой и с левой стороны. Посередине оставлялось пространство с откидными сиденьями для конвоя. (…). Когда еще был завгаром, то от водителей слышал, что некоторые из них возили в автозаках на казнь заключенных из внутренней тюрьмы. Мне запомнилось, что, разговаривая между собой, водители избегали произносить слово «расстрел» и на вопрос, куда везешь людей, отвечали: «На свадьбу». Брали, как мне помнится, в каждый «черный ворон» по 15−20 человек, хотя «по проекту» они рассчитаны были на пятерых.

Кто расстреливал в этом урочище людей?

Этим занимались работники комендатуры НКВД БССР. Всего в этих подразделениях до войны служило 90 человек. Как показали во время следствия свидетели, расстрелы в Куропатах осуществляли руководитель комендатуры Никитин (должность на 1939 год), его заместитель Ермаков, сотрудники комендатуры Степан Коба, Бочков, Острейко, Мигно, Яковлев, Дубровский, надзиратель Григорий Батян, кладовщик Фома Абрамчик.

Выстрелы производились из револьверов системы Нагана в голову.

Михаил Дэвидсон, бывший шофер гаража НКВД, рассказал на следствии, как один раз отвез заключенных в Куропаты и стал свидетелем расстрелов:

— Я тогда дежурил ночью. Меня вызвал дежурный по НКВД, фамилии его не помню, и сказал оставить свою «эмку» в гараже, идти во двор, сесть в стоящую там машину, она называлась «ворон», и ехать, куда мне прикажут. Сел я за руль, рядом со мной работник комендатуры, фамилии его не знаю. Велел ехать в сторону Московского шоссе…

Когда мы въехали в лес, я увидел большую прямоугольную яму… Я включил свет и увидел, что сзади из кузова выводят людей. Часть из них уже сидела по краям ямы, ноги свешивались вниз, а руки были связаны за спиной. Когда полностью края ямы были заполнены людьми, их начали расстреливать.
Расстреливал только один работник комендатуры, стрелял из пистолета в затылок, и люди падали в яму. Когда все были убиты, он сам прыгнул в яму и стал втаптывать людей, я слышал хруст костей. Всего расстреляли тогда более 20 человек, в моей машине столько вместиться не могло.

— Возвратившись поздно ночью в НКВД, они [участники расстрелов] затем в столовой распивали спиртные напитки, которые им выдавались по приказу… За что, не знаю. Может, и за вредность работы… — рассказывал С. Харитонович, бывший выводной внутренней тюрьмы — «американки».

Эту информацию подтверждает жена работника комендатуры Бочкова, которая была родом из деревни Цна-Иодково (то есть жила рядом с местом, где проходили расстрелы). Она рассказывала своей тете, что муж редко приходил с работы трезвым. Ей казалось, что он «пахнет свежей кровью».

После войны Коба рассказывал Ивану Стельмаху (в 1953-м — замминистра внутренних дела БССР), что после расстрелов их участникам обязательно выдавался спирт.

Позднее в Центральном государственном архиве Октябрьской революции и социалистического строительства БССР (реорганизован в Национальный архив Республики Беларусь) были найдены списки сотрудников НКВД, где были указаны названные выше фамилии. К началу расследования Коба и Батян уже умерли. Ермаков застрелился в марте 1940 года из именного пистолета-браунинга. Никитин, которого следователи нашли в Москве, плохо себя чувствовал и уже не мог говорить. Контакты остальных найти не удалось (информация о них отсутствовала в адресном бюро, в базах КГБ и МВД).

Известны ли имена людей, похороненных в Куропатах?

К сожалению, известны всего несколько фамилий. В 1998 году во время четвертого расследования в Куропатах было найдено крупное захоронение с останками более чем 300 человек. Там же находились тюремные квитанции с именами Мовши Крамера и Мордехая Шулескеса. Документы были датированы 10 июня 1940 года. В одной из квитанций указывалось, что сотрудники НКВД изъяли личные вещи, ремень и шарф.

Во время первого следствия жители деревни Цна-Иодково рассказывали, что сотрудник комендатуры НКВД Григорий Батян хвалился им в пьяном виде: мол, он расстреливал своих соседей: супругов Степана и Софью Жуковских. Но этот факт требует подтверждения.

Какие вещи были найдены на территории урочища?

Александр Знак, работавший сначала надзирателем «американки», начальником склада комендатуры, рассказывал, что обычно заключенным, которых собирались расстреливать, объявляли, что их вызывают из камер с вещами.

— Они приходили на склад, забирали свои пальто, полушубки, все другие принадлежавшие им вещи и в сопровождении конвоира направлялись к «черному ворону». Машина покидала территорию тюрьмы, увозя людей вместе со всеми их пожитками. Те, кто исполнял приговоры, рассказывали, что вслед за расстрелянными в могилу сбрасывали и вещи. Во всяком случае, мне на склад никогда ничего не возвращали.

Поэтому в Куропатах было найдено значительное количество вещей. Какие из них встречались чаще всего? Об этом во время первого расследования рассказал эксперт В.Я.Дащинский:

— Среди жертв очень много было представителей интеллигенции. Основой для такого вывода может служить обилие очков и пенсне — их найдено более пятидесяти, а также сорок с лишним портмоне, кошельков. Прибавьте сюда редкие и дорогие по тем временам импортные вещи личного туалета. Деревня их в предвоенные годы почти не знала.

Не мог я не обратить внимания и на такую особенность: мужская обувь сплошь 43−45-го размеров, несколько экземпляров даже сорок восьмого. Крепкие, могучие мужчины шли под нож «сталинской гильотины». И еще одно наблюдение: в захоронениях нет ремней и шнурков, нет перочинных ножиков, без которого обходился редкий мужчина. Отправляя арестованного в камеру, их, как обычно, отнимали, а вызывая «на выход с вещами», видимо, не считали нужным вернуть. Я могу также утверждать, что, судя по эксгумированным могилам, в Куропатах не расстреливали военных людей. Иначе среди почти 600 предметов нашлась бы хоть одна пуговица от кителя или шинели, армейская кружка, фляга или какой-то другой атрибут походного воинского быта.

Как следователи доказали, что расстрелы проходили до войны?

Самый главный аргумент — свидетельские показания людей (местных жителей и сотрудников НКВД). Все они показали, что расстрелы проходили именно до войны. Ни один из них ничего не говорил о немцах.

В одном из раскопов была найдена мужская расческа с конкретной датой. «Тяжелы минуты заключенного. Минск 25.04.1940. Мысль о вас доводит меня до отчаяния», — написано по-польски на одной стороне расчески. А на второй: «26.IV. Расплакался — тяжелый день».

В качестве косвенных доказательств следователи использовали и другие методы. Например, возраст деревьев, стоящих рядом с раскопанными захоронениями. После исследования годовых колец был сделан вывод, что возраст деревьев у раскопов колеблется от 35 до 46 лет. Это подтвердило показания свидетелей, что лес в Куропатах был постепенно вырублен, а новый поднялся уже после войны.

Сторонники мифического «немецкого» следа до сих пор утверждают, что в Куропатах расстреливали во время войны. Один из аргументов — большое количество зарубежных вещей, найденных в могилах. При этом не учитывается, что в БССР из Западной Беларуси переходило много людей, которых затем репрессировали.

Сколько людей расстреляли в Куропатах?

Это наиболее спорный вопрос. Две основные версии — не менее 30 тысяч и более 100 тысяч.

Первое число было озвучено после первого расследования. В шести захоронениях следователи обнаружили останки не менее 356 человек. Как утверждается в материалах дела, «более точно установить количество погребенных людей не представляется возможным в связи с тем, что часть костей значительно разрушилась, фрагментировалась…». В каждом вскрытом захоронении, не считая тех, что оказались ложными, обнаружены останки в среднем 59 человек. Это число умножили на количество предполагаемых могил (510) и получили названные цифры.

Археолог Зенон Позняк придерживался другого мнения. По его версии, в каждой могиле были похоронены в среднем 200 покойников. Если умножить их на количество выявленных захоронений, то получится 102 тысячи.

Откуда такая разбежка? Как пишут авторы книги «Куропаты: следствие продолжается», «во всех раскопанных могилах останки людей обнаруживались сначала по краям, а в центре с „опозданием“ на 10−60 см, а в пятом раскопе даже чуть больше метра. Если мысленно представить себе разрез захоронения, то в его центре будет покоиться своеобразная воронка, заполненная пустым песком, в котором, правда, иногда попадаются случайные вещи — галоши, остатки одежды, очки и т.п.». По мнению Зенона Позняка, это свидетельствовало об эксгумации, раскопках могил и выборках костей, «когда кто-то „заметал следы“».

Следователи обратились с просьбой об экспертизе к директору Института археологии АН СССР, академику Валерию Алексееву, но тот выразил сомнения в возможности повторной эксгумации.

— Сохранность костей в погребениях во многом зависит от грунта, и несовпадения в их численности составляют скорее правило, чем исключение; в коллективных захоронениях неизбежны разнообразные соприкосновения трупов, вследствие чего неизбежны перемещения связанных с ними предметов, в том числе и обуви; при заполнении могильной ямы любые слои грунта ложатся более или менее произвольно, и, бесспорно, установить по ним факт повторной эксгумации крайне трудно, в большинстве случаев даже невозможно.

По мнению же Зенона Позняка, число расстрелянных в Куропатах можно увеличить и до 220−250 тысяч человек. Археолог был уверен, что многие могилы исчезли во время высечки и посадки леса в 1940-х, прокладки минской кольцевой дороги в конце 1950-х — начале 1960-х, а также газотрассы в первой половине 1988 года. Но следователи не согласились с этой версией. Кроме заключения Алексеева приводился еще один аргумент: никто из свидетелей никогда не видел и ничего не слышал о раскопках в Куропатах до 1988 года.

Чем закончилось следствие?

В ноябре 1988 года следствие было завершено. В постановлении указывалось: «Достоверно доказано, что расстрелы осужденных осуществлялись сотрудниками комендатуры НКВД БССР (…). Принимая во внимание, что виновные в этих репрессиях руководители НКВД БССР и другие лица приговорены к смертной казни либо к настоящему времени умерли, на основании изложенного, руководствуясь ст. 208, п. 1, и ст. 5, п. 8 УПК БССР, уголовное дело, возбужденное по факту обнаружения захоронений в лесном массиве Куропаты, прекращено. Обнаруженные при эксгумации захоронений предметы одежды, обуви и т.п. как не имеющие ценности уничтожить».

Но затем в январе 1989 года по решению правительственной комиссии дело было возобновлено. Как отмечают авторы книги «Куропаты: следствие продолжается», это было сделано, чтобы установить имена конкретных людей, расстрелянных в Куропатах, и выявить людей, виновных в массовых репрессиях и непосредственных исполнителей.

Правда, позднее следователь Язеп Бролишс высказывал в интервью «Белгазете» другую версию событий: «Судя по всему, ЦК КПБ был уверен, что к сталинским временам это захоронение отношения не имеет, а если там кто-то и захоронен, то это жертвы немцев времен войны. И оказалось, что я пишу на чистом листе, причем без всякого контроля. Постепенно становилось очевидно, что тут не может и речи идти о немецких злодеяниях. Довольно долго не было никакой реакции. Когда же стало понятно, что пошел совсем не тот материал, который ожидался, результатами стал активно интересоваться КГБ. Последним сроком окончания дела был декабрь 1988 г. Следствие было прекращено. Через две недели я буквально случайно узнал, что следствие возобновлено, но вел его уже другой следователь».

Спустя полгода второе следствие завершилось. Но в 1990-е годы прошло третье и четвертое расследование (последнее в 1998 году). Но каждый раз следователи приходили к тем же однозначным результатам: расстрелы в Куропатах производил НКВД, и это происходило до Великой Отечественной войны.

Что еще можно сделать в расследовании?

Со времени первого расследования прошло 30 лет. Но некоторые вопросы до сих пор остались без ответа. Прежде всего, речь идет о закрытых архивах. Как писал в мемуарах «Доўгая дарога дадому» Василь Быков, в 1988 году «вырашылi ўсё пачаць з пошуку дакумэнтаў у КДБ. Але старшыня КДБ генерал Шыркоўскi, у кабiнеце якога мы сабралiся, з гаркатой паведамiў, што нiчога няма. Усё пагарэла ў вайну, панiшчана нямецка-фашыстоўскiмi захопнiкамi. З сваiх рук ён паказаў некалькi папкаў асабiстых справаў, там сапраўды нiчога нельга было зразумець. Калi расстралялi, дык было невядома, дзе i хто?». Можно допустить, что так оно и было. Но пока исследователи не имеют свободного доступа к архивам, всегда можно предположить, что какая-то информация сознательно находится под замком. Тем более что в соседних странах (Польше, Украине, Литве) такими материалами может пользоваться каждый.

Но самое главное, специалисты исследовали всего небольшую часть захоронений. Возможно, имеет смысл исследовать все остальные. За это время наука шагнула вперед, стали доступны новые технологии (например, изучение родственных связей с помощью ДНК). Возможно, во время этих раскопок станут известны имена других жертв сталинских репрессий, станет возможно назвать более точную цифру: сколько же людей было расстреляно в Куропатах

Наконец, в Куропатах до сих пор не установлен памятный знак (только на днях были объявлены победители конкурса).

Это значит, что изучение Куропат еще не закончено.