Как у немцев появился свой Гагарин

40 лет назад первым из немцев в космосе побывал Зигмунд Йен — 90-й в списке всех летавших в космос, а также первый и единственный космонавт из ГДР.

Маленьким глоточком водки отметил свое благополучное прибытие на борт советской орбитальной научной станции «Салют-6» первый немец в космосе Зигмунд Вернер Пауль Йен.

Каким образом очутился горячительный напиток в пакетике с надписью «Сок», история умалчивает, однако Зигмунд Йен часто и с удовольствием вспоминает о той исторической встрече на орбите. Водка в космосе? Да, видимо, не педантами были русские, отправлявшие экипажи в космос, хотели сделать космонавтам приятное. «Да разве и повредит такое количество», — хитро улыбаясь, добавлял много лет спустя первый и единственный летчик-космонавт из ГДР, побывавший на околоземной орбите.

Первый немецкий космонавт

Запуск корабля «Союз-31», доставившего первого немецкого космонавта на орбиту, был произведен с космодрома «Байконур» 26 августа в 1978 года в 14.51 UTC. Командиром корабля был Валерий Быковский, летавший еще на «Востоке» — в первом из летательных аппаратов этого типа совершил один виток вокруг Земли в 1961 году Юрий Гагарин. Спустя 20 лет Зигмунд Йен так вспоминал момент старта в интервью журналу Superillu:

«Голос руководителя полетом в наушниках прозвучал почти торжественно: „Подъем!“ Поначалу было похоже на отдаленную грозу. Глухой рокот приближался все быстрее и быстрее. Ракета начала вибрировать, как будто дрожала, стремясь как можно скорее оторваться от кратера вулкана под собой. Я, правда, ничего не видел из нашей капсулы на высоте 50 метров над землей, но очевидцы позднее рассказывали мне об этом уникальном зрелище. Как будто огнедышащий дракон, извергающий море пламени и дыма. Красные, желтые, синие, фиолетовые лучи вырывались из пяти ракетных двигателей. Фантастическая картина. У меня участился пульс. Но сердцебиение было не от страха — скорее от восторга. И то, что я увидел потом, было абсолютным блаженством: наша Земля, окутанная сияющей голубизной. Красота упоительная».

На орбитальной научной станции «Салют-6», где немецко-советскую экспедицию посещения принимали космонавты основного экипажа Владимир Коваленок и Александр Иванченков, Йен и Быковский провели неделю. За это время космонавт-исследователь из ГДР выполнил программу по 25 научным экспериментам из области наблюдений за Землей, медицины, биологии, материаловедения и геофизики. Планету гэдээровский космонавт фотографировал отечественным аппаратом — многозональная аэрофотокамера MKF-6M, изготовленная на предприятии «Карл Цейс» в Йене, входила в состав бортового оборудования.

Снимки не канули в бездну. Зигмунд Йен часто показывает их на больших экранах во время своих публичных докладов и лекций, неизменно подчеркивая, что ощущение от пребывания там наверху все равно не поддается описанию, сколько фотографий не показывай. «Сокровище, что хранится в голове, можно описать только приблизительно. Каждые 90 минут восход солнца. Это меняет человека», — рассказывал Зигмунд Йен во время одного своего выступления в Лейпцигском университете.

В общей сложности полет первого немецкого космонавта — предполетную подготовку Зигмунд Йен проходил полностью в «Звездном городке» и поэтому именовался «космонавтом», а не «астронавтом» — длился 7 суток 20 часов 49 минут 4 секунды. На борту станции «Салют-6» Йен совершил 124 витка и вернулся на Землю 3 сентября 1978 года на корабле «Союз-29». Посадка была не совсем мягкой. Сильный ветер протащил спускаемый аппарат с Быковским и Йеном по казахской степи — парашют не удалось отсоединить вовремя. Йен получил травму позвоночника. О травме, разумеется, деликатно умолчали. Гораздо важнее было, что первый немец в космосе — гражданин ГДР!

Зигмунд Йен — идол ГДР

Так у ГДР появился свой Гагарин. После полета Зигмунд Йен был награжден званиями Героя ГДР и Советского Союза, орденами и медалями, в его честь были названы школы и улицы, открыты музейные экспозиции.

Из рабочей семьи и с образцовой карьерой: вожак пионеров, замполит, военный летчик и, наконец, в сорок с небольшим, космонавт, Йен был кумиром восточных немцев и никогда не скрывал своего отношения к ГДР. «Мне было очень хорошо в ГДР, меня там продвигали, и мы могли путешествовать: в Венгрию, Румынию, Болгарию. Благодаря моей профессии у меня были привилегии», — скажет он много лет спустя в интервью еженедельнику Die Zeit. Впрочем, героем он себя никогда не считал. И свое назначение в космос комментирует с юмором. «У меня был весьма хороший русский и на центрифуге я мог долго крутиться без тошноты. Даже после двух-трех стаканов водки». Йен охотно перемежает свои публичные выступления забавными историями.

Одна из них стала легендарной. В багаже у Йена во время его полета в космос была, наряду с портретом Хонеккера и томиками Гете и Маркса, фигурка Песочного человека, популярного во времена ГДР мультипликационного персонажа. На борту уже была кукла по имени Маша. И вот космонавты в знак дружбы между двумя странами в шутку «поженили» эти две игрушки. Архивные кадры этой импровизированной свадьбы вошли в немецкий фильм «Гуд-Бай, Ленин!», в котором Зигмунда Йена, который в условиях объединенной капиталистической Германии стал таксистом, играет очень похожий на него актер Штефан Вальц.

После воссоединения Германии гэдээровский идол действительно лишился всех привилегий. Более того, он оказался безработным — бундесвер не нашел применения для генерал-майора ВВС ГДР. Лишь благодаря ходатайству астронавта Ульфа Мербольда, земляка и второго немца в космосе, Йен начал сотрудничать с Немецким центром аэрокосмических исследований (DLR), а также Европейским космическим агентством (ESA). С 1993 по 2002 годы он курировал в «Звездном городке» под Москвой немецких и европейских астронавтов по программе совместных полетов на станцию «Мир».

Выйдя на пенсию, Йен поселился в Штраусберге в окрестностях Берлина. На родину, в Моргенрете-Раутенкранц неподалеку от Хемница, ездит регулярно на дачу. Несмотря на маленькую пенсию своей нынешней жизнью доволен. Внуки, правда, «не знают, кто такой Маркс, — сказал он как-то в одном интервью, — но и я не знаю их капиталистических ученых-экономистов». Слетал бы он еще раз в космос? Ответ не заставил себя ждать: «Непременно!»