"Про Беларусь там мало кто знает". Танцор из Бреста покоряет Китай

Семь лет назад о Максиме Бочагине говорили все, кто фанател от украинских телешоу. В 4-м сезоне «So you think you can dance. Ukraine», более известном как «Танцюють всі», студент из Бреста попал в 20-ку лучших танцоров страны, пишет «Заря».

Это событие сам Максим называет трамплином для своей карьеры. После проекта он оставил учебу на филфаке, переехал в Киев, где преподавал два года, а потом отправился покорять Китай. В стране, где сегодня любое шоу возведено в культ, он живет уже пять лет. О том, как его принял китайский шоубиз, мы поговорили с Максимом в Бресте, куда он приехал навестить родных.

— Максим, как складывалась ваша карьера после «Танцюють всі», как оказались в Китае?

— После проекта многие говорили мне: «Оставайся в Киеве, это шанс зацепиться!». На тот момент так думал и я. Но, к сожалению, это оказалось большой неправдой. В Киеве я преподавал, а когда школы одна за другой стали выдвигать жесткие условия по контракту, запрещая, например, участие в каких-то проектах, ушел во фриланс. Но это оказалось нежизнеспособным — невозможно было себя обеспечить. Возможно, есть и удачные примеры: Вася Козарь, Виталик Савченко. Рынок танцевальных услуг в Украине, как и в России, и у нас в стране, очень ограничен и требует меньшего количества людей, чем есть в этой сфере. Поэтому мы долго думали, куда бы уехать, всерьез рассматривали варианты с Америкой и Кореей. А поскольку на тот момент много наших знакомых уже были на контрактах в Китае, рванули туда.

— Вы говорите во множественном числе. Кто был рядом?

— Моя жена Алена. Мы познакомились в Киеве. Она очень талантливый танцор и хореограф. Я пока не встречал никого более талантливого, чем она, кроме каких-то общепризнанных хореографов. Мы с ней вместе работаем: тренируемся, танцуем, ставим номера. Мы аутсорсеры. У нас нет привязки к определенной компании. Просто много связей, которые позволяют нам не задумываться о таких вещах, как контракт. Хотя поначалу мы, конечно, начинали, как и все.

— Это как?

— Когда я только приехал в Китай, у меня был контракт с менеджером, продающим коллективы в ночные клубы. Разумеется, такая перспектива сперва пугала, и мы считали это каким-то непотребством: полуголые люди, пьяный трэш. Да, хватало всякого, конечно, но лично мы почти с этим не сталкивались. Да и клубная работа быстро надоела, исчерпала себя. Прежде всего финансово. Обычный контракт в клубе приносит в месяц 12 — 13 тысяч юаней, это около 2 тысяч долларов. И это очень мало, поверьте.

— Какая у вас была альтернатива? Где работали потом?

— Я переработал везде: на фестивалях с приглашенными звездами, на телепроектах, в тех же ночных клубах, но уже на определенных ивентах, куда ты приезжаешь именно со своей программой. Предложений по работе, на самом деле, уйма. Китайцы делают масштабное зрелище из любого события, даже из презентации унитазов! Поэтому найти работу не проблема, это может быть любое мероприятие, где необходимо шоу, неважно какое — host show, когда нужно встречать и провожать гостей, dance performance или просто model show. Танцором, конечно, быть лучше, так как парням-моделям часто предлагают работу топлесс либо в очень странных костюмах. Кроме того, танцоры, как правило, имеют право голоса и выбора.

— А это правда, что китайцы обожают смотреть танцевальные шоу, но при этом практически никогда не танцуют сами?

— Китайцы вообще не смотрят на танцора. Другое дело — европейцы, они всегда с удовольствием следят за выступлением. А китаец еще намеренно отвернется и будет смотреть в другую сторону. И так подавляющее большинство. Там есть очень четкие понятия: «артист» и «ресторанный артист», который работает, пока люди едят. Последний с точки зрения сословного общества — это низший ранг людей. Хотя я так не считаю и никогда не обижаюсь на это. Я же делаю то, что люблю.

— А есть вещи, которые вас даже по прошествии пяти лет не перестают удивлять в быту?

— Я уже мало чему удивляюсь. Первое время меня, скорее, не удивляло, а пугало отсутствие какой-либо информации. Было невозможно разобраться в инфраструктуре: в надписях, вывесках. Все кругом в иероглифах. И проводить какие-либо аналогии бесполезно. Поэтому приходилось устанавливать всякие программы на телефон, например, переводчики, которые выдают перевод прямо с фотографии. И это реально спасало.

— А как сейчас у вас с китайским?

— Survival level. Я без проблем могу из долгой беседы с китайцем понимать все основные пункты, что мне необходимы. По работе давно уже нет никаких трудностей, знаю все термины и понятия. Кстати, за пять лет в Китае у меня еще ни разу не было возможности выступать именно как белорус. Кем нас только не представляют. И россиянами, и украинцами, и просто европейцами, и американцами. Но самое смешное: когда мы танцуем на мероприятиях ирландский степ, который очень востребован в Китае, нас всегда представляют как гостей из Ирландии. Про Беларусь там вообще мало кто знает, если честно.

— Но в Китае по-прежнему так же востребованы славяне, как и лет пять назад?

— Пять лет назад уже был не особо продуктивный период. Вот люди, которые приезжали лет десять назад в Китай, те действительно чувствовали себя царями. Они покупали несколько квартир и машин за год. Потому что месячный доход, включающий фиксированный прайс по контракту и подработки, доходил у них до 40 — 60 тысяч юаней, это десятки тысяч долларов. И было неважно, как ты выглядел, откуда приехал. Если ты европеец, ты имел априори много работы. Сейчас Китай развивается бешеными темпами, и люди стали более разборчивыми — во многом благодаря интернету. Несмотря на то, что в стране работает файрвол, который защищает все, что входит и выходит из сети, тем не менее, есть ресурсы, которые позволяют молодым китайцам его обходить.

— На вашей странице в соцсети есть «рабочий» снимок на фоне Запретного города. Неужели танцевали в его стенах?

— Как бы эффектно он не выглядел снаружи и какая бы история за ним не стояла, внутри Императорского дворца сегодня ничего нет: никакой внутренней отделки, просто подкрепленная балками крыша. А ивент был действительно внутри — очень классный, эксклюзивный и масштабный. На презентацию новой линейки Audi был приглашен целый оркестр — около ста человек. Мы выступали там со знаменитой китайской певицей Jane Zhang.

— Расскажите историю еще одного снимка, где вы рядом с обладателем трех премий Грэмми рэпером Ne-Yo.

— О, это какая-то фантастическая история. Мы работали с той же китайской певицей, выступали на тайский Новый год в Бангкоке, это была закрытая вечеринка кого-то из местного правительства. В одном конце города у нас забирали телефоны, а потом везли в другой конец уже на сам ивент, который проходил на крыше небоскреба. Там были Timbaland, Nelly, Николь Шерзингер, Аарон Льюиз! Нам выдавали просто безумные суточные. Жили мы в частном отеле вместе с другими артистами. И вот там возле бассейна мы и встретились с Ne-Yo, выпили с ним по коктейлю и каким-то чудом сфотографировались.

— С кем-то еще из знаменитостей пересекались по работе?

— Постоянно. Китай в этом плане удивительная страна. Это может быть обычный рекламный ивент типа презентации нового смартфона, и ему будет посвящен целый концерт со знаменитостями, включая популярных западных звезд, которых, кстати, никто не знает в Китае. Однажды мы выступали на QQ Music Awards (QQ Music — китайский сервис, где можно приобрести лицензионную музыку) на одной сцене с Ритой Орой, и никто не хлопал ей. Представляете? А следом вышла китайская певица Крис Ли, так фанаты чуть ли не разорвали ее на части.

— Вы упоминали работу на телевидении. Расскажите подробнее.

— Недавно мы отработали на втором сезоне очень популярного проекта Rap of China. Шоу собрало множество знаменитых китайских, тайванских и корейских исполнителей. Я могу, конечно, перечислить их имена, но, боюсь, они ничего не скажут, так как это очень закрытый музыкальный рынок. Единственный хорошо знакомый чуть ли не каждому европейцу артист — это PSY, прославившийся благодаря «Gangnam Style». С ним мы работали на каком-то новогоднем корпоративе.

— И много у вас проектов на телевидении?

— Почти каждую неделю. Это могут быть и концерты, и реклама. Но когда я говорю «телевидение», я не всегда имею в виду ящик, который подключен к антенне. Телевидение в Китае — это, прежде всего, интернет. Телефоны там не кладутся в карман никогда, китайцы никогда не перестают чатиться. Вся их жизнь проходит в WeChat, где они и смотрят различные онлайн-трансляции. Причем вы даже не представляете, какие масштабы рабочей силы и техники привлекаются там на любые съемки, даже на презентацию телефона в каком-нибудь захудалом городишке. Все это намного превосходит то, что я видел на «Танцюють всі»: передвижные генераторы, режиссерские будки, 40 — 50 камер.

— Как думаете, пять лет в Китае сильно вас изменили?

— Конечно. В первую очередь я научился смирению и терпению, с отсутствием этих качеств в Китае невозможно существовать. Научился зарабатывать деньги и выбивать их из должников, без этого в бизнесе никак. А еще наконец понял, что для меня действительно важно, а на что не стоит тратить свое время.

— А свободное время у вас вообще есть при таком режиме?

— Все зависит от поры года. Работа в Китае пляшет от сезона. Самый пик — с августа по февраль. В это время начинаются и телевизионные сезоны, и различные автомобильные презентации, и вообще очень много всего, что продолжается вплоть до китайского Нового года, который отмечается в феврале. На сам праздник китайцы обычно разъезжаются по домам, поэтому многие города почти вымирают. В Пекине можно за день до Нового года идти по улице со скоростью полметра в час, потому что ну просто невозможно много людей. А уже на следующий день ты никого там не встретишь — даже в час пик на дороге не будет ни одной машины. Соответственно, и работы тоже нет. Но! Я всегда знаю, чем заняться. Так же серьезно, как танцы, меня увлекают видеопродакшн и фотография. Я не зарабатываю этим деньги, как правило. Это просто моя большая страсть.

— Максим, а в каком городе вы сейчас живете?

— Около года я жил в Гуанчжоу. 15 лет назад на его месте была рыбацкая деревня. Там не было ничего: ни небоскребов, ни асфальта. А сейчас это безумный мегаполис. Какая Москва? О чем вы? Москва — очень маленький город (смеется). Потом переехал в Пекин, где прожил два года. Столица не подчиняется никаким органам, кроме собственно Пекинского правительства, поэтому жить там веселее и легче. Правда, условия совершенно не подходящие для жизни: экология отвратительная, там я чаще болел. В Пекине почти никогда не идут дожди, но по приказу правительства над городом создаются искусственные облака, чтобы каждое воскресенье или понедельник выпадали осадки: дождь в Пекине идет строго по расписанию. А сейчас я переехал в Шанхай. Чтобы отдохнуть от шумного Пекина. И чтобы быть ближе к людям, близким мне по духу. В Пекине я могу по пальцам пересчитать именно профессиональных танцоров, а не студентов. И это в основном, люди, которые танцуют контемпорари и модерн, а в Шанхае очень интенсивно развиваются современные направления хип-хопа — то, что мне сейчас интересно.

— Чтобы стать хорошим танцором, недостаточно просто хорошо двигаться. Что сделало вас?

— Опыт. Ничего более ценного и нет. Талант никому не нужен, если ты не умеешь общаться с людьми. Я постоянно работаю над собой. Дома танцую почти каждый день, несмотря на то, что работы предостаточно, и она всегда выматывающая. Занимаюсь спортом, правильно питаюсь. Много денег трачу на уход за внешностью: на прическу, на стоматолога, так как это то, чем я зарабатываю.

— А есть танцоры, которые вас вдохновляют? На кого хотели бы быть похожими?

— Вдохновляет моя жена. А похожим хотелось бы быть только на самого себя. Китай — это страна копирования. Здесь каждый на кого-то похож, очень теряется индивидуальность, а мне бы хотелось ее все-таки сохранить и оставаться собой.