История еврейской девочки, которую родители выгнали из дома 76 лет назад
В августе 1942 года в дверь дома в Гааге в Нидерландах постучал незнакомец. Посетителю передали восьмилетнюю девочку, чтобы он отвез ее в другой город. Она больше никогда в жизни не видела своих родителей.
Льен де Йон — еврейская девочка, оказавшаяся в нацистской оккупации. Ее родители приняли мучительное решение спасти ей жизнь, потеряв ее навсегда.
С ее одежды спороли желтые звезды, ее увезли из родного дома, и она исчезла в подпольной сети семей Сопротивления.
«Присматривайте за ней»
Мама Льен положила в карман ее куртки записку. «Представьте себе наше расставание, — писала она, обращаясь к тому, кто будет присматривать за ее дочерью. — Хотя вы мне незнакомы, я представляю себе человека, который будет заботиться о моем единственном ребенке как мать или отец».
«Вынужденные обстоятельства разлучили нас. Будьте добры, со всей мудростью и по доброй воле присматривайте за ней».
В этом году академик университета Оксфорда написал книгу, в которой впервые рассказывается история Льен.
В книге «Девочка, которая исчезла» говорится, что Льен была одним из 4000 еврейских детей в Нидерландах, которых спрятали от нацистов нееврейские семьи.
Автор книги, профессор Барт Ван Эс имеет личное отношение к истории Льен — он внук приемных родителей Льен, которые рисковали жизнью, чтобы спасти ее.
Тайные личности
История Льен рассказана в мельчайших подробностях.
Она переезжала из дома в дом, из одной тайной комнаты в другую, жила под разными именами, испытала на себе ужас полицейских облав и побегов, а также притворялась, что она чей-то ребенок, в девяти разных семьях.
Профессор Ван Эс говорит, что, несмотря на то что его семья была частью голландского движения Сопротивления, он столкнулся с большим нежеланием говорить о событиях того времени.
Если эта тема поднималась, бабушка Барта быстро ее сворачивала.
Когда профессор начал общаться с Льен, он понял, каким сложным и противоречивым был период оккупации.
«Я понятия не имела, что будет»
Самой Льен сейчас 84 года. У нее ясная память, и она прекрасно помнит все о членах своей семьи, которые практически все погибли в годы Холокоста.
«Я помню этот день. Я понятия не имела, что будет».
Сейчас, по прошествии времени, она говорит, что это было даже захватывающим — увидеть, что вся семья собралась посмотреть, как она уезжает.
Хотя в Нидерландах традиция религиозной толерантности имеет давнюю историю, профессор Ван Эс был шокирован тем, как активно голландские власти помогали задержанию и депортации еврейских семей.
Существовала система денежных вознаграждений за помощь в поимке евреев, в результате в Нидерландах в годы нацистской оккупации погибло больше евреев, чем во Франции, Бельгии, Италии и даже самой Германии.
Льен говорит, что ее собственный опыт показывает — в человеческой природе нет чисто белого или чисто черного, одни и те же люди могут делать и плохие, и хорошие вещи.
Кто-то вел себя в соответствии со своими принципами, кто-то — прагматично, а кто-то использовал страдания других.
Предательства
Автору книги удалось пообщаться с женщиной, помогавшей активистам Сопротивления, она поделилась с ним выпускавшимися в подполье газетами.
Но она также была осведомителем у немцев и, по сути, отправляла прятавшиеся еврейские семьи на смерть.
Были и люди, которые показали удивительную храбрость и высокие моральные принципы.
Среди них были те, кто продолжал работать во имя спасения людей, зная, что их самих могут схватить и убить.
Некоторые женщины регистрировали еврейских новорожденных, выдавая их за собственных детей и утверждая, что эти дети рождены от их связи с немецкими солдатами.
Этих женщин подвергало остракизму их собственное окружение, их публично стыдили как коллаборационисток и предательниц.
Один человек, не успевавший ухаживать за своими спрятанными приемными детьми и пытавшийся сохранить работу, отрезал себе палец, чтобы получить больничный, и продолжал помогать прятавшимся евреям.
«Без разницы»
Были и другие, с более оппортунистическим подходом.
Один из них — агрессивный охотник на евреев, голландский полицейский, участвовавший в облаве на дом, где пряталась Льен. Когда баланс сил в войне сместился, он вдруг стал частью Сопротивления и рассказывал всем, как героически боролся с нацизмом на всем протяжении войны.
Не все укрытия были безопасны. И не все спасатели надежны, говорит Льен.
В одном из домов ее изнасиловал и избил родственник семьи, укрывавшей ее.
У таких жизненных историй нет счастливых концовок. После окончания войны и поражения нацистов для Льен мало что изменилось.
Будущего не было, вся ее прежняя жизнь была разрушена, а в нынешней не было места картинке из фильма, в которой выживший герой возвращается домой.
«В конце войны я никого не могла слушать. Кто бы что ни говорил — ничто не казалось важным. Очень много времени прошло, прежде чем я поняла, что моей семьи больше нет», — рассказывает Льен.
Ее родители погибли в Освенциме, и она вернулась к тем, кто был ближе всего к ее родителям — в дом дедушки и бабушки профессора Ван Эса.
Реконструкция
Как восстанавливалась и отстраивалась послевоенная Голландия, так и Льен боролась за то, чтобы начать все сначала.
Она вышла замуж за еврея, пережившего Холокост, одноклассника Анны Франк. Но ощущение того, что все не в порядке, не проходило, и Льен попыталась покончить с собой.
Она выжила, а ее единственный выживший в войну родственник покончил с собой.
Льен выучилась на социального работника и говорит, что ей всегда нравилось работать с детьми, которые казались такими же растерянными, как она сама когда-то.
«Очень тяжело, когда о тебе никто не беспокоится и не заботится», — говорит Льен. Поскольку ей не удавалось примириться с прошлым, его призраки начали ее преследовать.
Она прошла курс сеансов психотерапии, писала о своих чувствах, приняла участие во встрече в Амстердаме, организованной теми, кто в детстве прятался от нацистов в приемных голландских семьях, съездила в Освенцим.
Она стала матерью и бабушкой и снова начала общаться со своей приемной семьей.
Ей удалось осознать, насколько важно для каждого человека быть частью семьи и общества, иметь чувство принадлежности к ним и разделять общие ценности.
«Очень важно, когда у тебя есть люди, к которым ты имеешь отношение», — говорит Льен.
Она обеспокоена тем, что нетолерантность и антисемитизм могут воскреснуть. Но ее уже не волнуют те, кто преследовал ее в годы войны: «Они были тем, кем они были».
Профессор Ван Эс говорит о том, что история Льен стала для него увлекательным путешествием в историю собственной семьи, а места, где Льен жила и пряталась в детстве, будто свидетельствуют о том, что призраки старой Европы все еще живы.