Уикенд во Франции: исламистский террор, демонстрация против Макрона и жизнь парижских окраин
Солнечная Франция, родина классической культуры и страна пяти революций, снова переживает бурные времена. В прошлые выходные автор TUT.BY побывал в Париже и делится с вами свежими впечатлениями.
«Почти на каждом перекрестке — здоровенные темнокожие ребята в спортивных костюмах»
Мультикультуральность в Париже — не пустой звук. И попади сюда сегодня управдом-«друг человека» из «Бриллиантовой руки», она с полным основанием могла бы воскликнуть: «Париж — город контрастов!». Впрочем, обычно наши люди идут делать селфи к Эйфелевой башне, на Елисейские поля или в крайнем случае — в Лувр. А вот некоторые пригороды Парижа туристам посещать категорически не рекомендуется. Но эти места — тоже по-своему уникальны.
Мне довелось жить в районе Сен-Дени на северной окраине Парижа. Вечером первого дня я отправился на прогулку. Из ухоженного района коттеджной застройки улицы Луи XIV и Роланда вывели меня собственно в спальный район. Если смотреть только на местную архитектуру, то можно подумать, что вы находитесь в минской Серебрянке или гомельском Сельмаше. Такие же серые панельные многоэтажки, только высотностью повыше. А вместо хрущевок их можно назвать «жоспеновками» (Лионель Жоспен — премьер-министр Франции в 1997—2002 годах. — Прим. TUT.BY).
Даже небольшие магазины-«стекляшки» поразительно напоминают наши гастрономы образца 70-х годов. О том, что я во Франции, говорят разве что вывески на языке Гюго и Вольтера. Внешний же вид прохожих отсылает скорее на арабский Восток или в Африку. Сен-Дени — район мигрантов, они составляют здесь две пятых населения. Некоторые из тамошних жителей даже ходят в традиционной одежде своих предков — бурнусах или длинных ярких рубахах до пят. Бородатый сикх в цветной чалме любезно разрешает себя сфотографировать. Рядом — дом с символами сикхской религии на стенах. Почти на каждом перекрестке группируются здоровенные темнокожие ребята в спортивных костюмах. Ведут себя, мягко говоря, довольно оживленно. О том, что они здесь делают, можно только догадываться. Неудивительно, что школы в Сен-Дени, в отличие от собственно Парижа, упрятаны за высокими оградами из железных прутьев.
Сен-Дени — один из самых депрессивных районов во всей Франции. Вся проблема в том, что этот некогда развитый промышленный район сегодня переживает тотальную деиндустриализацию. Из-за высокой стоимости аренды земли владельцы стали переносить производство в провинцию или в страны «третьего мира». Район погрузился в безработицу. Здесь остались жить только те этнические французы, которым не по карману снять квартиру собственно в Париже. Зато активно стали селиться мигранты, прежде всего из бывших франкофонных колоний в Африке. Даже далекие от расовых предрассудков французы говорят, что Сен-Дени — второе по численности «государство» малийцев в мире. В большом количестве здесь оседают и выходцы из Восточной Европы.
На улице немало мусора, частные коммунальные службы работают тут не так хорошо, как в центре Парижа. Зато активны благотворительные фонды. У небольшой машины столпилась очередь — это раздают беднякам гуманитарную еду. При этом легендарные бродяги-клошары, переполнявшие Париж еще в 90-е годы, сейчас почти исчезли. Зато на светофорах стоят профессиональные нищие, выпрашивающие деньги у притормаживающих автомобилистов.
Но вопреки расхожему мнению, мигранты — не закоренелые паразиты. Многие из них готовы взяться за любую работу. Я неоднократно видел их занятыми на стройке, на уборке улиц, на ремонте тех же коттеджей в соседнем районе. Коренных французов на «черной» работе почти не увидишь. Но беда в том, что рабочих мест в коммуне Сен-Дени не хватает. Безработица порождает высокий уровень преступности. В Сен-Дени она в два раза выше, чем в целом по стране. Большинство насильственных преступлений также совершается здесь и в подобных пригородах. Из-за роста антисемитских настроений в 2000-х годах из общин Сен-Дени уехало около 16 тысяч евреев.
Впрочем, мигранты из России говорят, что уровень насилия тут не так велик, как у них на родине. Но в целом преступлений совершается много. В основном это кражи и грабежи. Ловко орудуют карманные воры, охотящиеся не только за кошельками, но и за паспортами — для весьма развитого черного рынка документов. Пальму первенства с начала 2000-х годов держали карманники из Румынии. Весьма популярны «гоп-стопы» в метро, когда сумку или гаджет выхватывают прямо перед закрытием дверей. Эксперты утверждают, что расслабляться нельзя даже в автомобиле — вещи могут выхватить не только через открытое окно, но даже разбив стекло.
В прошлый приезд я сам видел, как темнокожая девочка убегала от полиции, ее преследовали одновременно грузный полицейский по тротуару и полицейская машина. Чем кончилась эта погоня — не знаю. Но в 2007 году после аналогичного случая двое подростков погибли от столкновения с полицейской машиной. Акты насилия со стороны полиции, реальные или мнимые, часто вызывают беспорядки в предместьях. Радикальная молодежь арабо-африканского и собственно французского происхождения забрасывает полицию камнями и по традиции жжет машины. Наклейки «Нет — полицейскому насилию» висят на стенах многих парижских домов.
Еще Сен-Дени — одна из главных площадок знаменитого французского ганс-рэпа. Знатоки сообщают также, что в таких районах даже сложился свой специфический жаргон из смеси французских и арабских слов. Собственно говоря, «арго» и преступный мир Марселя и Парижа был законодателем моды и для одесских и ростовских бандитов еще в начале XX века. Впоследствии отдельные литераторы даже писали романы на французской «фене». Но если с криминальным криптоязыком вроде все в порядке, то вот единого «профессионального» стиля одежды или кодекса поведения, как говорят, в современной Франции нет. Франтоватые апаши, давшие в свое время свое имя модной рубашке, остались в прошлом. Каждая уличная банда сегодня выбирает свой собственный «дресс-код». Так сказать, плюрализм в действии.
Чеченский след в Париже
В одной из гостиниц под Парижем темноволосый портье спрашивает меня: «Вы говорите по-русски?» Узнав, что я из Беларуси, радуется мне, словно земляку, и спешит принести чай. Аслан — уроженец Чечни. Находится во Франции давно и готов рассказать о местной жизни. Приехал в Евросоюз почти подростком — семья бежала от войны. Помнит Беларусь, через которую проезжали. Аслан рассказывает, что основная проблема здесь — наркотики. И легкое, и «жесткое» дурманящее зелье достать очень просто. Автор видел шприц, валявшийся на тротуаре недалеко от площади Республики, в самом центре Парижа. По словам Аслана, наркотрафик стимулирует весьма либеральное законодательство. Даже если пушера возьмут с товаром, на первый раз он может отделаться условным наказанием или несколькими месяцами общественных работ. А особенно охотно главари карманников и наркоторговцев привлекают к «работе» несовершеннолетних.
Подтверждает Аслан и высокий уровень краж и разбойных нападений:
— Мою мать грабили дважды. Один раз вырвали сумочку на ходу с мотоцикла, она упала и ударилась головой. Это были арабы. Я сам мусульманин, но таких вот людей не очень люблю.
При этом Аслан говорит:
— Конечно, я здесь живу намного лучше, чем в Чечне. Грех жаловаться. Мои родственники вообще считают, что тут мы все в золоте. Но это далеко не так. Денег хватает в обрез, от зарплаты до зарплаты. Даже отложить ничего не получается. Тут очень высокие налоги, да и жизнь — не из дешевых.
Цены здесь и правда кусаются. Килограмм яблок в районе Монтре стоит 3 евро, апельсинов — 3,5. Кило мяса — от 6 до 10 евро. Аренда «двушки» в Париже обходится около 1000 евро в месяц.
В субботу 12 мая исламист чеченского происхождения Хамзат Азимов устроил резню на улице Монсеньи. Это в самом центре Парижа, недалеко от знаменитой Гранд-опера, и здесь всегда много туристов. Около восьми вечера мужчина в черном с криком «Аллах акбар!» с ножом в руках набросился на прохожих и стал наносить удары направо и налево. Когда на месте появилась полиция, он атаковал стражей порядка и был ими убит на месте. От рук преступника один человек погиб, четверо получили ранения и были доставлены в медицинский центр Помпиду. Двое из них находились в тяжелом состоянии и были немедленно прооперированы.
Все выходные новостные каналы непрерывно транслировали сообщение о теракте. Постоянно прокручивали видеозапись людей, в ужасе бегущих по улицам, и лежащего на тротуаре в луже крови человека. Успели даже сделать компьютерную реконструкцию нападения. Особый акцент делался на чеченском происхождении террориста. На телевидении поднимали хронику 1-й и 2-й войны в Чечне, захвата заложников в Беслане и взрыва, устроенного братьями Царнаевыми в 2013 году в Бостоне. Аналитики на разных каналах наперебой соревновались в объяснении феномена «чеченского терроризма».
В целом силовики во Франции находятся в состоянии повышенной готовности. Тот же аэропорт «Шарль Де Голль», площадь возле Лувра и другие оживленные места патрулируются жандармами с автоматами на изготовку, идущими двумя парами параллельно — словно при прочесывании местности в боевых условиях.
В свою очередь, чеченская диаспора во Франции указывает, что некорректно делать акцент на национальной принадлежности преступника. «Терроризм не имеет национальности», — говорят там. Все исполнители предыдущих терактов во Франции были натурализовавшимися французами либо выходцами из Северной Африки и Ближнего Востока. Часть их жертв также была арабского происхождения.
Портье Аслан еще до теракта говорил мне, что испытывает серьезные проблемы с трудоустройством. И ранее, когда потенциальный работодатель узнавал, что он — чеченец, в большинстве случаев следовал отказ. Как ситуация с работой сложится теперь — «один Аллах знает».
От площади Республики — к стене Коммунаро
Новость о кровавых событиях, разыгравшихся недалеко от Парижской Оперы, несколько затмила собой другое событие последних выходных — демонстрацию против социальной политики правительства.
С приходом к власти президента Эммануэля Макрона начался ряд болезненных реформ. Одна из них предполагает приватизацию железных дорог и аэропортов Парижа. Профсоюзы всегда выступают против приватизации, традиционно означающей сокращение рабочих мест. В госсекторе также ликвидируется 120 тысяч рабочих мест. Из школ и больниц будут уволены 149 тысяч «фрилансеров"-прекариев (прекарии — беднеющие представители среднего класса. — Прим. TUT.BY). В Трудовой кодекс внесены изменения, облегчающие увольнения. В университетах уменьшается количество учебных мест. Пенсионная реформа предполагает сокращение пенсий для 6 миллионов человек, в иных случаях — до 7−8 процентов. А вот налог на сверхдоходы, из-за которого Депардье принял гражданство России, наоборот, — отменяется.
Французские пенсионеры одними из первых начали акции протеста по всей стране. На сегодня Франция охвачена стачкой железнодорожников, которые бастуют 2 из 5 рабочих дней в неделю. На забастовку вышли многие университеты, школы, больницы, предприятия в разных регионах страны.
В декабре 2017 года активисты ряда организаций поставили Макрону условие: если президент не изменит свой курс, они проведут общенациональную акцию за его отставку. Как правило, из-за сопротивления населения мало кому из предыдущих президентов Франции удавалось в полном объеме реализовать свою программу социальных урезаний. Но молодой и амбициозный Макрон, кажется, намеревается стать первым главой французского государства, никак не реагирующим на требования низов.
13 мая левые партии и профсоюзы выполнили свое обещание: в Париже состоялась демонстрация за отставку Эммануэля Макрона. Организаторами акции протеста выступили Рабочая независимая демократическая партия (POID), движение «Непокоренная Франция» и «Левый фронт», низовые профсоюзные активисты. Несмотря на теракт накануне, демонстрацию не отменили и не запретили. Протестующие собрались у памятника революционерам на площади Республики. Отсюда собравшиеся многотысячной колонной двинулись по улице Республики в сторону Пер-Лашез.
Демонстрации во Франции похожи и не похожи на аналогичные мероприятия в Беларуси. В числе отличий — здесь уличные акции являются прерогативой левых и профсоюзов, респектабельные либералы и консерваторы их не проводят почти никогда, националисты — изредка. Идейная мотивация участников более чем высока, все держится исключительно на их энтузиазме. Шествия проходят весело и с задором.
Таким была и эта демонстрация. Через громкоговорящую аппаратуру, которую везли на машинах (во Франции это не запрещено), организаторы заводили толпу ударными рифмованными речевками. «Аллон, Макрон, се сю фри» — «Макрон, одного года достаточно» — задорно скандировали манифестанты. Сплоченный «моб» молодежи, идущий впереди, просто неистовствовал. Молодые француженки в колонне весело пританцовывали. Полиции, кроме дорожной, прокладывающей демонстрации путь по проезжей части, нигде не было видно.
Правда, вначале автору показалось, что он заметил местных «тихарей». Мужчины крепкого сложения передвигались по тротуару сплоченной группой, иногда — короткими перебежками, профессионально прикрывая лица от съемки. Другие шли в толпе по одиночке, с проводом за ухом и что-то нашептывая в зажигалку. Вообще оперативники под прикрытием из «андер кавер полис» не редкость на тамошних шествиях, иногда протекающих очень бурно. Но в данном случае это оказалась рабочая дружина охраны манифестации. Она прикрывала ее от возможных провокаций.
Недавняя демонстрация 1 мая в Париже собрала до 75 тысяч участников, но сопровождалась ожесточенными столкновениями «черного блока» (его число составляло до полутора тысяч человек) с полицией. Одни считают людей в черных масках и с коктейлями Молотова анархистами, другие — провокаторами. Демонстрация против Макрона обошлась без столкновений. Она закончилась митингом у стен кладбища Пер-Лашез, где похоронен Оскар Уайльд, батька Махно и парижские коммунары. Среди них — участник восстания 1863 года, уроженец Беларуси генерал Коммуны Валерий Врублевский. На митинге раздались призывы к всеобщей забастовке во Франции.
В эти дни в Париже отмечают также 50 лет «Красного мая» 1968 года — массовых радикальных молодежных протестов, навсегда изменивших политическое лицо Европы. Вернутся ли сегодня во Францию «Ночь баррикад» и знаменитый лозунг «Будьте реалистами — требуйте невозможного»? По крайне мере походящий одновременно Каннский фестиваль прошел под знаком режиссера-бунтаря Жака Люка Годара, представившего там свой новый фильм «Образ и речь». А ряд известных актрис во главе с другим легендарным режиссером Аньесом Вардой провели акцию против дискриминации женщин прямо на ступеньках каннской лестницы.
После того как демонстрация против «оптимизации» по-французски завершилась, многие ее участники покидали площадь у Пер-Лашез на своих личных автомобилях, увозивших их в собственные дома в пригороды Парижа. Но именно решительной профсоюзной борьбой за каждый евро и обеспечен высокий уровень жизни работников во Франции, где каждый камень дышит историей, свободой и достоинством.