"Одну минуту рисовала 5 месяцев". Художница из Беларуси об Артемии Лебедеве и фильме о Ван Гоге

25 декабря завершается прокат фильма «Ван Гог. С любовью, Винсент». Над созданием анимированной картины о голландском мастере работали 115 художников со всего мира. В их числе была и брестчанка Мария Редько. Пять месяцев она провела в киностудии в Афинах, где отрисовала 600 кадров — почти минуту фильма. О непростом процессе создания картины, а также о том, как Артемий Лебедев «привел» ее в команду, почему при первом просмотре фильм разочаровал, но на премьере в Минске потряс до онемения, художница рассказала TUT.BY.

«За пять лет 5 художников отрисовали меньше половины фильма»

Картина «Ван Гог. С любовью, Винсент» создавалась на протяжении 7 лет. На съемки игрового кино, которое легло в основу проекта, понадобилось две недели. Все остальное время художники трудились над тем, чтобы из игры актеров на зеленом фоне сделать настоящее произведение искусства.

— Команда начиналась с пяти художников, — погружает в предысторию Мария. — К концу пятого года кропотливой отрисовки кадра за кадром было готово меньше половины фильма. Тогда продюсер Хью Уэлчман и режиссер Дорота Кобела решили расширить штат художников, чтобы сделать фильм как можно быстрее. Кроме киностудии в Гданьске, они открыли еще две во Вроцлаве и в Афинах.

Видео: VideoLand

Подать заявку и попасть в команду могли художники со всего мира. Об этом Мария узнала от подруги — та прислала ссылку на видео с призывом включаться в проект. Не раздумывая, брестская художница подала портфолио. И уже через месяц получила письмо от менеджеров проекта, которые приглашали в Гданьск на тестирование.

Состояло тестирование из трех этапов. Первые пять дней проверяли, умеет ли кандидат писать портреты, как быстро он способен разобраться с процессом анимации, насколько точно может подбирать цвета. Следующие две недели Мария копировала сцены из фильма, чтобы лучше понять особенности стилистики письма.

— На третьем этапе — на самом производстве фильма — за то, что я хорошо показала себя на первых двух, смогла выбрать, в какой студии работать. Так я оказалась в Греции.

На киностудии «Мабрида» в Афинах Мария написала около 600 кадров разных сцен. В фильме они длятся чуть меньше минуты. На это ушло пять месяцев кропотливой работы.

«Работали в боксах-норках размером 1,5×2,5 метра со стенами из черной ткани»

— Процесс создания фильма абсолютно уникальный. Он не укладывается в голове, и каждый представляет его себе по-разному, — рассказывает Мария.

Сперва на «цифру» был снят игровой фильм с реальными актерами, только вместо разных локаций они находились в одной зеленой комнате. В процессе монтажа зеленый фон заменили на 120 картин Ван Гога, с которых «списали» интерьеры и пейзажи фильма. Затем начался долгий, трудоемкий процесс анимации. Выглядел он так:

— Специально для работы художников были созданы боксы, их называют PAWS, где под наклоном стоит доска-холст, а над ней висит проектор и фотоаппарат. Также прямо над холстом зафиксирован монитор, на котором отображается анимация художника. Проектор выводит на холст кадр из фильма, художник пишет поверх кадра масляными красками сюжет, обязательно нажимает на кнопку — делает фото кадра — и оно сразу проецируется на экран монитора. Затем проектор автоматически выводит на холст следующий кадр. Предыдущий стирается лопаткой-мастихином, поверх рисуется новый.

Так проходил каждый рабочий день — с 9 утра до 6 вечера. Что Марии больше всего запомнилось в этом процессе?

— Контраст, — отвечает художница, — когда ты сидишь в темном боксе, пропахшая красками, растворителями для масляных красок, с болью в разных частях тела от долгой напряженной работы. И когда ты выходишь за пределы своего рабочего места в студию и на свежий воздух, перед тобой открываются экзотично-курортные для белоруса виды, вкусы, запахи, улыбки коллег. Это такое моментальное переключение и такое мощное восстановление сил!

Рабочие места художников напоминали боксы-норки размером 1,5×2,5 метра со стенами из черной ткани. «Это необходимо, чтобы каждое фото кадра было одинаковым по свету и насыщенности», — поясняет Мария. Внутри находились все необходимые анимационные устройства.

А снаружи художников ждала вилла, в которой и располагалась киностудия, с кухней, фортепиано и мягкими диванами.

— Греки — гедонисты, ценят комфорт в мелочах, особенно на работе им должно быть очень хорошо, — вспоминает художница. — Поэтому там было два бассейна, один пустой, во втором жили лилии с рыбками. Вокруг оливковые, миндальные поля, и все это окружено горами.

«Когда увидела кадры, которые нарисовала, чуть не расплакалась»

Были в этой идеалистической картинке, естественно, и сложности. Поначалу Мария осознавала, что ей не очень нравится стиль, в котором рисуется фильм. Потом наступил момент, когда казалось, что работа стоит на месте и не движется дальше.

— Сложным было все в процессе анимации. Это нереальный труд! И тем детям, которые любят рисовать, смотрят мультфильмы и говорят: «Я хочу рисовать мультики», я бы посоветовала подумать раз 200.

Особенно сложно целый месяц видеть перед собой одну и ту же картину, в которой почти ничего не поменялось, но ты ее безвылазно пишешь с 9.00 до 18.00. Если не видеть на мониторе фото предшествующих кадров, то можно впасть в глубокую творческую депрессию. Еще сложным моментом было принять то, что на работе я так «урисовывалась», что в свободное время практически не писала, что для меня нехарактерно.

Работа между художниками распределялась так, чтобы каждый занимался своим делом — по силам и способностям. Тем, кто слаб в портрете, доверяли писать пейзажи. Те, кто плохо смешивал краски, но прекрасно писал портреты, занимались черно-белыми «прижизненными» сценами с Ван Гогом.

О кадрах, написанных собственной рукой и сердцем, Мария готова рассказывать бесконечно. Говорит, когда впервые увидела их в фильме, кровь стыла, а дыхание замирало.

— Один из самых сильных моментов для меня — это увидеть свой кадр, который завершал одну очень важную для всего фильма сцену, где на лице Арманда появляются первые догадки, как мог быть убит Винсент. Я чуть не расплакалась в тот момент. Я не знала, где будет мой кусочек, и это было потрясающее чувство — увидеть его значимость!

Но работу над фильмом Мария закончила со смешанными и даже контрастными чувствами. Например, когда продюсер привез сырую версию картины в студию в Афины, она разочаровалась. Правда, восприятие художницы диаметрально изменилось в тот момент, когда она увидела фильм на его премьере в Минске.

— Сырая версия частично была отрисована маслом, частично оставалась с реальными съемками актеров. Конечно, когда каждый из нас видел свой кусок, мы кричали от радости и хлопали в ладоши. Однако, хоть я и не все детали поняла по сюжету на британском английском, по правде говоря, была разочарована. Тогда фильм показался мне неказистым, слишком затянутым, неинтересным, у меня было ощущения, что труд художников ушел непонятно куда.

Но когда я увидела фильм в Минске на русском, слаженный, цельный, вкусный, превосходный, уникальный для глаза, сюжет которого держит в напряжении до конца, хоть я и знала развязку… Я расплакалась и еще долго не могла говорить: так сильно он меня тронул. Этот фильм, я искренне убеждена, истинная культурная ценность. Потому что он настоящий, про подлинные искренние переживания каждого художника, творца.

«Выиграла конкурс, организованный Артемием Лебедевым, и отправилась на Балканы»

До начала работы над фильмом о Ван Гоге Мария не была поклонницей его творчества. Скорее, любила постимпрессионизм и Гогена, Возрождение и его итальянских гениев, иконопись Джотто, русское искусство 19-го века, шведскую иллюстрацию всех времен. Но после завершения проекта и визита в Лувр, где Мария увидела картины Ван Гога вживую, былое предубеждение пошатнулось и рухнуло.

— Я по-настоящему поняла, как он был искренен, как он выстрадал каждое свое творение, как он страстно любил все проявления жизни.

Сама Мария всерьез заняться искусством решила после экспедиции с Артемием Лебедевым. До этого она пять лет училась в детской «художке», после окончила брестский университет и стала педагогом-художником, затем на год поехала учиться в Берлин. «У меня лично было больше самообразование, мне подсказывали вектор, дальше я сама страстно копала, изучала то, чем увлекалась», — объясняет девушка. Осознание себя профессиональным художником пришло к ней только после поездки на Балканы.

— Я выиграла конкурс, организованный Артемием Лебедевым, на должность иллюстратора его экспедиции по Балканскому полуострову. Это был колоссальный опыт для меня как художника. Сложилась идеальная ситуация, чтобы ускоренно развить свой собственный стиль в рисовании набросков и при этом находиться каждый день в новых, самых диковинных местах на Балканах.

Мне безумно понравилось. Это та встрече и удача, которая меняет жизнь на долгие годы. Тогда я поверила в себя и решила двигаться по пути настоящего профессионального художника. Каждый день был не похож на другой, новые места, люди, новая спальня каждую ночь — это было так же круто, как и сложно.

Общаться с Темой — большая удача и счастье, он очень адекватный и щедрый на свои знания, за час общения с ним можно сильно вдохновиться на саморазвитие и творчество.

— О каком белорусском художнике, на ваш взгляд, стоило бы сделать подобный фильм? — интересуемся напоследок.

— Мне кажется, незаслуженно непопулярным остается невероятной красоты и глубины мистическое творчество витебского художника Сергея Кухто (1959−1999) с его кентаврами в снегах. Это самое мощное, трогательное, потрясающее, что я видела из искусства Беларуси! И история у него такая же трагическая, как у настоящего художника, заслуживающего не только всебелорусской, но и мировой славы. Снять по его картинам мастерский фильм в стиле фэнтези, например, было бы здорово!