Говорить в Европе только по-русски - стыдно, или Что не так в Беларуси с изучением иностранного
Сентябрь 2017 года. Автобусный мини-вокзал в итальянской Флоренции. Билет в Болонью выкуплен и распечатан заранее. Сейчас водитель просканирует код — и путешествие продолжится. Но что-то идет не так, мне начинают задавать вопросы, и через несколько минут я вынужден признаться, что учу английский всего полгода и знаю его слабо. «Наверное, вы говорите по-русски?» — спрашивает меня с акцентом водитель. Если честно, мне давно не было так стыдно.
Среди магистрантов всего БГУ на немецком не разговаривал никто…
Немецкий язык я учил целых 11 лет. Сначала с 5-го по 11-й класс в школе и двух лицеях (Коласовском и БГУ), с 1-го по 3-й курс в университете. И еще год в магистратуре. Сменялись учителя и их подходы, «абсолютных нулей» сменяли новаторы, у которых мы в 8-м классе занимались по программе иняза. Оставалась лишь «маленькая» проблема: свободно разговаривать по-немецки я не умел. На вопрос «почему?» я ответить не мог. Казалось бы, старания и усердия хватало. Я честно делал упражнения по грамматике и переводил длинные тексты. Но немецкие слова упорно не хотели запоминаться, а во фрагментах аудирования, которые нам включали раз в несколько месяцев, ничего невозможно было понять. Не помогало и «погружение» в языковую среду: к примеру, чтение детских книг на немецком, которые нам рекомендовали на истфаке БГУ.
О том, что дело не во мне, я догадался после 5-го курса, когда поступил в магистратуру. В качестве кандидатского экзамена надо было сдавать иностранный язык (изучение которого, замечу, закончилось на третьем курсе). «Немцев» было мало, поэтому группу магистрантов собирали со всего университета (от журналистов до экономистов). Так вот на Deutsch не разговаривал никто (исключение — одна студентка, которая год прожила по обмену в Германии).
С убежденностью в собственном лингвистическом кретинизме я прожил еще семь лет, умудряясь при этом ненадолго ездить в Европу. Умом понимая, что учить иностранный рано или поздно придется, я откладывал это на потом и выкручивался, как мог. К примеру, родные писали на бумажке инструкции (а-ля «Хай! Ай хэв резервейшн»), которые «с успехом» зачитывались в отелях или хостелах. Наконец в начале 2017 года пошел на курсы, взявшись за изучение английского с нуля, и быстро понял, как все эти годы меня… обманывали.
Кандидатский минимум — через «гугл транслейт»?
Упоминание об обмане звучит как минимум пафосно, поэтому поясню. Достаточно быстро оказалось, что английский мне нравится и я понемногу начинаю на нем говорить. Почему? Очень хороший преподаватель и маленькая группа, симпатичные коллеги и занятия за деньги. Наконец, стимул заговорить по-английски. Но ведь многое из этого существовало и раньше. Мне попадались неплохие «немки» и «немцы», я занимался в небольшой группе со своими друзьями и все это время хотел свободно общаться. Разве что деньги не платил. Может, все дело в плохом немецком и хорошем английском?
Нет, все оказалось куда проще, и в какой-то момент я с удивлением открыл для себя Америку: все предыдущие годы меня учили так, как учили советских детей по советским школьным методикам. Пожалуй, единицы из наших мам и пап, бабушек и дедушек могли свободно говорить на иностранном. А вот чтение — это всегда пожалуйста! Наверное, именно с того времени возник удивительный термин, который до сих пор встречается в анкетах: «знание иностранного со словарем» (для тех, кто, наверное, не умеет быстро открыть «гугл транслейт»).
Долгие годы нас учили не разговаривать, а переводить. Не слушать иностранную речь, а заниматься грамматикой, многие формы из которой могли понадобиться лишь для вот этого самого перевода со словарем. Символом советского подхода стал кандидатский экзамен по иностранному, который я сдавал в магистратуре. Одной из его частей был перевод одной из книг с немецкого на русский. Семь лет спустя можно признаться о технологии той работы. Книга сканировалась, немецкий текст вычищался от ошибок, перегонялся через «гугл транслейт», а потом я уточнял со словарем перевод отдельных слов.
Стыдно ли мне за это? Разумеется, нет! Пожалуй, можно долго спорить, нужны ли гуманитариям в большом объеме геометрия или химия и зачем будущему программисту знания по средневековой истории. Но в одном я категоричен: за годы учебы не было более бессмысленной работы, чем перевод текстов с немецкого языка. Часы копания в словарях, километровые столбики слов, проверка перевода на занятиях — и нулевой результат!
На русском должен разговаривать весь мир?
Если вам кажется, что это исключительно личные проблемы школьников и студентов, вспомните недавнюю историю с французом, отсидевшим два месяца за патрон. Уверен, что таможенник, который спрашивал его по-русски, учил иностранный так же, как и я. А может, и хуже. То есть никак.
Не открою секрет: в Европе на английском разговаривает большинство путешественников. От скандинавов или жителей Балканского полуострова до китайцев. Исключение — мы с вами, выходцы из бывшего СССР. Разумеется, в Европе есть нации, которые достаточно часто игнорируют английский так, как и мы (например, итальянцы, испанцы или французы). Но, в отличие от нас, у тех, кто связан с туристами (работники хостелов, продавцы супермаркетов, наконец, полицейские), проблем с English не возникнет.
Во время итальянского путешествия, о котором уже упоминалось, второй раз мне стало стыдно в Римини. В этом городке я оказался проездом: именно там можно было сесть на автобус в карликовое Сан-Марино.
До этого я неоднократно сталкивался с отрицательным отношением к так называемым советским туристам и долго не мог понять причину. Искал истоки этого «предвзятого подхода» чуть ли не в политике. В Римини, а потом и в Сан-Марино довелось столкнуться именно с советскими туристами, искренне убежденными, что с ними все должны говорить на их языке. Они пытались купить билеты в местном информационном центре, разговаривая по-русски, — и возмущались, почему их не понимают. Во время поездки в Сан-Марино они требовали остановить автобус (и требовали, разумеется, по-русски). Они обращались по-русски ко всем подряд в Сан-Марино — и не понимали, почему им не отвечают. Уточню, что речь идет не о национальности, а исключительно о ментальности, частью которой является необязательное знание иностранного языка.
Мой стыд объясняется еще и тем, что когда-то я и сам был похожим. Нет, мне не приходилось останавливать автобусы или обращаться в кассах по-русски. Но попав в Европу, искренне недоумевал, почему русского нигде не найти: ни в музеях в подписях к картинам, ни среди буклетов экскурсий. Лично я объясняю это двумя причинами. Тем, что английский исторически стал международным. И тем, что Россия — это не Европа. Это отдельная цивилизация, как Китай, Индия или Япония, которые живут по своим законам.
С чем не согласны? Только с декретом о тунеядстве
Впрочем, Россия — это тема отдельного разговора. Важно другое: как нам наконец-то заговорить по-английски?
Скептик скажет, что проблема, о которой пишет автор, была характерна для «девяностых», максимум «десятых», и давно исчезла. Что программы изменились и у современных детей есть все возможности, чтобы свободно заговорить на иностранном. Конечно, в отдельных белорусских школах и гимназиях иностранный изучают на высоком уровне. Именно поэтому эти немногочисленные заведения в буквальном смысле штурмуют родители и их дети. А в остальных школах (особенно речь о регионах) все осталось по-прежнему (разумеется, с некоторыми неизбежными подвижками в лучшую сторону).
Разумеется, аудиокурсы по английскому теперь доступны в интернете. Но, согласитесь, наивно ждать, что большинство детей без подсказки родителей вдруг обратят на них внимание. Особенно когда никто (в том числе преподаватели) не объясняет детям, где и когда им понадобится английский, какую роль он может сыграть в их карьере. В результате иностранный воспринимается как очередной (иногда скучный) предмет, на который в лучшем случае обращают внимание лишь во взрослом возрасте. Тем более что возможностей применить английский на практике не так уж и много.
Лично для меня ответ на вопрос «Что делать?» очевиден. Как минимум корректировать школьные программы и повышать зарплаты учителям. А если сформулировать программу максимум — отправить на курсы переподготовки часть преподавателей иностранного языка, а некоторых (речь о тех, кто не может перестроиться и даже при новых программах будет задавать на дом лишь грамматику и переводы) в ближайшие годы заменить сотрудниками частных курсов, выпускниками лингвистического или педуниверситетов, которых начинают готовить по новой программе.
Но самое главное, кто должен заниматься этими непопулярными преобразованиями? Только действующие чиновники. И вот почему. Скажите навскидку: от скольких преобразований за последние четверть века пришлось отказаться после народного недовольства? Кроме налога на тунеядства, ничего и не вспомнишь. Именно поэтому я убежден: теперешнее время — идеальная возможность для преобразований. Когда они могут пройти сверху, абсолютно безболезненно и без ущерба для действующей власти.
А теперь представим, что проблема преподавания иностранного в нашей стране по-прежнему не решена. Проходит «-надцать» лет. В Беларуси — парламентские выборы. Партия, набравшая наибольшее количество голосов, заявляет о кардинальной реформе образования.
Вы верите, что на следующих парламентских выборах эта партия сохранит в парламенте большинство? Скорее всего, в телесюжетах будут ежедневно появляться учителя, положившие всю жизнь на изучение иностранного, а потом «выкинутые» на пенсию (а то, что по-английски никто не говорит, не важно — жизнь-то они положили!). Ведь даже штрафовать их будет нельзя. Не удивлюсь, если после такой реакции реформу быстро свернут или не доведут до конца.
Но, увы, для нынешних чиновников гораздо проще обсуждать вопросы школьной формы или время начала занятий. Или вовсе не обсуждать — парламентские слушания по образованию, на которых планировали в числе прочего поднять вопрос об отмене экзаменов в гимназии, перенесли на весну. А значит, до конца учебного года никто ничего не узнает. А может, и не надо? В конце концов, бумажку со словами «ай хэв резервейшн», написанную от руки, еще никто не отменял.
Мнение авторов может не совпадать с точкой зрения редакции TUT.BY.