"В 15 минутах езды от дома - пляж". Белорусский математик о жизни в Англии и переезде в Австралию

Минчанин Дмитрий Бодягин оканчивал факультет прикладной математики БГУ и начинал свою карьеру на родине. Но уже более десяти лет живет и работает за границей. В интервью TUT.BY он сравнил уровень доходов и расходов в Великобритании и Австралии, откровенно рассказал о зарплатах ученых, а также поделился плюсами и минусами жизни на одном из самых далеких от Беларуси континентов.

«Математики котируются. Выписка из их диплома для англичан — это аргумент»

Слушая Дмитрия, иногда кажется, что он рассказывает о ступеньках к идеальной научной карьере. Математический класс лицея БГУ, серебро на международной олимпиаде, факультет прикладной математики БГУ и — как итог — распределение в Институт математики Национальной академии наук. Но тут вмешался неожиданный фактор: сотрудничество его научного руководителя, профессора Василия Ивановича Берника, с английским Университетом Йорка.

— В обоих учреждениях занимались схожими научными темами, поэтому контактировали между собой. Предполагалось, что я поступлю в английскую аспирантуру, но при этом продолжу работать со своим научным руководителем. Наберусь в Англии опыта и, возможно, вернусь в Минск. Потом с Институтом математики не срослось. Людям не очень нравилось, когда кто-то уезжает за рубеж.

Вдаваться в подробности Дмитрий до сих пор не хочет. Но в один момент его исключили из белорусской аспирантуры. Возвращаться ему было некуда. Бодягин окончил аспирантуру в университете Йорка и начал работать там со своим руководителем на «постдоке» (временная, исследовательская работа). Это стандартная карьера западных ученых: после защиты поработать на одном или нескольких «постдоках» перед тем, как получить постоянную работу в университете.

На словах такой переход выглядит просто. А в реальности соответствует ли уровень белорусского образования западному?

— Все зависит от конкретного предмета. Например, математики котируются. Выписка из их диплома для англичан — это аргумент.

Но, по словам собеседника, есть нюансы.

— PhD (аналог нашей аспирантуры) в Англии платный. Другое дело, что мало кто действительно тратит свои деньги. Какое-то количество стипендий выдается университетом или специальными фондами. При этом люди не из Евросоюза платят как минимум в два раза больше, чем «местные». Правда, я получил грант, который полностью покрывал эту разницу.

Может, другим белорусам стоит последовать опыту Дмитрия? Увы, со временем лазейка стала еще более узкой.

— Разумеется, в английскую аспирантуру можно поступить и сейчас. Но с финансированием стало намного хуже. После того как к власти пришли консерваторы, они сделали ставку на экономию. По состоянию на 2017 год финансирование уменьшилось где-то в 3−4 раза, а к 2020-му можно будет говорить о разнице в 10 раз. Меньше денег стали получать и университеты (думаю, раз в пять). Чтобы компенсировать «недостачу», власти позволили им зарабатывать самим. В результате плату за обучение подняли в три раза. Раньше она составляла до 3 тысяч фунтов в месяц (чуть менее 4 тысяч долларов), теперь ее разрешили увеличивать до 9 тысяч. Студенты были недовольны, случались даже публичные протесты.

Пока Дмитрий жил один, ему полностью хватало стипендии — 1000 фунтов (1,3 тысячи долларов), потом на «постдоке» 1600 фунтов (2,1 тысячи долларов) в месяц.

А вот когда женился и у него родился ребенок, стало сложнее. Собеседник признается, что больше года его расходы превышали доходы, поэтому белорус жил за счет накоплений.

«Получив работу, руководитель моего руководителя сразу купил себе дом. Теперь это невозможно»

В 2011 году Дмитрия Бодягина пригласили на работу в Даремский университет. Там он занимался чистой, неприкладной математикой — «теорией чисел, если говорить более конкретно, то диофантовыми приближениями». По словам собеседника, это работа на перспективу: рано или поздно разработки его и его коллег найдут применение на практике.

Задним числом белорус признается, что ему также повезло.

— У меня было три месяца паузы. «Постдок» в университете Йорка закончился в декабре, работу я получил весной. Теперь законы поменялись. Если работы не идут сразу одна за другой, то между ними должен быть как минимум год. Кроме того, Англия ввела квоты на поступление работников из-за рубежа. Сначала вакансия должна объявляться на местном рынке. Если нужный сотрудник не находится, только тогда можно искать за границей.

Не секрет, что белорусские ученые любят ссылаться на советский опыт, когда их работу государство оценивало куда более высоко. Любопытно, что в чем-то похожая ситуация наблюдается и в Британии. Разумеется, с поправкой на местные особенности.

— Знаю, что 40−50 лет назад ученым жилось намного лучше. Получив работу в университете Йорка, руководитель моего руководителя сразу купил себе дом. Раньше это было нормально. Теперь вообще невозможно. Сначала надо копить, чтобы взять кредит, а потом его еще лет 30 выплачивать. С другой стороны, там все намного лучше, чем в Беларуси.

Первые три года Дмитрия ждал испытательный период, во время которого его зарплата росла очень медленно.

— Зарплата идет по грейдам. У меня был седьмой грейд — на него берут новичков. Получал 31 тысячу фунтов в год (41 тысячу долларов). Внутри каждого грейда есть уровни. Каждый год работник автоматически переходит на один уровень вверх. Это около 70 фунтов прибавки к зарплате. При переходе на грейд вверх прибавка к зарплате — около 500 фунтов (660 долларов).

Кажется, что много. Но потом, когда начинаешь считать, оказывается, что квартира стоит 575 фунтов в месяц (около 760 долларов), а вместе с коммунальными платежами около 800 фунтов. За садик еще 700 (925 долларов). Кроме того, в Англии есть еще один налог, который платится с жилья в местный совет (деньги тратятся на местные нужды: на фонари, на полицию и т.д.). В год это около 1200 фунтов (чуть менее 1,6 тысячи долларов).

А вот после того как Дмитрий прошел испытательный период, его зарплата сразу увеличилась. Экономить уже было не нужно. В такой же финансовой ситуации в разные годы оказывались и другие коллеги Дмитрия.

— Научное сообщество очень интернациональное. Представьте: в нашем математическом департаменте англичан было меньшинство. Больше всего немцев, потом русскоязычные (несколько украинцев, русские и белорус). Но никто не обращает внимание на национальность, смотрят на научные достижения.

Как складывались отношения Дмитрия с местными жителями?

— В повседневной жизни было сложнее, чем в научной среде. Хотя, как говорит моя жена Катя, надо просто знать, как с ними общаться. Все англичане очень вежливые, но закрытые. Ты с ними пообщался, условно говоря, о погоде. Потом разошлись, встретились — и все сначала. С другой стороны, если пойти с ними в паб и выпить пинту пива, то общение начинается совсем на другом уровне.

Со своей супругой белорус познакомился, когда приезжал в Беларусь. В Минске Екатерина изучала социологию, работала маркетологом.

— Когда она приехала в Англию, ей первое время было тяжело найти работу. Все-таки мало кто знает, что такое маркетинг в Беларуси. Поэтому она поступила в платную магистратуру университета Дарма. Мы нашли грант, который, как ни странно, выделял для белорусов шведский фонд. После магистратуры она устроилась на работу в маленькую компанию, затем перешла в IT-контору, после чего найти вакансии стало проще: резюме отражало и опыт работы, и английское образование.

Почему переехал? В том числе из-за погоды

В начале 2017 года семья Бодягиных решилась на переезд в Австралию. Дмитрий успешно прошел конкурс в Сиднейском университете (на три позиции претендовали более 300 человек) и поселился в пригороде Сиднея. Почему выбор пал на такую далекую страну?

— Одной из причин был английский климат. Надо сказать, не самый приятный. В Британии нет ни четко выраженного лета, ни четко выраженной зимы. Летом там в среднем температура плюс 15. Одна неделя в году может подняться до плюс 20. Но большая часть года — это весна, переходящая в осень. Туманы, дожди, все чихают. Уточню, что я рассказываю о севере Англии. В Лондоне стабильно на пять градусов выше.

Вторым аргументом стала бедность региона. Когда-то на севере Англии было много шахт, которые в 1980-е закрыла премьер-министр Маргарет Тэтчер. Меня как сотрудника университета в Дареме все устраивало. А вот жене было сложнее. Она устроилась в IT-контору, но достаточно быстро достигла карьерного потолка. Вообще, за пределами университета хватало не слишком богатых людей.

Из-за климата Дмитрий не хотел переходить в другие британские университеты. Во французских и во многих немецких вузах преподавание шло на национальных языках этих стран. Поэтому Бодягин решил поискать счастье за пределами Европы. Ознакомительная поездка в Австралию убедила белорусскую пару, что это — их страна.

Но как же быть с огромными расстояниями? Если посмотреть на карту, Австралия находится едва ли не на краю земли.

— Большие расстояния действительно ощущаются. Когда я жил в Англии, на любую конференцию было лететь два часа на самолете. Теперь даже в Китай лететь минимум десять часов. На западное побережье США — 14−17 часов. На восточное побережье или в Европу нужно закладывать сутки.

Зато, по словам Дмитрия, у далекого континента есть свои преимущества. Например, погода.

— Здесь очень много солнца. В пригороде Сиднея, где мы живем, довольно жарко. Зимой, в июне — августе (напомним, речь идет о южном полушарии), днем 15−20 тепла, иногда до 25. Ночью 2−6 градусов выше нуля. А вот летом (в декабре — феврале) тут довольно жарко. Мы прилетели в Австралию в 20-х числах января — иногда температура на улице доходила до 42−44 со знаком плюс.

Неудивительно, что в Австралии, как и во многих южных странах, попросту нет системы отопления. Поэтому зимой Бодягиным пришлось померзнуть. Зато через пригород, где живут белорусы, идет прямая прямая линия «электричек», по которой за 15 минут можно добраться на пляж.

«В среднем жилье в Австралии дороже почти в четыре раза, чем в Англии»

В профессиональном плане переход в Сиднейский университет стал шагом вверх. Но, как признается Дмитрий, небольшим. По рейтингу лучших университетов мира (THE World University Rankings) Даремский университет занимал 12-е место в Британии и 10-е в Англии, Сиднейский же — лучший в своем регионе.

По словам Бодягина, в идеале рабочее время преподавателей западных университетов должно разделяться на три равные части: обучение студентов, научные исследования и административную работу (последняя в числе прочего включает вопросы финансирования, за которые ответственно вовсе не государство, а сами вузы). Хотя, разумеется, на практике неизбежно наблюдается перекос в ту или иную сторону.

— Моя средняя нагрузка — одна-три лекции в неделю, а также несколько практических занятий. Это намного меньше, чем в Беларуси, поэтому хватает времени для научных исследований. Нормы по публикациям и количеству участий в конференциях нет. Недавно начальство хотело ввести их, но мои коллеги выступили против. Причем открыто. В Англии в аналогичной ситуации действовали бы более аккуратно. Правда, если кто-то хочет получить повышение, то количество публикаций будет учитываться.

По словам Дмитрия, важно другое: сколько денег человек приносит в университет.

— В западном мире существует стандартная практика, когда люди подаются на гранты. Обычно удовлетворяют лишь 15% заявок (в Англии — и того меньше). Определенный процент с любого из грантов остается университету. А значит, существует стимул и развиваться, и больше зарабатывать.

Как утверждает Дмитрий, уровень зарплаты австралийских ученых выше, чем в Англии. Хотя и расходы здесь также выше.

— В Англии я снимал трехкомнатную квартиру за 575 фунтов в месяц (чуть более 750 долларов). В Сиднее стоимость квартиры в неделю начинается от 300 долларов. В среднем жилье дороже почти в четыре раза. Наземный транспорт в Австралии дешевле, чем в Англии (в Англии он безумно дорогой. Там, наверное, самые дорогие поезда), но намного дороже, чем в Беларуси. В Австралии дороже плата за садик, чем в Англии. Еда — чуть дороже или столько же.

Но после всех трат на руки Дмитрий все равно получает более высокую сумму.

— В университете есть свои грейды. Диапазон моего грейда — 144−164 тысячи долларов в год. Это достаточно высокая зарплата даже для Сиднея. На прежнем месте я мог получать максимум 100 тысяч в год.

«Хочешь сделать прививку, а доктор не пришел. И непонятно, появится он или нет»

Английское здравоохранение практически полностью устраивало Дмитрия. До недавнего времени оно оставалось бесплатным. Теперь для мигрантов вводится плата, а вот местные жители обслуживаются по старым правилам.

Прошу собеседника рассказать об отличиях между Британией и нашей страной.

— В Беларуси посетителей поликлиники стараются лечить. Если человек пришел с простудой, ему что-то выпишут. В Англии часто советуют переждать, пока болезнь пройдет сама. С другой стороны, если англичане решат, что без вмешательства не обойтись, они будут действовать быстро. Моя дочь долго не набирала вес. Прямо во время приема врачи вызвали в поликлинику скорую и отправили дочку в больницу. Зато, если опасности нет, придется подождать. Как-то я ждал два месяца, чтобы попасть к лору. Причем речь не о каком-то лондонском светиле, а о специалисте в местном госпитале.

Что касается Австралии, то пока Дмитрий Бодягин еще не сформулировал свое окончательное впечатление о здравоохранении этой страны.

— Тут нет разделения на взрослую и детскую поликлиники. В едином учреждении, расположенном рядом с домом, работают всего два доктора. Иногда хочешь сделать у них прививку, а тебе отвечают, что доктор не пришел. Просят подождать, но при этом не говорят, появится он или нет.

Но главное, что нравится Дмитрию, — это свобода.

— Да, если бы я работал в какой-то английской фирме, зарабатывал бы чуть больше денег (в Австралии, наоборот, в науке заработаешь немного больше, чем в фирме). Но зато у меня очень гибкий график. Если нет лекций, могу вообще не приходить на работу. Сам выбираю конференции, на которые полечу (разумеется, должен получать разрешение руководства, но это чистая формальность), сам решаю, какие исследования буду проводить.

В Даремском университете был небольшой фонд, из которого мне максимум компенсировалась одна поездка в Европу на конференцию. Здесь намного лучше. На год выделяется определенная сумма. За счет нее могу позволить три перелета за пределы Австралии. Если нужно больше, нужно добирать за счет грантов. Кроме того, первые три года я как новичок могу дополнительно потратить 20 тысяч долларов. Это своеобразные «подъемные».

Готов ли Дмитрий обосноваться в Австралии? На это он отвечает вопросом на вопрос: «Почему бы и нет? Но не могу гарантировать, что мы никуда не переедем». Кстати, дома Дмитрий, его жена и дочь говорят только по-русски.

— Пытались и по-белорусски (к примеру, выделить один день в неделю), но сами забывали. В садике дочь общается только по-английски. Неудивительно, если говорит лучше, чем мы. Кем она будет в национальном плане — не знаю. Стараемся показывать ей белорусскоязычные мультфильмы и разучивать белорусскоязычные песни. В Австралии нормально относятся к эмигрантам, там все такие. Поэтому поживем — увидим.