Тайна Варшавского храма: как спасали мозаики мастеров Серебряного века
В Покровском храме в Барановичах почти 90 лет хранятся уникальные мозаики, сделанные лучшими российскими мастерами Серебряного века. Правда, создавались они совсем не для этого храма.
Фрагменты колоссальных мозаичных полотен, которые создавали русские мастера в начале XX века для собора Александра Невского в Варшаве, находятся сейчас в нескольких православных церквях в разных странах. Но фрагменты, которые были перевезены в Барановичи, – наиболее полные и сохранные. Впрочем, Покровский собор – это уже завершение большой истории одного из самых величественных православных храмов с самой, пожалуй, печальной судьбой.
Храм на Саксонской площади
История эта началась с того, что в 1893 году генерал-губернатор Варшавы Иосиф Гурко написал императору Александру III записку с предложением построить православный храм. На тот момент в городе проживало более 40 тысяч православных, а подходящего собора не было – существующие церкви могли вместить не больше нескольких сотен верующих. Тогда и решили возвести на Саксонской площади города большой православный храм. Объявили всероссийский конкурс, в котором победил проект профессора Академии художеств, архитектора Высочайшего Двора Леонтия Бенуа.
30 августа 1894 года, в праздник св. Александра Невского Иоанн Кронштадтский заложил в основание храма капсулу с посланием императора Александра III, сделал большое личное пожертвование на его строительство. Впрочем, с его именем связывают и пророчество о том, что храма не станет, как только русские уйдут из Варшавы…
Строительство шло в течение 6 лет. По задумке это был один из самых грандиозных православных храмов в мире. Высота колокольни составляла 70 метров, на тот момент – самая высокая точка Варшавы. На службе в храме одновременно могло находиться более 2,5 тысяч человек.
Но не только масштабом хотели удивить Европу. Основные силы решено было вложить в великолепное убранство храма. Для этого были мобилизованы лучшие мастера, которые были на тот момент в Российской Империи, художественными работами руководил Виктор Васнецов. Он же автор эскизов для многих мозаичных полотен, украшавших храм и снаружи, и внутри.
Даже самое богатое воображение, наверное, не поможет в полной мере представить захватывающие масштабы проекта. На отделку храма в огромных количествах шли драгоценные и полудрагоценные металлы, уральские самоцветы, различные виды мрамора и гранита. Императором Николаем II были пожертвованы яшмовые колонны, украсившие внутренние входы. К примеру, площадь мозаичного полотна «О тебе радуется, Благодатная, всякая тварь», расположенного в алтарной апсиде храма, составляла более тысячи квадратных метров!
Мозаики храма были созданы по эскизам Виктора Васнецова, Николая Кошелева, Николая Бруни и Виктора Думитрашко в крупнейшей на то время петербургской мозаичной мастерской известного художника Владимира Фролова.
Андрей Горбунов: В Москве, на станции «Новокузнецкая» есть мемориальная доска в память о знаменитом мозаичисте Фролове. Он сделал себе громкое имя еще в царской России – работы его мозаичной мастерской ценилось выше, чем ватиканской. В Санкт-Петербурге до сих пор сохранилось немало мозаик, выполненных в мастерской Фролова – они пережили и революцию, и войну. А последними работами мастера стали мозаики для московского метро. Он завершал их набор в блокадном Ленинграде. И даже успел отправить по Ладоге в январе 1942 года. А в феврале он скончался в блокадном городе, прямо в Академии художеств.
Самый большой колокол, отлитый для варшавского храма, был пятым «голосом» России и весил 1600 пудов – 25 тонн. На внутреннюю и внешнюю отделку храма ушло в два раза больше времени, чем на его возведение – целых 12 лет.
Главной жемчужиной храма были, конечно, мозаики, которыми он был украшен, точно богатый пасхальный кулич. По разным данным, в соборе было от 16 до 20 мозаичных панно разного масштаба. Всего же по оценкам искусствоведов в соборе находилось около 10 тысяч произведений и предметов, представляющих художественную ценность мирового уровня.
Храм освятили в 1912 году, но особенно пышные торжества прошли здесь в 1913 году по случаю 300-летия дома Романовых
«…и от судеб спасенья нет»
Пророчество Иоанна Кронштадтского совсем скоро стало сбываться с неотвратимой неизбежностью – судьба нового храма оказалась сколь величественной, столь и печальной.
В 1915 году была эвакуирована губернская администрация и практически все русское население Варшавы. Предчувствуя неминуемое, из храма были вывезены иконостас и самые ценные детали убранства. 5 августа на Саксонской площади уже принимал парад генерал-фельдмаршал принц Леопольд Баварский.
При немцах в храме был гарнизонный костел и лютеранская кирха. Одним из первых постановлений варшавского магистрата после обретения Польшей независимости в 1918 году стало постановление об уничтожении православных храмов. И в первую очередь – собора на Саксонской площади. Большинство было за то, чтобы его разрушить. Впрочем, были и здравые голоса, предлагавшие перестроить византийский храм на западный манер – сохранились даже эскизы проектов.
Но после долгих дебатов храм решено было сносить. Снос собора потребовал гигантских средств. Для их привлечения варшавским магистратом были выпущены специальные «боны, доступные для каждого», «обеспеченные стоимостью материала, полученного в результате сноса» собора, дабы «каждый поляк мог стать причастным к этому делу».
Понадобилось без малого 15 тысяч контролируемых взрывов, чтобы к лету 1926 года сравнять собор с землей. Все, что удалось спасти православным верующим, было помещено в подвале собора Марии Магдалины в варшавском районе Прага.
Андрей Горбунов: Собор был практически монолитным, каждому поляку предлагали купить боны, чтобы набрать на эту сумму стройматериалов с разбора храма. Мрамором из собора мостились мостовые, а яшмовые колоны, которые подарил храму Николай II, были отвезены в Краков, в усыпальницу Пилсудского. На то, чтобы его разобрать, понадобилась четверть суммы, затраченной на строительство. Была создана межведомственная комиссия в сейме, которая занималась только разбором собора. Они называли его «византийский след в центре Варшавы». И любой ценой хотели уничтожить.
Как мозаики оказались в Барановичах
В это время в Барановичах, которые находились тогда в составе Польши, но имели значительную часть православного населения, шло строительство Покровского храма. Комитет по строительству возглавлял сенатор Алексей Назаревский. Он-то и ходатайствовал, чтобы мозаики из Александро-Невского храма были переданы в Барановичи.
Среди них была и часть мозаики Николая Кошелева «Спас с донатором», на которой Леонтий Бенуа преподносит храм Александра Невского Создателю, а тот в благодарность, что мастер не утаил свой талант, серебро Господа, а построил этот храм, венчает его. Рядом изображены Исаакиевский собор в Санкт-Петербурге и Успенский в Кремле, подчеркивая, что это храмы одного ряда.
Андрей Горбунов: В 1926 году в наш храм были привезены две мозаики по эскизам Виктора Думитрашко – «Святитель Алексий Московский» и «Преподобный Иосиф Волоцкий». Они были изготовлены в память об Иосифе Гурко, который был одним из инициаторов строительства варшавского храма.
В 1928 году были привезены 4 мозаики по эскизам Николая Бруни. Возле стройки сделали сарай, куда складывали привезенное из Польши храмовое добро. Но кто-то его поджег, и часть добра сгорела – к счастью, мозаики были в другом сарае. Но в утешение верующим владыка Дионисий распорядился передать в Барановичи иконостас королевского варшавского замка. У него загадочная история.
В середине XIX века в Варшаве был построен крестовоздвиженский домовой храм в королевском замке. Там располагалась в ту пору служба губернатора. Иконостас в 1905 году увезли в Петербург, потом опять в Варшаву – в Суворовское училище, а потом предали к нам. В 20-30 годы прошлого века в Польше было закрыто больше сотни православных храмов.
Но самым ценным мозаичным полотном Покровского собора, безусловно, является «Богоматерь с младенцем», закрепленная в алтарной апсиде храма. Это маленький фрагмент того самого в тысячу квадратных метров мозаичного полотна, сделанного по эскизу Виктора Васнецова «О Тебе радуется…»
Мозаики над южным и северным входами Покровского храма имеют значительные утраты, собственно, это фрагменты, собранные в композицию, швы между которыми просто замазаны цементом. Восстановить утраченные фрагменты – эти работы сопоставимы со стоимостью всего храма. Поэтому из-под цемента видны ржавые костыли и арматура – мозаики закрепляли наспех, не слишком кропотливо собирая этот «пазл». И если внутри собора утраты в мозаичных полотнах дорисованы фреской, то снаружи они зияют серыми швами штукатурки.
Впрочем, как говорил настоятель храма отец Александр Дзичковский, не раз им приходилось слышать, что весь храм не сопоставим по ценности с мозаичными полотнами, которые в нем хранятся. На экскурсии сюда приезжают и из России, и из Польши. Священники показывают мозаики, рассказывают их историю и бережно ухаживают за мозаичными полотнами по мере своих возможностей. И скрупулезно изучают их историю – и церковную, и мирскую.
Владимир Барбарич: У нас есть специальная вышка, к Пасхе мы их моем обычно, ведь от свечей копоть садится. Как? Залазим на вышку, берем «Пемолюкс», губку и моем. Смальте это не страшно – это ведь стекло. Еще Ломоносов сказал, что смальта ни физически, ни химически никаким воздействиям не подвергается. Ей не страшен ни дождь, ни снег, ни ветер. Все мозаики мастерской Фролова до сих пор сохранились в отличном состоянии. Единственное, чем можно разрушить мозаику – это разбить. Ведь до сих пор сохранились еще византийские смальтовые мозаики, римские.
В церковном подвале хранятся небольшие мозаичные фрагменты, использовать которые уже, наверное, не получится. Это фрагменты композиции, которая висела в портиках варшавского храма «Господь Вседержитель на троне с ангельскими чинами» по эскизу Николая Бруни. Она была такой большой, что ни на одной стене Покровского собора не уместилась бы. К тому же из тех фрагментов композицию не составишь – фрагмент крыла или руки, две головки ангелов.
От Минска до Барановичей всего два часа езды. Найти Покровский собор несложно – он в двух шагах от вокзала, в самом центре, на тихой зеленой улочке. Не сочтите за труд – съездите в выходной, посмотрите на работы мастеров Серебряного века. И пусть вас не смущают утраты, заполненные серыми швами штукатурки. Они ведь тоже памятник своей эпохе.