Пол Маккартни: о вдохновении, соавторстве и Джоне Ленноне

Альбом сэра Пола Маккартни Flowers in the Dirt, замыкающий эпоху 1980-х, считается самой лучшей его пластинкой того периода.

Тогда, в 1989 году, он в сотрудничестве с новыми музыкантами, новыми продюсерами и новым соавтором в лице Элвиса Костелло не только выпустил этот диск, но и предпринял первое мировое турне за 10 лет.

Теперь, в конце марта 2017-го, когда этот альбом переиздан и включает ранее не публиковавшиеся архивные демоверсии, сэр Пол рассказал в интервью BBC 6 Music о своем сотрудничестве с Костелло, Канье Уэстом и Майклом Джексоном, а также о том, почему у него никогда уже не будет лучшего соавтора, чем Джон Леннон.

Би-би-си: Вы чему-то учитесь у каждого, с кем вместе работаете?

Пол Маккартни: Что касается моего сотрудничества, то у меня не может быть лучшего соавтора, чем Джон. Это факт. Так что я не пытаюсь себя обманывать. Я просто знаю, что не смогу никого найти, кто со мной вместе написал бы что-то лучше, чем я это делал с Джоном. Но, несмотря на это, мне интересно работать с другими людьми, потому что они что-то конкретное вносят [в сотрудничество].

Если взять, например, Стиви [Уандера], то он просто сидит, сочиняет за клавишами. Ты зовешь его на обед, он появляется на 10 часов позже, потому что он чего-то там наигрывал у себя на клавишах. Он музыкальный гигант и гений, и ты этому у него учишься.

Майкл Джексон… мы просто сидели наверху, у него в студии, и я чего-то набрякивал на пианино, и мы прямо там песенку сочинили. Ну, а насчет Канье у меня представления не было никакого по поводу того, что это такое будет; я знал, чем это не станет — перекличкой двух акустических гитар. Поэтому я подумал: ладно, пусть и будет — ничего.

Но единственное, что я заранее всем сказал: «Слушайте, если я почувствую, что ничего не получается, то мы просто об этом не будем никому говорить: какой такой Канье? Я никогда с ним не работал!».

Поэтому я просто был самим собой; стал рассказывать Канье разные байки о том, что меня в музыкальном смысле вдохновляло в жизни. Одной из них была история о том, как получилась песня ["Битлз"] Let It Be: она была навеяна одним сном, когда я увидел свою мать, которая умерла за 10 лет до этого.

И я так был вдохновлен этим, что написал эту песню. Я рассказал это Канье, потому что он тоже свою мать потерял. И тогда он сочинил песню под названием Only One («Единственная») под мое бренчанье на электронном пианино. Так что он придумал мелодию, я положил на нее аккорды в определенном стиле, и так все у нас получилось.

Би-би-си: Когда вы начинали работать над пластинкой Flowers in the Dirt, это для вас было чем-то вроде «начни с начала»?

Пол Маккартни: Думаю, да. Я занимаюсь своей семьей, ращу детей, а потом вдруг приходит момент, когда я думаю: «О'кей, у меня накопились кое-какие песни, надо бы ими заняться, надо бы их записать. Надо бы нам поехать в турне, уже пора».

И так и получилось в тот период. Кто-то мне предложил поработать вместе с Элвисом Костелло в качестве соавтора, и показалось, что это неплохая мысль. Я сказал себе: «Он ведь из Ливерпуля, и он неплох — что обычно помогает, — и у нас много общего, так что я решил, что все может получиться».

Би-би-си: Вы писали, сидя рядом, бренча что-то друг другу на своих акустиках?

Пол Маккартни: Есть миллион разных способов сочинять, но когда я сочинял с Джоном, это всегда было друг напротив друга, иногда сидя на кроватях в гостиничном номере, с акустической гитарой в обнимку, и мы всегда смотрели друг на друга. Он что-то придумывал, я что-то придумывал, и так мы друг от друга зажигались. Мне нравилось смотреть на Джона — он правша, я левша — получалось, как будто я в зеркало смотрелся.

У нас с ним совсем неплохо получилось в итоге, ясное дело. Так что я научился писать [песни] таким вот образом, и мне так именно и нравилось, и Элвис был не против так поработать. Так что это было чем-то вроде повторения старого процесса, где он был Джоном, по сути, а я был Полом.

Би-би-си: Не могу не задать вопрос про Чака Берри — одного из ваших музыкальных героев. Каким он был? Вы много с ним работали?

Пол Маккартни: Я не работал с Чаком, но я встречался с ним. Он пришел на один из наших концертов, когда мы выступали в Сент-Луисе, его родном городе, и он к нам пришел за кулисы. Было здорово с ним познакомиться и сказать, что я его большой фанат.

Когда я вспоминаю то время в Ливерпуле, до «Битлз», когда мы все были еще детьми и учились играть на гитарах, мечтая о будущем, был момент, когда мы вдруг услыхали эту песенку — Sweet Little Sixteen. Мы ничего подобного никогда раньше не слышали — и когда затем вышла Johnny B. Goode и другие потрясающие песни — Maybelline… Все эти песни о машинах, подростках, рок-н-ролле — это было так здорово!

Би-би-си: Наблюдая за этим шквалом соболезнований, которые последовали за смертью Чака Берри, думаете ли вы иногда, как будут вспоминать вас?

Пол Маккартни: Думаешь об этом, да, но потом стараешься забыть. Я в это не вникаю, честно. Помню, Джон как-то мне сказал: «Интересно, как обо мне будут вспоминать? Хорошими ли словами?». И я поспешил его заверить, я сказал: «Послушай меня, тебя будут так вспоминать! Ты столько потрясающих вещей написал!». Но это было и смешно тоже — потому что никогда не подумаешь, что у Джона была хоть какая-либо толика неуверенности по поводу этого. Но всякое бывает, я думаю. К счастью, это не будет иметь никакого значения, потому что меня уже здесь не будет.

Би-би-си: А на более позитивной ноте: что новенького планируется?

Пол Маккартни: Я записываю новый альбом и получаю огромное удовольствие. Я работаю с продюсером, с которым впервые столкнулся два года назад во время работы над музыкой к анимационному фильму. С тех пор он уже поработал с Беком [Хэнсеном] и сделал «диск года» [Morning Phase получил в 2015 году три «Грэмми», в том числе и как «Лучший диск года»] с Беком. Затем он поработал с Адель и сделал «песню года» и «диск года» [диск «25» — выпущен также в 2015 году] с Адель и стал еще «продюсером года».

Так что единственное, что меня беспокоит, так это что люди будут говорить: «А-а, Пол купился на модненькое». Но он классный парень, его зовут Грег Керстин, и с ним легко работать. Так что да, я творю, работаю на полную катушку, делаю то, что больше всего люблю. Как Ринго говорит: «Это то, чем мы занимаемся».