Короткевич, Анисим, ню и языческий символ. Белорусские музыканты открыли выставку своих картин

Юрий Стильский ищет бабушку для новой работы в стиле ню, Олег Хоменко рисует на стенах «Жыве Беларусь», а Лявон Вольский пишет неожиданно спокойные картины. В пространстве «ЦЭХ» открылась выставка «Музыка без межаў», которая показывает, чем занимаются белорусские музыканты за кулисами публичной жизни. TUT.BY посетил выставку, поговорил на открытии с Татьяной Короткевич и Еленой Анисим, а также узнал, сколько за продажу своих картин получает Андрусь Такинданг.

Графика и живопись? «Ад 100 даляраў і вышэй»

Собрать на одной площадке картины музыкантов и показать другую, менее известную сторону их жизни, собирались давно. Реализовать эту идею смогли лишь в 2017 году. Одним из организаторов выставки стал продюсер «Еврорадио» Виталь Зыблюк. Ему удалось собрать более 20 работ девяти авторов: Лявона Вольского, Игоря Варашкевича, Олега Хоменко, Юрия Стильского, Андруся Такинданга, Алеся Таболича, Анны Ждановой, Александра Демиденко и Сергея Скрипниченко.

Как признается Зыблюк, выставка вряд ли рассчитана на любителей живописи, скорее — на поклонников музыкантов

— Уявіце сабе свайго любімага музыку. Дапусцім, гэта Ала Пугачова. Аказваецца, яна яшчэ і малюе. Натуральна, вам захочацца паглядзець, бо гэта азначае, што ў ёй віруе творчасць. Нам хацелася, каб прыхільнікі паглядзелі на карціну, успомнілі музыку, якую грае музыка, і паспрабавалі атаясаміць іх. Асабіста для мяне адчуванне вобраза Юрыя Стыльскага з яго голымі жанчынамі супадае. А вось Юрый Стыльскі і кветка язміна, якую ён малюе ў гіганцкім павелічэнні, — гэта ўжо не па-«стыльску». Нам хацелася трошку здзівіць — граюць адно, малюць другое.

На открытие выставки пришло немало гостей, среди которых можно было заметить Татьяну Караткевич и Елену Анисим.

Бывший кандидат на президентских выборах не ожидала такой художественной глубины от музыкантов, хотя, к примеру, Андруся Такинданга она узнала сразу.

— Ідэя класная. Вельмі цікава. Я нанова пазнаёмілася з музыкамі, з тым, як яны рэагуюць на сусвет, як яго адлюстроўваюць. Мяне вельмі здзівіў Аляксандр Дземідзенка і Ігар Варашкевіч. Аляксандр вельмі эмацыйны, непасрэдны. Ігар дадаў гумару на тое, як ён глядзіць на іншых і бачыць сябе. Не саромеецца, кажа ўсё адкрыта. Класна, вельмі спадабалася.

І Такіданг — такі скрупулёзны. Мне падаецца, гэта стоадсоткавае пападанне. Ён такі і па жыцці — метадычны, павольны, акуратны, сканцэнтраваны, адказны — тое самае мы бачым і ў карцінах. Яны шматслойныя: такія, такія і такія, але вельмі дасканалыя. Карацей, Андрусь застаўся сам сабой.

Андрусь Такинданг на выставке был немногословен и немногокартинен. В экспозиции лишь две его работы. Хотя по образованию он художник (о чем знают далеко не все его поклонники).

— Усё ж часцей мяне можна сустрэць з музычным інструментам у руках. Але я пішу карціны. Можа, гэта не так прэзентабельна, як музыка. Часам бывае, што напісанне карцін становіцца для мяне працай. Так, я прадаю іх. Каштуюць — па-рознаму. Ёсць графіка, жывапіс, ад 100 даляраў і вышэй. Але гэта і паветра, бо, калі я не малюю, адчуваю, што нешта не так.

Любимая картина Андруся на этой выставке — о его деревенской части жизни.

— У мяне ёсць вёска на Лепельшчыне. Там жывае бабуля — Яўгенія Мікалаеўна, ёй 86 гадоў. Яна ў цвярозым розуме, усё кантралюе, тэлефануе мне ў Мінск, цікавіцца, сочыць за навінамі, распавядае, што ў свеце адбываецца, вучыць жыць. І такая талерка таксама ёсць у той вёсцы.

«Кишек, трупов и блевотины в моей жизни было действительно много, а вот чего-то прекрасного — мало»

Депутат Палаты представителей Елена Анисим отметила, что для нее оказались важными не столько сюжеты, сколько настроение, которое исходит от работ музыкантов. Оно, по словам Анисим, внушает надежду и позитив.

— Паспела прайсціся і паглядзець на свайго любімага Такінданга, з якім мы разам працавалі на тэлевізіі, Таболіча, Вольскага, Варашкевіча. Настолькі ўсё адметнае і індывідуальнае.

Таболіч для мяне адкрыццё, бо я і не задумвалася нават, што ён так пішы. Здзівіў Алег Хаменка: не ведала, што ён наогул малюе. Карціна мяне ўразіла. Дыхтоўна і хораша.

Уразіла кветка Стыльскага. Яна для мяне непазнавальная. Ды ў такім вялікім памеры. Але, што самае важнае для мяне на гэтай выставе: няхай колеры ўсе і кантрасныя, але сонечныя, жыццярадасныя. Гэта дадае разумення, што нашы музыкі натхнёныя, у іх ёсць пазітыў.

Юрий Стильский — лидер группы «Дай дарогу!» — на выставку привез восемь двухметровых картин. Только две из них попали в экспозицию. На одной — цветок жасмина, увеличенный до гигантских размеров, вторая показывает обнаженную девушку, на которой приземлился самолет.

— В том, о чем и когда я пишу, нет никакой формулы. Порой бывает много свободного времени. Иногда даже заставлю себя, когда стоит пустое полотно и просит его заполнить. Да, иногда сюжеты соприкасаются с жизнью и моими переживаниями, но это личное.

Многие ассоциируют меня с бардаком. Кишек, трупов и блевотины в моей жизни было действительно много, а вот чего-то прекрасного — мало. Таким образом я возмещаю, компенсирую.

Всего в «художественном списке» Стильского — более 20 картин. 18 из них написано в стиле ню.

— В таком же формате — два на полтора метра — я написал и ребенка, и беременную женщину, и женскую красоту в целом. Мне осталось написать только бабушку, но я еще не нашел натурщицу, — показывая на «Прошу посадки», рассказывает Юрий. — Я пытался написать их так, чтобы они не вызывали чувства страсти, возбуждения, вожделения. Хотел передать грацию, красоту, молодость.

Почему музыкант пишет большие по размеру картины? Стильский отвечает:

— Мелкие картины не так «вставляют». Во всяком случае, мне так кажется. По сравнению с картиной ты должен казаться маленьким. Да и у друга моего есть бус, которым можно перевозить такие большие работы. Почему бы не делать?

«Вольскі рабіў рэвалюцыю, а тут я бачу такія лайтовыя пастэльныя таны»

Сейчас Алесь Таболич — лидер группы Znich — занимается дизайном и орнаментальной татуировкой. Но специально для выставки он отыскал в мастерской отца живопись, которую писал в 15−17 лет.

— «Купалле» — гэта мая дыпломная работа, з якой я выпускаўся са школы-інтэрната імя Ахрэмчыка (один из организаторов выставки говорит, что на ней изображена жена Таболича, которую он на момент написания еще не знал — Прим. TUT.BY). Ёсць тут і «Язычнікі», якія сталі падмуркам для нашага першага альбому «Язычнік Я». Многае браў і натхняўся ў неапаганскай філасофіі. Усё абсалютна на эмоцыях, увесь мой жывапіс звязаны з моцнай каларыстычнай падаплёкай. У асноўным жа ў нас любяць шэрае жыццё, я ж стараўся выявіць гэты свет у яскравых, моцных перажываннях.

После 17 лет Алесь перестал заниматься живописью. Но, по его словам, ни в коем случае не «завязал».

— Ім можна займацца толькі тады, калі ў жыцці ўсё ўсталявана, гарманічна, ты прыходзіш дадому, бярэш папяроску, каву і задуменна малюеш твор. А я зараз у пэўным сэнсе рэвалюцыянер. Арганізую канцэрты, івэнты — крочу з часам.

К слову, Алесь стал одним из авторов идеи и организаторов выставки. О том, что музыканты пишут картины, он знал давно. Поэтому больших открытий не ожидал: об этой стороне коллег Таболич знал и даже видел большинство работ. Но все же некоторые его удивили.

— Здзівіў Алег Хаменка, у яго выдатная, майстэрская гравюра. Ведаючы Вольскага, які спяваў у «Мроі» і рабіў рэ-ва-лю-цы-ю, тут я бачу такія лайтовыя пастэльныя таны. Уразіў Варашкевіч з яго інтымнымі месцамі. Варашкевіч у прынцыпе — гэта рок-н-рол. А тут — поўны.

А вот Олег Хоменко, лидер группы «Палац», представил на выставке лишь одну работу. Почему так?

— Дык я ж не мастак, — скромно отвечает музыкант. — У мяне іх усяго чатыры, тры з якіх я пасаромеўся б выстаўляць у публічнай прасторы.

Тем не менее, в единственной работе «Алег, палац, лозунг и каты» он смог зашифровать несколько смыслов. Чтобы понять их, понадобится минимальная доля логики и зум камеры.

— Алег намаляваў палац. Пакуль усё лагічна, — объясняет музыкант. — Праўда, прататыпам палаца стаў напаўразбураны храм, што знаходзіцца на мяжы Беларусі і Польшчы. А што ў нас звычайна напісана на такіх руінах? «Жыве Беларусь» альбо каты намаляваны. Калі навесці камеру на патрэбныя месцы, можна пабачыць і тое, і другое. Хоць ёсць тут моманты, непрафесійна зробленыя, — памылкі, якія я не здолеў выправіць. Хацеў, каб гэта максімальна было падобна на сапраўдную гравію.

Стали ли работы коллег открытием для Олега Хоменко? И нет, и да.

— Толькі адзін з сённяшніх твораў Ігара Варашкевіча я бачыў раней. Не ўсе творы Алеся Таболіча былі мне знаёмыя. Кветку Стыльскага бачыў да гэтага, а вось «Прошу посадки» — поўнае для мяне адкрыццё. Абсалютна нечаканае. Мы пазнаёміліся не так даўно, я ведаю яго як берасцейскага музыку, блізкага да стылістыкі кор-панку, і тут раптам… Уяўляў яго творы абсалютна іначай.