XIX век на скамье подсудимых. Любить по-белорусски. Невенчаные любовники в окружном суде
22-летняя дворянка Михалина Корбут была вынуждена требовать деньги на содержание сына через суд. Но прежде, чем обвинять отца своего ребенка, который уклонился от выполнения родительских обязанностей, Михалина и сама должна была признаться в нарушении закона. Любовная связь без венчания, оно же незаконное сожительство мужчины и женщины — это статья 994 Уложения о наказаниях. Суд над Михалиной и ее любовником состоялся 134 года назад — весной 1883 года. А сама история — история одиночества, судьбоносной встречи, горячих чувств и горького разочарования — началась несколько раньше.
Чего боялись наши предки, жившие 150−200 лет назад, о чем мечтали, какое поведение считали предосудительным, в чем видели удачу, кому завидовали и кому сочувствовали, на чем экономили, какие новости обсуждали за обеденным столом и что при этом ели? В научных трудах ответов на эти вопросы не дается. Мы решили поступить по-другому: наша главная героиня — повседневность, а главный герой — обычный человек. А помогут нам документы судебных дел, хранящиеся в Национальном историческом архиве Беларуси.
Истцы и ответчики, правые и виноватые тех давних судебных разбирательств давно обрели вечный покой, но их поступки и слова продолжают жить. Запечатленные густыми чернилами на плотной шероховатой бумаге, они рассказывают нам историю страны и ее граждан сквозь призму бытовых забот и людских страстей.
Имена и фамилии действующих лиц, названия населенных пунктов, состав преступления и приговор суда даются без изменений. Образное описание намерений, чувств и мыслей героев является художественной интерпретацией материалов судебного дела.
«Любовь есть чистый шоколад, розовый зефир, сахарный замок»
Михалина была ребенком поздним и нежданным. Ее немолодые родители — слуцкие дворяне Петр и Тереса Корбут — в то время всерьез искали приличное место службы для своего единственного сына Теофила. А тут у них родилась дочь. Впрочем, появление Михалины мало что изменило в жизни супругов: они по-прежнему беспокоились исключительно о сыне, а девочка росла сама по себе, словно ромашка-«самосейка» в неухоженном, запущенном саду. Воспитателей Михалине не нанимали, грамоте не учили, кроме церкви никуда не водили.
Когда Теофил приобрел дом и переехал жить на хутор Смоличи (Слуцкого уезда), родители отправили Михалину погостить к брату и не настаивали, чтобы она поскорее вернулась. С того раза так и повелось: большую часть года девочка жила на хуторе. Чем занималась? Бегала по лесу с собаками, ездила по двору верхом на большой свинье, в дождливые дни ловила в комнатах мух и делала из них «пауков», обрывая крылья.
Михалине исполнилось 17 лет, когда в один их казенных (принадлежащих лесничеству) домиков рядом с хутором въехал 18-летний Иван.
Дворянский сын Иван Булат служил «при лесничестве», как и брат Михалины, но подружился он не с Теофилом, а с героиней нашей истории. До тех пор друга у Михалины не было. Она вообще не задумывалась ни о дружбе, ни о любви, на суженого не гадала, о женихах не мечтала. Иван же с первых дней стал говорить с девушкой о чувствах. Начинал обычно с того, что любовь это «порыв благородной души», а потом переходил к неожиданным — кондитерским — сравнениям: «любовь — чистый шоколад», «розовый зефир», «сахарный замок». Михалина внимала.
Разговоры, прогулки по лесу или у озера, чаепития в гостиной продолжались около года. Через год Иван, как выразилась впоследствии Михалина, стал склонять ее к греху. Девушка протестовала, говорила, что сначала нужно обвенчаться. «Так мы и обвенчаемся, — убеждал Иван, — но только потом, позже, ну, знаешь, когда я отбуду воинскую повинность. Пока же мы можем принадлежать друг другу и так. Клянись, Михалина, что ты совсем моя, а я поклянусь, что я совсем твой. Отныне и навек!».
«Я была совсем девушкой, когда он клятвенным обещанием на мне жениться соблазнил меня к греху»
Любовная связь дворян Михалины Корбут и Ивана Булата продолжалась не менее полутора лет. Отношения не прерывались даже в те месяцы, которые девушка проводила в родительском доме в Слуцке. Из путаных объяснений дочери родители вынесли, что Иван Юлианович — коллега и почти друг Теофила, а также друг и почти жених самой Михалины, и на этом основании оставляли молодых людей наедине, не входя к ним в комнату ни со стуком, ни без.
А потом случилось то, что рано или поздно должно было случиться: Михалина узнала, что ждет ребенка. «Теперь обвенчаемся?» — спросила она Ивана. Тот в ответ только пожал плечами через 2 недели ему нужно было идти на воинскую службу, о чем он давно сообщил Михалине.
За время службы Иван прислал девушке всего одно письмо, да и то осталось непрочитанным, так как читать Михалина не умела, а учиться было некогда — родился ребенок.
И вот Иван, отслужив, вернулся в Смоличи. На 8-месячного сына посмотрел с интересом, Михалину вежливо поцеловал в щеку, а на вопрос о свадьбе покорно вздохнул: «Ладно, венчаемся. Только съезжу к родителям за благословением».
Вернулся Иван другим человеком. «Чем докажешь, что это мой ребенок? — спросил он остолбеневшую Михалину. — Родители уверены, что ты меня обманываешь. А на женщине с чужим ребенком они мне жениться не велят».
С неделю Михалина искала встречи с Иваном, желая напомнить ему о клятве («вместе — отныне и навек!»), поговорить о судьбе сына. Бывший любовник старательно избегал этой встречи. Что оставалось делать? Михалина, повзрослевшая за прошедшую неделю больше, чем за последние 10 лет, поняла, что единственный выход в ее ситуации — идти в суд. Для этого вернулась в город, обратилась к писарю и составила следующее прошение: «Я была совсем девушкой, когда Иван Булат клятвенным обещанием на мне жениться соблазнил меня к греху. … Ныне он на мне не женится, ребенка содержать отказывается, и при таковом обороте дела я остаюсь в критическом положении: чем же мне пропитывать себя и дитя? Прошу обязать Булата содержать собственного сына».
«Вердикт: виновны!»
Разбирал дело бывших любовников Минский окружной суд. Заседания проходили без участия присяжных заседателей. Да и как иначе? Противозаконное сожительство мужчины и женщины — прегрешение постыдное, публично каяться в нем, выносить на люди щепетильные детали — это не всякий мужчина выдержит. Что уж говорить о женщине — создании деликатном.
— Признаете ли Вы себя виновной в незаконном сожительстве с мужчиной, а именно с присутствующим здесь Булатом? — спросили судьи Михалину.
— Признаю, — вздохнула она.
Ивану задали точно такой же вопрос о Михалине, но его ответ был другим:
— Не признаю! В связи с девицей Корбут никогда не был, и от кого у нее родился ребенок, не знаю!
Тогда суд пригласил к даче показаний свидетелей. Свидетелями Михалины были соседи — крестьяне Андрей Колосовский и Николай Грудзинский. Первый показал, что часто бывал в доме Теофила Корбута, регулярно заставал там подсудимого Ивана Юлиановича Булата в компании с Михалиной Петровной, и однажды даже видел, как они лежали на кровати «словно муж с женой». Второй свидетель в доме Корбутов не бывал, но он видел, как Иван и Михалина целовались у озера, причем данные интимности его не покоробили, так как «все соседи давно смотрели на Корбут и Булата, как на жениха и невесту».
Свидетелями Ивана Булата были его коллеги по работе — Валерий Сцепура и Адам Дрозотович. Они показали, что у Михалины была любовная связь с неким помощником лесничего. Сами они «ничего такого не видели», но об этой связи им говорил лесник, которому о связи сказала жена, которой о связи сказала сестра, которой… и так далее.
Суд, выслушав свидетелей, удалился на совещание, но совещался недолго. Вынесенный вердикт гласил: виновны! Дворянка Михалина Корбут и дворянин Иван Булат виновны в незаконном сожительстве. За это оба приговариваются к церковному покаянию и поступают в распоряжение своего духовного начальства (то есть, в распоряжение священников в церквях, прихожанами которых они являются). Сверх того, Иван Булат признается виновным в уклонении от содержания своего ребенка. А в том, что ребенок Михалины рожден от Ивана у суда сомнений нет: «ведь свидетели Корбут говорили то, что видели, тогда как свидетели Булата повторяли слухи».
Михалина просила суд обязать Ивана Булата выплатить ей на содержание сына 100 рублей единовременно, либо обязать его выплачивать по 3 рубля ежемесячно. Суд принял другое решение: взыскать с Булата 25 рублей в пользу матери ребенка («на восстановление здоровья») и 25 рублей на содержание младенца — итого 50 рублей единовременно. Оспаривать решение суда Михалина не стала.
Выслушав приговор, бывшие любовники вышли из здания суда и отправились каждый в свою сторону.
