Привет из прошлого. Год культуры, опоздавший на десять лет
Год назад, 28 декабря, 2016-й указом Александра Лукашенко был объявлен Годом культуры. Инициатива застала всех врасплох, и план мероприятий на год был утвержден Советом министров лишь 25 января. Но «отряд не заметил потери бойца» — развитие культуры в январе 2016 года не сильно отличалось от последующих месяцев.
Чем же оказался Год культуры: бюрократической формальностью, приветом из СССР или оригинальным антикризисным проектом?
От матери до молодежи. Еще один формальный год?
Пессимист скажет вам: выбор в пользу культуры сугубо формален, и большинство из 121 пункта плана, принятого Советом министров (речь о международных конференциях и конгрессах, конкурсах и праздниках, фестивалях и акциях), скорее всего, могли быть реализованы и без Года культуры. Оптимист постарается убедить, что сознательные чиновники придумали оригинальную идею, чтобы поддержать белорусскую культуру. Как ни странно, правы оба.
Подтвердить версию пессимиста проще всего. Беларусь прошла через Годы матери (2006) и ребенка (2007), здоровья (2008) и родной земли (2009), качества (2010) и предприимчивости (2011), книги (2012) и бережливости (2013), гостеприимства (2014) и молодежи (2015). Практически все они благополучно забыты. Годы спустя даже сложно понять, почему выбор пал на ту или иную сферу. Разве что вспомнить о минском чемпионате мира по хоккею, прошедшем в Год гостеприимства. Или о телерекламе, которая в Год бережливости призывала белорусов экономить электричество.
Но версия оптимиста также имеет право на существование. Объяснить ее можно только через краткий экскурс в историю. Советский подход к культуре основывался на двух китах: контроле (то, что не соответствовало государственным представлениям о культуре, подвергалось цензуре) и всеобщем охвате (государство финансировало всю разрешенную ею культуру — от кружка в провинциальном Доме культуры до труппы Большого театра). Вместо рынка в СССР действовала система распределения ресурсов. Классический пример: любой писатель (будь то классик или графоман) мог не волноваться, покупают ли его произведения. Главное было попасть в издательский план и дождаться выхода книги. Изданием и распространением книги занималось государство.
Западный подход при всех различиях, существующих в разных европейских странах, предусматривал, что государство прежде всего поддерживает элитарную культуру, которая никогда и ни при каких условиях не сможет себя окупить. При этом большую роль играет частная инициатива и спонсоры, а развитие массовой культуры регулирует рынок. Например, треть своих доходов Венская опера получает от государства, треть — от частных спонсоров, еще одну треть составляют собственные доходы (билеты, сувениры).
Назад в СССР и остановка на полдороге
После распада Советского Союза белорусы успели почувствовать кратковременную вольницу: приход рынка и исчезновение цензуры. Минимальное финансирование со стороны государства (не забываем об экономическом кризисе начала 1990-х) отчасти компенсировалось появлением частных спонсоров (как белорусских, так и зарубежных), готовых инвестировать в культуру. К примеру, фонд Сороса, который пять лет работал в стране, выделил на гранты около 13 миллионов долларов.
Но в середине 1990-х Беларусь сделала шаг назад, в сторону СССР, при этом остановившись на полдороге. Образно говоря, попыталась прыгнуть назад через пропасть, да так и зависла в воздухе. Узкий сегмент независимой культуры ушел в свободное плавание. Остальные подчинились новым-старым правилам игры.
Власть сохранила контроль за госсектором культуры (в более мягкой форме, чем в советское время) и его всеобщий охват (финансирование всех учреждений). Но при этом денег на культуру стало выделяться все меньше. Многие серьезные игроки (как упомянутый фонд Сороса) были вынуждены покинуть нашу страну. Но самое главное - государство не создало никаких преимуществ, которыми меценаты и спонсоры пользуются на Западе. Льготное налогообложение, минимальная цена на аренду для организаций, которые работают в сфере культуры, — все это осталось лишь в мечтах. К тому же общее информационное пространство с Россией сразу ударило по зарождавшемуся белорусскому культурному рынку. Отечественные писатели, издатели и певцы сразу оказались в проигрышной ситуации по отношению к героям, не сходящим с экранов телевизоров.
Вторую половину 90-х, нулевые да, пожалуй, в начале десятых белорусская культура находилась в состоянии замкнутого пространства: ее отрезали от многих преимуществ советской системы и не позволили пользоваться благами западной. Не будем забывать, что в странах, в которых госсектор преобладает над частным, влияние конкретного чиновника (-ов) возрастает. В результате начиная с 1990-х многие представители белорусского культурного сектора вынужденно стали просителями, пытаясь пробить тот или иной проект.
Поэтому при всех неизбежных бюрократических издержках Год культуры мог выстрелить. Правда, для этого требовалось совпадение как минимум нескольких факторов. Чтобы госсектор преобладал над частным. Чтобы власть стремилась к продвижению культуры. Чтобы культурная элита была готова этому помочь. И чтобы на все эти проекты были деньги или был включен печатный станок. Последний раз подобные факторы совпадали во время перестройки с ее романтической верой в переустройство общества и в «сытые нулевые», когда имелись деньги, но не было желания со стороны власти.
За попытку — спасибо
В последнее время ситуация в культурной сфере резко изменилась. Бизнес активно поддерживал белорусскую культуру в 1990-е. Потом по многим причинам ушел в тень. В последние годы мы наблюдаем удивительную картину, когда белорусскую культуру начинают продвигать банки, компании, корпорации. Генеральным партнером Рождественского оперного форума является Банк БелВЭБ, театральному форуму ТЕАРТ помогает Белгазпромбанк, а у нового фильма Андрея Курейчика спонсоров целый список.
Раньше издать свою книгу, выпустить музыкальный альбом или организовать выставку можно было лишь с помощью государства или немногочисленных частных спонсоров. Теперь на любой из проектов можно собрать потенциальных пользователей: краудфандинговые платформы «Талака», «Улей» и «Мае сэнс» — к вашим услугам.
Добавим к ним ту независимую субкультуру, которая ушла в свободное плавание еще в 1990-е.
В какой-то момент все эти направления словно собрались в единый пазл — и выяснилось, что на наших глазах вырос и отчасти уже окреп целый сегмент культуры, альтернативный государственной. Если не по художественной форме, то по источникам финансирования. Есть Год культуры или нет, его представители могут и не заметить. Главное им не мешать.
Казалось бы, долгожданному объявлению Года культуры должны обрадоваться госорганизации. Но — вот парадокс! — изменилась общая государственная политика. В ситуации, когда денег стало все меньше, перед учреждениями культуры поставили новую задачу. Министр Борис Светлов заявил, что сфера культуры должна стать индустрией, способной зарабатывать. По его словам, доля собственных доходов по отрасли на данный момент составляет 20% и до 2020 года должна вырасти до 40%.
Казалось бы, задача сформулирована абсолютно правильно. Другое дело, что это не изменение правил игры, не реформа, а скорее спасение утопающих самими утопающими в ситуации, когда печатный станок выключен, а их оставили жить при советско-белорусской культурной модели. Киностудия «Беларусьфильм» (по словам министра, одно из самых рентабельных учреждений) в последнее время стала площадкой для российских кинематографистов и не выпустила за год ни одного своего фильма (при этом держим в уме затянувшийся ремонт). «Славянский базар в Витебске» (собственные доходы почти 80%) во многом стал выездной площадкой для русской попсы. Государственные театры поставили на поток производство комедий. Ведь даже те небольшие суммы, которые выделяются им, напрямую зависят от выполнения плана по заполняемости зала.
Для контраста — ситуация в Германии. Как рассказывает литовский режиссер Саулюс Варнас, возглавляющий Могилевский облдрамтеатр, там государство «субсидирует только те государственные театры, которые занимаются искусством. Если это будут какие-то исключительно коммерческие проекты, театр просто не получит деньги». Вот это и есть культурная модель и стратегия. Когда же зарабатывание денег становится основной задачей, вряд ли дело дойдет до высокой культуры.
Впрочем, за попытку все равно спасибо. 2017-й уже объявлен Годом науки. Авось ученым повезет больше.
Мнение авторов может не совпадать с точкой зрения редакции TUT.BY.