Владимир Пугач: "Творческой интеллигенции свойственно романтизировать политику"

13 февраля в Prime Hall «J:морс» презентует новый альбом «Воздух», навеянный предгорьем Гималаев. TUT.BY встретился с бессменным лидером коллектива Владимиром Пугачем и сходил в Дом картин на выставку «Запахи жизни».

В выставочном зале стоит множество тумб с колбами, в которых находятся экспонаты выставки — различные запахи, с которыми мы встречаемся в повседеневности. Выставка напоминает тест на обонательную память. За каждой колбой закреплена фотография, которая должна помочь понять, какой запах находится внутри. Если угадать не получилось, можно перевернуть карту с правильным ответом. Куратор нас предупреждает, что запахи созданы искусственным путем.

Около 30 минут мы ходим от колбы к колбе и пытаемся угадать, какой аромат описывает картинка.

— Мне кажется, это лайм, — говорит Владимир, протягивая специальную нюхательную пробку. Переворачивает карту: Бергамот! Так вот, какой он на самом деле!

Угадывать запахи кожи, жженой резины или картофеля фри у нас получается с переменным успехом. Обнюхав около десятка экспонатов, нам, как свежий воздух, становится необходим перерыв.

— Выпейте два глотка воды или кофе, — дает нам дельный совет смотритель выствки, которым мы не можем не воспользоваться.

— В описании сказано, что новый альбом навеян воздухом Гималаев. Какой там воздух?

—  Попадая в другой мир всеми органами чувств пытаешься проанализировать, где находишься. Даже в Европе ощущаешь другие запахи на улице: мытые шампунем тротуары, выпечку. Обоняние — одно из первых реагирует. Детские воспоминания, Новый год — мандарины и ели. Запах поезда я всегда помню. Попадая в Гималаи ощущаешь себя на другой планете. Там солнце рано садится и поздно встает из-за гор вокруг.

—  Ты говорил, что было две поездки туда, которые заставили переосмыслить себя.

— Попадая в очень странное и необычное для тебя место, начинаешь смотреть на вещи со стороны. Я хочу отойти от этого штампа — поехал в ашрам или буддийский монастырь, заплел себе косички и просветился. Я не про это и близко. Я мог бы попасть в Австралию и поездка так же на меня повлияла. Плюс путешествие совпало с моим кризисом среднего возраста, 35 лет.

— В чем он выражался?

— Мы записали пластинку «Электричество» в 2010 году. И потом как в мультике про Муми-троллей, я собрал все пуговицы и мне нечего было больше собирать. Группа сама пишет песни, мы не продюсерский проект. Нам сложно экономически планировать следующий год: у этого продюсера мы купим музыку, с этим режиссером снимем клип и наймем этого промоутера для тура. У нас все по-другому. Мы сыграли аншлаговый тур с этим альбомом. Собрали два Дворца спорта, нам казалось, что это круто. И мне показалось, что я не знаю, о чем дальше писать. Это длилось года три. Мы сделали перерыв в студийной работе. Три года не ходили в студию записывать альбомы. Просто играли концерты, а многие решили, что «J:морс» распались.

—  Поэтому появился проект «Нафта»?

— Он появился потому, что я хотел попробовать поиграть с другими музыкантами и встряхнуться. Это была более жесткая музыка. Выпустили макси-сингл из пяти песен. Все-таки по жанру это не мое. Хотя многие говорили, что похоже на «J:морс». Может быть внутренний творческий почерк или однообразие. Затем в какой-то момент я понял, что опять появился материал для альбома. Так появился «Воздух», в том числе благодаря годам бездействия.

— В альбоме отчетливо слышно возвращение к тому «J:морсу», с которого все начиналось.

— Многие говорят, что по мелодике похож, но по форме и тембральным характеристикам, нам кажется, что мы развились. Кто-то не вникает в эти детали и просто воспринимает, как классический «J:морс». Альбом «Воздух» не содержит откровенно экспрессивных треков. Тем не менее, многие, кто на нас ходит, как раз любят экспрессивную музыку, когда мы создаем плотную звуковую кулису. В последнем альбоме этого нет, потому что этого не было в душе. Он пространственный, атмосферный и легкий. Мы уже делаем новую музыку, которая будет пободрее. Настроение у нас поменялось.

— Ты говорил, что в Непале меньше солнечных часов. Считается, чем меньше солнечных дней тем больше люди подвержены депрессиям.

— По статистике, у нас меньше солнечных дней, чем в Лондоне. Нам это сложно на себе ощутить, потому что рыба не чувствует воду. Мы привыкли к этому. Во многом история целых народов зависит от географических и погодных условий.

— Хотя в Непал наоборот люди едут в поисках гармонии.

—  Раньше все ездили в Турцию, потом поехали на Гоа. Пытаются делать из этого поп-туризм. В Непале мало этого всего. Там нет возможности поваляться на пляже, там нет моря. Туда едут люди, которые не боятся бездомных, попрошайничающих днем и ночью. Едут те, кто не боится высоты. Там есть дороги, по сравнению с которыми Чертов палец в Сочи — детский сад.

— Вы как-то играли концерт на высоте, до этого первыми стали распространять альбомы на флешках, во время тура «Электричество» вы устраивали акции в поддержку экологии. Оправдывают ли себя эти ходы в Беларуси?

— Оправдывает ли себя заниматься музыкой в Беларуси? Если бы я оставался юристом, в экономическом смысле это было бы целесообразней. Но жизнь проживаешь из прошлого в будущего я воспринимаю как процесс, я должен получать удовольствие от реализации собственных идей. Оправдано или нет, я не знаю. Я просто проживаю отрезок времени, понимаю, что сделал то, что захотел и от этого получаю удовольствие.

— Раз уж вспомнил про юридическое прошлое. Согласен ли ты с ужесточением закона об авторских правах?

— В законодательстве об авторском праве мы всегда шли в ногу со временем. Вопрос был не законодательстве, а в правоприменительной практике. То, что нельзя использовать музыку в социальных сетях не новость. Вопрос в технических средствах контроля. Ни в одной цивилизованной стране этого нельзя делать. В США могут поймать и осудить по статье, вплоть до уголовной. На постсоветском пространстве это все инертнее. Хотя платные площадки становятся более популярны. Многие покупают музыку на Itunes. Я поддерживаю изменения.

— Появилось много несогласных, даже среди твоих коллег по цеху.

— Любой нормальный человек понимает, что если можно взять бесплатно, он не пойдет покупать. Если апельсин висит на дереве и рядом стоит киоск с апельсинами, вменяемый человек сорвет апельсин. Если это не чья-то частная территория. Это правовая культура. Она не берется из ниоткуда. Она стимулируется в том числе и средствами контроля. Когда из поколения в поколение людям объясняют, что это плохо, и к законам подключается общественное порицание. Когда еще и твои знакомые будут говорить: что ты делаешь?

Если такое отношение будет в отношении авторских прав, понятие поменяется. В Европе это происходит.

Лично я никогда не стану преследовать человека (именно, частное лицо, а не корпорацию, магазин или телеканал), который где-то нашел наш альбом бесплатно и его слушает. Но в принципе, как тренд это должно происходить. Но я буду приветствовать, если ему в конце концов станет стыдно.

— Со времен социализма многим больше нравится иметь маленькую рыбку, нежели удочку.

— Отчасти это левая социальная политика, которая сейчас разрывает на части Западную Европу. Подход к социальной адаптации мигрантов. Эти общечеловеческие ценности, которые на самом деле западноевропейские плюс американские привели к тому, что пришедшие к власти во Франции левые довели это все до абсурда. Когда многие мигрантские общины стали называть происходящее «экономическим джихадом». Приезжают в Европу, живут на пособие, перевозят своих родственников и живут дальше на пособия. Не происходит адаптации в культурную среду страны, куда они приехали, а создают свою альтернативную. Более того, она гораздо более пассионарна, чем аборигены, активна. И этот абсурд, который происходил на Новый год в Кельне и не только там это демонстрирует.

— Кто-то из политиков говорил, что Европа расплачивается за свое колониальное прошлое.

— Это бред, я считаю. Период географических открытий и период Ост-Индийской компании привели к расцвету Европы и действительно 15−16 век был переломным. До 15 века китайские города выглядели более современно, чем Лондон и Париж. Потом произошел перелом из-за роста научного и технического потенциала. Книга Фергюсона «Цивилизация» как раз про это.

Европа долгое время использовала страны третьего мира как ресурсные придатки. Но время уже давно поменялось. Это ведь не примитивный алгоритм — вы нас когда-то завоевали, а мы приедем к вам мстить. Где лучше живется, туда валят люди, они не едут мстить за колониальное прошлое. Всегда дело в экономической целесообразности, имеющей место на данный момент. Люди ведут себя так не потому что историческая ненависть.

Разбомбили Ливию в свое время, при всех недостатках и джамахирии, он провел туда воду и создал возможность для относительно нормальной жизни. Не по европейским стандартам, по стандартам того региона. Этот трайбализм и бесконечные клановые войны, которые там были, сдерживались за счет отчасти деспотичной власти, которая была у Каддафи. Хорошо это или плохо, вынесем за скобки. Факт, этого сейчас нет. В одном из интервью Каддафи говорил: если вы сейчас все поменяете, будете долго расплачиваться. Теперь нужно в Италии строить километровые дамбы, чтобы люди из Северной Африки перестали туда плыть. Я бы это не рассматривал в терминах морали, добра и зла. Это логика истории.

— Как в философии: на Западе — рациональный тип мышления, на Востоке — иррациональный?

— Это отчасти штамп. Мне кажется, так нельзя говорить. Да, люди на востоке немного по-иному воспринимают жизнь. Я в этом сам убедился в Непале. Одна из самых бедных стран мира, более счастливых людей я не видел никогда. Вышел из гостиницы, стоит хибарка, продается кофе-чай. Подхожу, продавец аж светится. Хотя я не первый, за сегодня, кто у него покупает. Он что-то рассказывает, улыбается. Кажется, что его сейчас разорвет от счастья. Вечером идем обратно, смотрим, он закрывает свою хибарку, прямо возле нее расстилает топчан, разжигает костер и ложится спать. Говорит я живу здесь. А это центр Катманду.

— Выходит, что наша страна зажата между рационализмом и иррационализмом.

— Был известный американский политолог и историк Сэмюэл Хантингтон. Он написал бестселлер «Столкновение цивилизаций». Современные западные либералы его недолюбливают. Нетипичная для американца оценка мировой истории. Он писал, что как раз по территории Беларуси и Украины проходит цивилизационный разлом. Отчасти поэтому Беларусь и колбасит туда-сюда. В 94-м году он писал о том, что недавно происходило в Украине. Тенденцию он предсказал двадцать лет назад.

— Есть множество фактов того, что во время кризисов происходят культурные взрывы. У нас их было несколько: 90-е — N.R.M, «Ляпис Трубецкой», 2000-е — «Серебряная свадьба», «Петля пристрастия», сейчас битмейкеры. «J:морс» появилась в перерывах между кризисами и остается стабильной группой. С чем лично ты связываешь эту стабильность?

— Мы никогда не привязывались и не паразитировали на социальных трендах. В момент всплеска этих трендов мы огребаем, из-за что мы не на хоругвиях и не на флагах, а в момент, когда эти тренды проходят, пена оседает, а мы остаемся на плаву. Вот и весь секрет. Я считаю для себя неэтичным, как когда-то Ленин говорил: смотреть, куда идет толпа, забежать вперед и возглавить. Я считаю, это не моя тема. Это лицемерие. Творческой интеллигенции свойственно романтизировать политику и остросоциальные проблемы.

— О революции мечтают романтики, совершают фанатики, а пользуются плодами негодяи.

— Слава Вакарчук полез в Раду в свое время на волне оранжевой революции. Побыл там недолго и свалил. Все не так просто, к сожалению. Нашим романтическим подъемом начинают пользоваться. Возьмем украинский майдан. Я не сторонник теорий заговоров, что все инспирировано кем-то. Как в любом нестабильном регионе любая вменяемая спецслужба мира, тем более приграничного государства, будет держать руку на пульсе. Так было всегда. Там паслись все. То, что произошло в Украине — очень красивый гражданский подъем. Янукович до абсурда довел воровство. Золотой батон явился причиной того, что все психанули. О том, что происходило потом, не хочу говорить. Но все эти волны спадают, потому что зыбкое единодушие борьбы проходит. Люди начинают думать, чем кормить семью. Это оппортунизм, когда ты пытаешься на этом сделать карьеру. Со мной многие не согласятся. Есть масса примеров, когда люди искренне считают, что так всю жизнь нужно жить. И кто-то снискал свою популярность на этом. Мне это не близко. Я поддерживаю гражданские романтические порывы, но я не считаю возможным делать на этом карьеру.

— В психологии есть комплекс Дон Кихота.

— Не всегда это борьба с ветряными мельницами, иногда она оправдана. Но я считаю, неправильно вести на приемник-распределитель, охраняемый ОМОНом, 15-летних летей, как было в 2006 году. Это попадет в новостную картинку, но это подловато.