Лявон Вольский: "Мне уже поднадоели постоянные сравнения с Сергеем Михалком"
Легенда белорусской рок-музыки Лявон Вольский, которому в сентябре исполнилось 50 лет, объявил о закрытии проекта «Крамбамбуля». 7 ноября музыканты сыграют последний концерт в Вильнюсе с презентацией прощального альбома. TUT.BY встретился с музыкантом, автором неофициального гимна столицы «Менск і Мінск», и проехал на экскурсионном автобусе по «боевым» местам.
— Да, 50 лет, но я не чувствую, что что-то изменилось, — рассказывает Лявон.
В день своего рождения Вольский сыграл спонтанный и один из самых «громких» за последние годы концертов в Беларуси. «Переходный» концерт в минском переходе возле ГУМа.
— Концерт в переходе — это интересно. И лучше, чем если бы на государственном уровне мне организовали банкет со стандартным набором тостов или какой-нибудь праздничный концерт, на котором эстрадные артисты исполняли бы мои песни. Это же кошмар! После этого как бы все — черта подведена. Вручили бы медаль, звание «заслуженный» или «Почетный житель Минска». Даже не представляю, при каких условиях я бы согласился на такое звание. Я уже привык, что 21 год живу с государством почти параллельно. Пересекаюсь редко, и все эти пересечения не очень приятные.
Мы сидим в первом ряду красного экскурсионного автобуса «Минск сити тур» и ждем отправления. Из динамиков доносится песня «Кружит музыка» Маши Распутиной, а через стекло припекает последнее теплое осеннее солнце. «Уважаемы пассажиры, сейчас должны привезти 80-ти летнюю бабушку, очень просили подождать», — громко предупреждает немногочисленных туристов администратор. Оборачиваясь на голос, девушка из соседнего ряда, сидящая с молодым иностранцем, замечает Вольского, и пытается незаметно сделать селфи с музыкантом в кадре. Ее спутник бросает на нас недоумевающий взгляд, но девушка что-то шепчет ему на ухо и парень, еще несколько секунд посмотрев на Лявона, разваливается в кресле.
— С вокзалом у меня много воспоминаний, но больше со старым зданием, — начинает экскурсию для TUT.BY Вольский. — Мне кажется, новое здание нарушает весь архитектурный ансамбль. Так называемые ворота города. Можно было его построить немного дальше, за старым.
Помню, как с моей женой Анной, она же и менеджер группы, мы ехали отсюда на запись первого альбома «Крамбамбули» в Польшу. Нам был нужен мощный старт. Мы одолжили много денег и поехали. Был конец 2001 года. Потом к нам на машине приехали музыканты, и две недели мы писались в хорошей студии.
Но поездами «Крамбамбуля» ездила редко. Еще реже музыканты ездили на восток. Лявон говорит, что Россия не их направление и там у них было всего несколько концертов:
— Однажды был концерт в Смоленске для одного олигарха, который через своего заместителя слушал «Крамбамбулю». В молодости его зам был молдавским панком, играл вместе с нашей группой «Шабаш» на разных фестивалях. И олигарх через него подсел.
И в Москве играли пару раз. Один концерт даже был с последствиями. Нас пригласил Сергей Михалок сыграть на акции «Белорусский Новый год». Это был большой клуб, много людей, шумное празднование, все как надо. Конечно, что-то попало в интернет, был резонанс. А потом пошла какая-то странная реакция — начали отменяться концерты. Мы даже не смогли презентовать новый альбом в одном минском клубе из-за странного поведения дирекции (хотя часть билетов была уже продана). Тогда Аня придумала гениальный сценарий — презентовать альбом в Вильнюсе. Были три аншлаговых концерта подряд в литовской столице, и потом многие группы пользовались этой схемой. То есть мы нашли выход, а не просто сидели и скулили, что нас запретили.
Автобус завелся и мы начали неторопливое движение в сторону проспекта Независимости:
— Я как-то задумался, почему на проспекте вырезали все деревья. А потом понял, что там повсюду камеры стоят. Еще в 90-х тут зеленый город был. Возможно, это сделали из лучших побуждений — чтобы за хулиганами следить, или если сумочку украли, сразу поймать. Но я не могу сказать, что у меня очень теплые впечатления от нашего проспекта. Сталинский ампир есть во многих городах, возможно, у нас он более ухожен. Но визитной карточкой Минска всегда был водно-зеленый диаметр. Это настоящий минская ценность, а сейчас этот диаметр постоянно застраивается.
Вольский смутно помнит открытие минского метро, как раз в те годы он проходил службу в армии, но признается, что несколько раз бывал в "Макдональдсе":
— В "Макдональдсе" на проспекте был только пару раз. Один — когда приезжали польские журналисты, они были анархисты. Было раннее утро, еще ничего не работало, и пришлось идти в «мак» — что делать, — смеется музыкант.
А первое выступление «Крамбамбули» прошло в заведении «Печки-лавочки». Там же была и пресс-конференция, где презентовали этот проект.
— А вот и Дворец профсоюзов. Тут когда-то был клуб «Алькатрас», где «Крамбамбуля» дала первый полноценный клубный концерт. На первых концертах, я думаю, мы сами себя не до конца понимали. Извините за выражение, «не могли найти свой формат». А после пяти-шести сидячих полуакустических концертов началась движуха.
«Крамбамбуля» создавалась как проект для отдыха, релакса. Причём и публики, и музыкантов. Нельзя все время остро переживать окружающую реальность, надо время от времени и расслабляться. А то можно умереть от переживаний в раннем возрасте.
Все эти шубы из убитых плюшевых медведей, все эти мультинациональные песни, все эти разнообразные шоу — я бы не назвал это такой уже работой. Было весело и нам, и людям, которые приходили на концерт. Теперь времена изменились, и у «Крамбамбули» появился имидж партизанского отряда. Было проще и веселей, пока все не стало на свои места. Раньше были какие-то иллюзии, когда мы, как и большинство нашего народа, пытались не обращать внимание на некоторые моменты. Но теперь все стало ясно.
Вольский вспоминает, как во Дворце республики проходили различные фестивали, на которые приглашали группу:
— Там бывали всякие позорные фестивали вроде «Зорная ростань», «На скрыжаваннях Еўропы». И нас постоянно туда звали. А мы постоянно отбрыкивались. А нам отвечали: «Вы что, это же популярность повышает!». Это никак абсолютно ни на что не влияло. Если только в обратном смысле.
На Дожинки «Крамбамбулю» никогда не звали. Но один раз приглашали с концертом на Славянский базар.
— Нам позвонили, менеджер Аня ответила: «Я могу озвучить гонорар». — «Какой гонорар? Белорусские артисты выступают без гонорара», — «Но мы не можем выступать без гонорара». И с интонацией, мол, как же так, какая наглость, вешалась трубка.
Мы неспешно въезжаем на площадь Победы:
— С этим местом, а точнее с телевидением на Коммунистической, у меня связана забавная история. Мы ехали снимать клип на песню «Czterejpancerni».
Тут загримировались, надели атрибуты танкистов и долго ждали, пока водитель поменяет колеса директору телерадиокомпании. Была весна, приближался День победы. Нам захотелось пить. Мы выехали с опозданием и направились на улицу Калиновского. Там, возле магазина, наш водитель остановился и предложил купить воды, потому что следующая остановка планировалась не скоро. И мы в танкистской форме, в комбинезонах, сапогах и шлемах зашли в магазин. Хоть бы кто обратил внимание! Даже кассир не подала виду. Наверное, подумала, что подготовка к параду победы.
За нашим окном появляется кинотеатр «Октябрь», в котором в 1997 году проходила «Рок-коронация». Но Лявон говорит, что ему больше запомнилась самая первая церемония вручения наград в рок-музыке.
— Первая была в Альтернативном театре и запомнилась невероятным фуршетом и призами. Музыкальный центр, 500 долларов… Я тогда ничего не взял, только начал делать NRM. Мы вышли в конце и сыграли три песни. Но нас никто не слушал, все побежали на фуршет. А когда мы туда подошли, там оставались самые нерейтинговые блюда. Потом были «фешенебельные» коронации. В 1997 году вместо заявленного «аполитичного» кавера на народную песню мы сыграли «Партизанскую». И взяли приз зрительских симпатий. Юрий Цыбин месяц со мной не разговаривал после этого.
Мы подъезжаем к длинному девятиэтажному дому напротив «Белой вежи». В нем когда-то жил Сергей Михалок, тогда же он сотрудничал с"Крамбамбулей". Тут Лявон признается, что ему надоели сравнения с Михалком.
— Не хотели бы вы уехать? Не хотели бы вы пойти в качалку? Мне уже поднадоели постоянные сравнения с Сергеем. У нас же есть еще Макс Корж, он молодой, у него все впереди. Но в этой стране «все впереди» может быть разное. Мы ведь тоже не думали, что так сложится. Мы вообще не сильно думали про будущее. Нам казалось: о, классно. Мы придуриваемся, нас все любят, показывают по телевизору с «Гасцямi» и «Турыстамi»
Первые запреты были предсказуемыми, но все равно неожиданными. Мы не думали, что дойдет до такого. А когда запретили даже «Крамбамбулю», это стало серьезным ударом. Несколько лет у меня было неприятное чувство, что произошло нечто необратимое. Я понял, что нет смысла играть в эти игры, что такое всегда будет продолжаться. И лучшим вариантом будет ограничить деятельность на родине. Нельзя постоянно обманывать публику: то мы играем, то не играем. Слушатель не будет разбираться, кто кого и когда запретил. Или разморозил.
В сумме мы не играли в Беларуси 7 лет. И если во время первого запрета можно было обхитрить и выступить где-нибудь в кафе, то во время второго запрета отслеживали все. Сейчас даже на байкфесте не дали выступить, хотя байкфест — закрытое мероприятие и там всегда было можно. В этот раз сказали: давайте перед выборами не будем. В общем, нет смысла.
По словам Вольского, такое положение группы не могло не сказываться на составе группы:
— Постоянная ротация состава связана с теми же причинами. Это же безжалостный белорусский шоу-бизнес. Чтобы что-то зарабатывать, надо обязательно быть частью системы. Демонстрировать свою лояльность, участвовать в бессмысленных телешоу и давать правильные интервью. В противном случае тебя будут, если не запрещать, то ограничивать. Поэтому играть в группе «на одном энтузиазме» — это тяжело для музыканта. Хочется стабильности, а в альтернативной команде ее как раз и быть не может. Люди устают и уходят туда, где, как им кажется, все более надежно. Может, им это просто кажется?, — улыбается Лявон.
— Со временем пришло понимание, что в этой стране успешность и известность — смешные, эфемерные вещи. «Рок-коронация» — это максимум. Или участие в «Звездном ринге» на СТВ. Я участвовали и там, и там. Первые «коронации» проходили, когда была спонсорская поддержка, залы вроде кинотеатр «Москва», «Октябрь», Альтернативный театр — это было событие. А затем… Честно говоря, я несколько раз отказывался участвовать потому что не видел смысла. Нужно было давно брать паузу, когда наступили плохие времена для альтернативной музыки. А не «все равно, мы должны жить, только не будем приглашать тех, кто в черном списке». Это же абсурд.
Слева от нас «проплывает» Большой театр оперы и балета.
— Я не очень люблю балет — в детстве много раз там бывал. Одним из моих лучших друзей был сын композитора Глебова, поэтому мы ходили на все премьеры Евгения Александровича. Музыка прекрасная, ничего не скажешь. Но сам балет не мое. Я оперу больше люблю.
Мы долго едем по проспекту Победителей и доезжаем до здания — мечты многих артистов белорусской эстрады — Минск — Арены. Лявон признается, что несколько раз ее собирал.
— Однажды Стефан Эриксон затянул меня сюда на концерт Roxette, хотя я далеко не поклонник этой группы. Мы отсидели песен семь и сказали, что труба зовет, нам пора. Он провел нас даже в гримерку сфотографироваться. А пару раз мы с «Крамбамбулей» играли в Арене на закрытых мероприятиях, один раз даже с «Океаном Эльзы» перед четырьмя тысячами зрителей.
Можно было, конечно, переориентироваться на другую территорию, перенести «Крамбамбулю» в другую страну. Но мы всегда наивно думали, что именно тут наша публика, именно тут нас лучше всего понимают. И поэтому, хоть мы и часто играли за границей, я понимал, что вдруг стать польской или немецкой у «Крамбамбули» не получится. Потому что для этого надо всем переезжать в Берлин. Или в Варшаву. Или ехать мне одному и там из местных музыкантов собирать новую «Крамбамбулю». А она за все эти годы и так пережила столько метаморофз и изменений, что лучше все оставить, как есть, и поставить точку. Это не значит, что не будет новых, возможно, и заграничных, проектов.
Моя песня «Чужы» из альбома «Грамадазнаўства» в принципе отображает положение вещей. Такое просто так не придумаешь. Тут у нас культ Советского Союза, страны, которую я никогда не любил. За границей этого культа нет. Но в каждой стране — свои особенности и нюансы. Там я себя чувствую довольно комфортно, но все равно не до конца свой.
Прощальный концерт «Крамбамбули» пройдет 7 ноября в Вильнюсе.