75 лет со дня смерти Михаила Булгакова. Первое произведение о нечистой силе он написал в 7 лет

Все произошло именно так, как он предсказал.

Угол его гроба ударился в дверь драматурга Бориса Ромашова. Если учесть, что 13 февраля Булгаков прервал правку своего главного романа словами Маргариты: "Так это, стало быть, литераторы за гробом идут?", совпадения покажутся прямо-таки мистическими.
 

Как в случае с Лениным и партией, мы говорим "Булгаков", а подразумеваем "мистика". Даже столь невинный предмет, как монокль, знакомый нам по хрестоматийному фотопортрету писателя, становится свидетельством чего-то потустороннего. "Для Булгакова монокль - очень важный, необходимый аксессуар. Он символизирует особый угол зрения, тот, что отличает истинного творца, способного заглядывать в душу", - заявляют иные исследователи. Некоторые вообще уверяют, что монокль - символ сатанизма, поскольку его, как известно, носил герой "Мастера и Маргариты" кривляющийся бес Коровьев.
 

Как ни странно, к правде ближе последние. Но не в отношении сатанизма, а в плане жизнерадостного кривлянья и хулиганства - его у Булгакова было в избытке.
 

Скажем, тот самый монокль писатель носил всего лишь несколько раз, для смеха, причем намеренно карикатурно - вставлял его то в один глаз, то в другой. А снимок специально готовили для сборника курьезов под названием "Сопли и вопли".
 

Старт насмешкам и шутов­ству был дан, когда ученик Первой киевской гимназии Мишель устраивал своеобразные "пробы пера". "Один из рассказов Булгакова, смехотворная биография нашего гимназического надзирателя по прозвищу Шпонька, дошел до инспектора. Тот воспринял ее всерьез и занес некоторые вымышленные факты в по­служной список. Вскоре после этого Шпонька получил медаль за усердную службу", - вспоминает однокашник Булгакова писатель Константин Паустовский.
 

Тот же самый инспектор дал своему ученику исчерпывающую характеристику, которая будет сопровождать Булгакова всю жизнь: "Ядовитый имеете глаз и вредный язык. Прямо рветесь на скандал, хотя и выросли в почтенном семействе!"
 

За "вредность языка" ему часто платили той же монетой. Булгаков подсчитал, что из 301 отзыва на его пьесы только 3 были положительными или нейтральными. Остальные 298 источали яд вроде: "Булгаков - литературный уборщик, который подбирает объедки после того, как наблевала дюжина гостей".
 

Экранизация романа "Собачье сердце" (реж. В. Бортко), 1988 г. Фото: kinopoisk.ru

 

"Бесстрашный всегда и во всем", - часто вспоминали его приятели и знакомые. Только такой человек мог в конце 1930-х гг. в компании рассказывать выдуманные истории о своих визитах в Кремль к Сталину:
 

- Миша, - якобы спрашивает Сталин, - почему одет плохо, брюки заштопанные? Ай, нехорошо!
 

- Да так... Заработки скудные.
 

Сталин поворачивается к наркому снабжения:
 

Одежда Булгакова - особый разговор. Если монокль напоминает Коровьева, то общий стиль писателя - уже самого Воланда, Князя тьмы: "Ловко отглаженная пара, сверкающие туфли, элегантный галстук и длиннополая шуба - таким он всегда приходил в редакцию". А другой свидетель вспоминает: "Драный тулупчик без застежек и пояса. Сунул руки в рукава - и можешь считать себя одетым". А кое-кому Михаил Афанасьевич запомнился в шлеме и кожаном мотоциклетном костюме с крагами.
 

И все - чистая правда! В середине 1920-х гг. Булгаков ­увлекался мотоспортом и ходил в соответствующей экипировке. А в самом начале XX в., когда о футболе у нас мало кто догадывался, он играл в сборной футбольной команде киевских гимназистов. И то и другое - модно. Ново. Необычно. Фантастика, иными словами. И Булгаков - на гребне этой волны. Маяковский грезит о "машинерии" и "лампионии", Алексей Толстой отправляет героев на Марс ("Аэлита") и пишет о лучах смерти ("Гиперболоид инженера Гарина"). А Булгаков исследует таинственное излучение ("Роковые яйца"), генную инженерию ("Собачье сердце") и запускает для Ивана Васильевича, что меняет профессию, машину времени.
Слишком много для одного человека. Футболист, мотоциклист, наркоман, врач-венеролог, военврач, ходивший с деникинцами карательными походами на Чечен-Аул и Шали-Аул против восставших горцев, репортер, драматург, актер и даже железнодорожник. С последней профессией произошел типичный булгаковский казус. Михаил Афанасьевич вместе с Валентином Катаевым и Юрием Олешей сотрудничал в газете "Гудок" профсоюза транспортников. Одновременно его пьесу ставил МХАТ. И когда Стани­славского спросили, работает ли театр с произведениями трудящихся, тот ответил: "Разве вы не знаете, что у нас идет пьеса железнодорожника Булгакова и готовятся еще две пьесы железнодорожников - Катаева и Олеши?"
 

Но нам он дорог как писатель. Кстати, его близкие неоднократно вспоминали, что первым произведением Булгакова был рассказ "Похождения Светлана". Автору 7 лет. О чем рассказ, не помнит никто, но все сходятся в одном: там точно фигурировали ведьмы и черти. Большой привет "Мастеру и Маргарите".