Белорусская солистка Мариинского театра Ирина Гордей: "Мы занимаемся очень трудным делом"
09.01.2015 16:20
—
Новости Культуры
20 января партию Тоски в опере Дж.Пуччини "Тоска" исполнит Ирина Гордей – ведущая солистка Мариинского театра с белорусским паспортом. Имя белоруски, обладательницы уникального драматического сопрано, сегодня можно увидеть на афишах лучших оперных сцен всего мира.
После успешного дебюта в 1995 году на сцене флорентийского Театро Комунале в партии Амелии ("Бал-маскарад" Дж. Верди) певица регулярно гастролирует в Италии, США, Великобритании, Австрии, Японии, Франции и других странах. Среди ее партнеров – известнейшие певцы и дирижеры, в том числе Ренато Брузон, Джузеппе Джакомини, Никола Мартинуччи, Деннис О'Нил, Пласидо Доминго, Валерий Гергиев, Мишель Плассон и другие. С конца 1990-х творческая биография Ирины Гордей связана с петербургским Мариинским театром, солисткой которого она является.
В репертуаре Ирины Гордей партии Аиды, Елизаветы, Абигаиль, Леди Макбет, Одабеллы в операх "Аида", "Дон Карлос", "Набукко", "Макбет", "Аттила" Дж.Верди, Чио-Чио-сан, Тоски в одноименных операх Дж.Пуччини, Лизы в "Пиковой даме" П. Чайковского и др. Коронной ролью певицы справедливо считается сложнейшая партия принцессы Турандот в одноименной опере Дж.Пуччини, которую певица исполнила в 14 странах мира.
В 2005 году Ирина Гордей приняла участие в видеозаписи оперы "Турандот", поставленной на парижской арене "Стад де Франс". Спектакль стал одной из самых масштабных и зрелищных постановок за всю историю оперы. Белорусские зрители также знакомы с творчеством знаменитой соотечественницы. Ирина Гордей неоднократно выступала в спектаклях Большого театра Беларуси, а в октябре 2011 года на сцене театра с большим успехом прошел сольный концерт певицы. Накануне выступления в опере "Тоска" Ирина Гордей ответила на вопросы журнала "Партер".
– Вы поете в разных театрах всего мира. Есть ли у вас любимая сцена?
– Наверно, для меня это сцена Мариинского театра. Это мой любимый, родной театр. Все-таки я отработала там уже 15 лет. Когда в спектакле собирается любимый состав, например, Владимир Галузин, Николай Путилин, это очень хорошие певцы и актеры, я испытываю огромное счастье. Оркестр у нас фантастический, высокопрофессиональные музыканты. В Италии много прекрасных театров: Скала в Милане, Театро Комунале во Флоренции, театры в Равенне, Парме. Они построены давно и имеют очень хорошую акустику. Люблю вашингтонский Кеннеди-центр. Очень люблю Баден – и город и сцену.
– Церемония подготовки к спектаклю для вас много значит?
– Конечно. Готовлюсь к спектаклю очень серьезно. Главное, нужно быть здоровым. Это большая работа, индивидуальная. Некоторые певцы любят рассказывать про амулеты, про то, что вредно, что полезно. Я не использую каких-либо амулетов. Во время спектакля у меня обязательно должна быть бутылочка воды, негазированная. И все. Потому что поешь драматический репертуар, на сцене бушуют страсти, много эмоций, и сам много сил теряешь. Сейчас такая мода пошла – большие многоактные спектакли соединять в два действия. В эмоциональном плане для меня в этом есть определенная сложность. Самый ужасный момент, связанный с этим веянием, был у меня в спектакле "Дон Карлос" в Хельсинки. Спектакль был поставлен в полной версии – пятиактная редакция со сценой в Фонтенбло. И был один-единственный перерыв. Это было ужасно. Пять часов идет спектакль, и всего с одним перерывом. Хотя спектакль был прекрасный – великолепные костюмы, Елизавета выезжала верхом на лошади…
– Ваш голос – драматическое сопрано – диктует вам исполнение определенного репертуара. Это партии, которые, как говорят, не очень полезны для певцов.
– В каждой партии нужно найти свои краски. Исполнение опер Верди – это своеобразный марафон. Партии объемные и достаточно сложные. У Пуччини вокальная партия дублируется в оркестре, и нужно петь так, чтобы тебя было слышно. Вообще любое сопрано споет любой спектакль. Есть случаи в мире, когда сегодня певица поет Турандот, а завтра Лиу. Но если партию Турандот поет лирическое сопрано, а рядом более крепкое сопрано поет Лиу, то главная героиня на ее фоне теряется. Турандот – это вообще специфическая роль. Турандот выходит на сцену практически в середине спектакля. И должна обратить на себя внимание, как магнит, затянуть внимание людей. Если ты можешь сделать это голосом, жестом, трактовкой роли, это хорошо. То же самое в "Силе судьбы". Большая часть вокального материала сосредоточена в первой части оперы, и затем, уже в четвертом действии, идет знаменитая ария "Pace, рace, mio Dio...". И если ты выходишь в конце и поешь "Pace, рace" как косичку плетешь – это уже не вызывает эмоций, сцена из спектакля становится обычным концертным номером. Вот почему на сцене все надо просчитывать.
– Как найти нужные краски для каждого образа?
– Важна сущность, что ты из себя представляешь. Мы разговариваем каждый своим тембром. Так же и в пении – Бог дает нам тембр. Но этого мало. Нужно очень много учиться, развивать свой дар. И прежде всего много слушать. С возрастом, с практикой я хорошо во всем начала разбираться. Если мне нужно выучить партию, я всегда слушаю разные записи, с разными исполнителями. Не все трактовки мне нравятся. По одной записи я учу оркестр, по другой – вокальную партию. Певец должен уметь выбрать свой репертуар. Нельзя разбрасываться – сегодня поешь одно, завтра совсем другое. Я исполняю исключительно итальянский репертуар. Мои композиторы – Верди и Пуччини. Мне предлагали петь меццо-сопрановые Кармен и Эболи. Я отказалась. В свое время, когда Валерий Гергиев предлагал мне сначала Леди Макбет, потом Турандот, я говорила: "Сразу не обещаю. Я сначала посмотрю, потом пообещаю". Дошло до того, что Гергиев сказал: "Если вы не будете это петь, я не буду это ставить". Когда ты пообещал и вышел и сделал, и маэстро тебе сказал, что это замечательно, то это дорогого стоит. И это лицевая сторона медали нашей страшно тяжелой профессии. Но если ты понимаешь, что это не твое, то не надо браться за это. На сцене мы все очень сильно завязаны друг с другом: режиссер, дирижер и певец. И когда каждый в этом треугольнике стремится достичь единства, получается очень хорошая, профессиональная продукция.
– Какая ваша героиня вам наиболее дорога?
– Прежде всего Турандот. Есть партии, которые близки по духу, по крови. Турандот из таких. Если складывается ансамбль исполнителей, получается замечательной "Тоска". Непростой для исполнительницы Леди Макбет спектакль "Макбет". В конце в сцене сумасшествия нужно не соврать эмоционально. Иначе это перечеркнет все, что ты играл до этого. Что бы тебе ни предложил режиссер, нужно самому продумать каждый малейший нюанс, как ты это сделаешь. Потому что именно ты выходишь на сцену, к зрителям с его постановкой. Вообще режиссерам, мне кажется, еще сложнее, чем нам, они доверяют себя, результат своей работы певцу. Так же, как и композитор.
– С кем легче договариваться – с режиссерами или дирижерами?
– С чисто музыкальной стороны с дирижерами у меня проблем никогда не возникает. Какой бы дирижер ни был. Конечно, бывают очень амбициозные дирижеры, иногда возникают накладки. Бывает, режиссеры навязывают свое видение образа, с которым ты не согласен. Если не удается убедить режиссера, то, конечно, не ломая спектакль, все-таки делаешь так, чтобы было удобно тебе, не меняя при этом ничего кардинально. И не потому, что ты хорошо относишься к режиссеру, а потому что ты уважительно относишься к своим коллегам, знаешь, что это не простой кусок хлеба.
Режиссеры есть просто изумительные. Я работала с Зангом Юмоу, Андреем Кончаловским, Шарлем Рубо. Пела "Аиду" с Пласидо Доминго за дирижерским пультом. Он зашел ко мне перед третьим действием, спросил: "Ирина, как мы будем петь?" Я ответила: "Чем быстрее, тем лучше". Пошутила, а когда я вышла в сцене "На Ниле", он мне показал взглядом: я помню, о чем мы говорили, все помню. Он дирижировал и пел вместе со мной. Конечно, на всю жизнь запоминаешь такие встречи, выдающихся певцов, с которыми встретился. Много спектаклей я спела вместе с Николо Мартинуччи, Ренато Брузоном. Когда на спектакле ты встречаешься с дирижером, который тонко чувствует музыку, через себя ее пропускает и поет вместе с тобой, ты забываешь, где находишься, спектакль проходит буквально за секунду, и ты с таким приятным чувством, окрыленный приходишь домой. Дай Бог всем, чтоб у всех так было – хорошие партнеры, хорошие дирижеры и режиссеры. Вообще нам надо очень сильно дружить, потому что мы занимаемся очень трудным делом.
После успешного дебюта в 1995 году на сцене флорентийского Театро Комунале в партии Амелии ("Бал-маскарад" Дж. Верди) певица регулярно гастролирует в Италии, США, Великобритании, Австрии, Японии, Франции и других странах. Среди ее партнеров – известнейшие певцы и дирижеры, в том числе Ренато Брузон, Джузеппе Джакомини, Никола Мартинуччи, Деннис О'Нил, Пласидо Доминго, Валерий Гергиев, Мишель Плассон и другие. С конца 1990-х творческая биография Ирины Гордей связана с петербургским Мариинским театром, солисткой которого она является.
В репертуаре Ирины Гордей партии Аиды, Елизаветы, Абигаиль, Леди Макбет, Одабеллы в операх "Аида", "Дон Карлос", "Набукко", "Макбет", "Аттила" Дж.Верди, Чио-Чио-сан, Тоски в одноименных операх Дж.Пуччини, Лизы в "Пиковой даме" П. Чайковского и др. Коронной ролью певицы справедливо считается сложнейшая партия принцессы Турандот в одноименной опере Дж.Пуччини, которую певица исполнила в 14 странах мира.
В 2005 году Ирина Гордей приняла участие в видеозаписи оперы "Турандот", поставленной на парижской арене "Стад де Франс". Спектакль стал одной из самых масштабных и зрелищных постановок за всю историю оперы. Белорусские зрители также знакомы с творчеством знаменитой соотечественницы. Ирина Гордей неоднократно выступала в спектаклях Большого театра Беларуси, а в октябре 2011 года на сцене театра с большим успехом прошел сольный концерт певицы. Накануне выступления в опере "Тоска" Ирина Гордей ответила на вопросы журнала "Партер".
– Вы поете в разных театрах всего мира. Есть ли у вас любимая сцена?
– Наверно, для меня это сцена Мариинского театра. Это мой любимый, родной театр. Все-таки я отработала там уже 15 лет. Когда в спектакле собирается любимый состав, например, Владимир Галузин, Николай Путилин, это очень хорошие певцы и актеры, я испытываю огромное счастье. Оркестр у нас фантастический, высокопрофессиональные музыканты. В Италии много прекрасных театров: Скала в Милане, Театро Комунале во Флоренции, театры в Равенне, Парме. Они построены давно и имеют очень хорошую акустику. Люблю вашингтонский Кеннеди-центр. Очень люблю Баден – и город и сцену.
– Церемония подготовки к спектаклю для вас много значит?
– Конечно. Готовлюсь к спектаклю очень серьезно. Главное, нужно быть здоровым. Это большая работа, индивидуальная. Некоторые певцы любят рассказывать про амулеты, про то, что вредно, что полезно. Я не использую каких-либо амулетов. Во время спектакля у меня обязательно должна быть бутылочка воды, негазированная. И все. Потому что поешь драматический репертуар, на сцене бушуют страсти, много эмоций, и сам много сил теряешь. Сейчас такая мода пошла – большие многоактные спектакли соединять в два действия. В эмоциональном плане для меня в этом есть определенная сложность. Самый ужасный момент, связанный с этим веянием, был у меня в спектакле "Дон Карлос" в Хельсинки. Спектакль был поставлен в полной версии – пятиактная редакция со сценой в Фонтенбло. И был один-единственный перерыв. Это было ужасно. Пять часов идет спектакль, и всего с одним перерывом. Хотя спектакль был прекрасный – великолепные костюмы, Елизавета выезжала верхом на лошади…
– Ваш голос – драматическое сопрано – диктует вам исполнение определенного репертуара. Это партии, которые, как говорят, не очень полезны для певцов.
– В каждой партии нужно найти свои краски. Исполнение опер Верди – это своеобразный марафон. Партии объемные и достаточно сложные. У Пуччини вокальная партия дублируется в оркестре, и нужно петь так, чтобы тебя было слышно. Вообще любое сопрано споет любой спектакль. Есть случаи в мире, когда сегодня певица поет Турандот, а завтра Лиу. Но если партию Турандот поет лирическое сопрано, а рядом более крепкое сопрано поет Лиу, то главная героиня на ее фоне теряется. Турандот – это вообще специфическая роль. Турандот выходит на сцену практически в середине спектакля. И должна обратить на себя внимание, как магнит, затянуть внимание людей. Если ты можешь сделать это голосом, жестом, трактовкой роли, это хорошо. То же самое в "Силе судьбы". Большая часть вокального материала сосредоточена в первой части оперы, и затем, уже в четвертом действии, идет знаменитая ария "Pace, рace, mio Dio...". И если ты выходишь в конце и поешь "Pace, рace" как косичку плетешь – это уже не вызывает эмоций, сцена из спектакля становится обычным концертным номером. Вот почему на сцене все надо просчитывать.
– Как найти нужные краски для каждого образа?
– Важна сущность, что ты из себя представляешь. Мы разговариваем каждый своим тембром. Так же и в пении – Бог дает нам тембр. Но этого мало. Нужно очень много учиться, развивать свой дар. И прежде всего много слушать. С возрастом, с практикой я хорошо во всем начала разбираться. Если мне нужно выучить партию, я всегда слушаю разные записи, с разными исполнителями. Не все трактовки мне нравятся. По одной записи я учу оркестр, по другой – вокальную партию. Певец должен уметь выбрать свой репертуар. Нельзя разбрасываться – сегодня поешь одно, завтра совсем другое. Я исполняю исключительно итальянский репертуар. Мои композиторы – Верди и Пуччини. Мне предлагали петь меццо-сопрановые Кармен и Эболи. Я отказалась. В свое время, когда Валерий Гергиев предлагал мне сначала Леди Макбет, потом Турандот, я говорила: "Сразу не обещаю. Я сначала посмотрю, потом пообещаю". Дошло до того, что Гергиев сказал: "Если вы не будете это петь, я не буду это ставить". Когда ты пообещал и вышел и сделал, и маэстро тебе сказал, что это замечательно, то это дорогого стоит. И это лицевая сторона медали нашей страшно тяжелой профессии. Но если ты понимаешь, что это не твое, то не надо браться за это. На сцене мы все очень сильно завязаны друг с другом: режиссер, дирижер и певец. И когда каждый в этом треугольнике стремится достичь единства, получается очень хорошая, профессиональная продукция.
– Какая ваша героиня вам наиболее дорога?
– Прежде всего Турандот. Есть партии, которые близки по духу, по крови. Турандот из таких. Если складывается ансамбль исполнителей, получается замечательной "Тоска". Непростой для исполнительницы Леди Макбет спектакль "Макбет". В конце в сцене сумасшествия нужно не соврать эмоционально. Иначе это перечеркнет все, что ты играл до этого. Что бы тебе ни предложил режиссер, нужно самому продумать каждый малейший нюанс, как ты это сделаешь. Потому что именно ты выходишь на сцену, к зрителям с его постановкой. Вообще режиссерам, мне кажется, еще сложнее, чем нам, они доверяют себя, результат своей работы певцу. Так же, как и композитор.
– С кем легче договариваться – с режиссерами или дирижерами?
– С чисто музыкальной стороны с дирижерами у меня проблем никогда не возникает. Какой бы дирижер ни был. Конечно, бывают очень амбициозные дирижеры, иногда возникают накладки. Бывает, режиссеры навязывают свое видение образа, с которым ты не согласен. Если не удается убедить режиссера, то, конечно, не ломая спектакль, все-таки делаешь так, чтобы было удобно тебе, не меняя при этом ничего кардинально. И не потому, что ты хорошо относишься к режиссеру, а потому что ты уважительно относишься к своим коллегам, знаешь, что это не простой кусок хлеба.
Режиссеры есть просто изумительные. Я работала с Зангом Юмоу, Андреем Кончаловским, Шарлем Рубо. Пела "Аиду" с Пласидо Доминго за дирижерским пультом. Он зашел ко мне перед третьим действием, спросил: "Ирина, как мы будем петь?" Я ответила: "Чем быстрее, тем лучше". Пошутила, а когда я вышла в сцене "На Ниле", он мне показал взглядом: я помню, о чем мы говорили, все помню. Он дирижировал и пел вместе со мной. Конечно, на всю жизнь запоминаешь такие встречи, выдающихся певцов, с которыми встретился. Много спектаклей я спела вместе с Николо Мартинуччи, Ренато Брузоном. Когда на спектакле ты встречаешься с дирижером, который тонко чувствует музыку, через себя ее пропускает и поет вместе с тобой, ты забываешь, где находишься, спектакль проходит буквально за секунду, и ты с таким приятным чувством, окрыленный приходишь домой. Дай Бог всем, чтоб у всех так было – хорошие партнеры, хорошие дирижеры и режиссеры. Вообще нам надо очень сильно дружить, потому что мы занимаемся очень трудным делом.
20 января Ирина Гордей исполнит партию Тоски в опере Дж. Пуччини "Тоска". Ведущие партии в опере также исполнят народный артист Беларуси Сергей Франковский (Каварадосси), заслуженный артист Республики Беларусь Владимир Громов (Скарпиа), народный артист Беларуси Василий Ковальчук (Анжелотти). Дирижер – Андрей Галанов.