Павел Аракелян: Есть у нас музыканты, которые любому кавказцу по темпераменту дадут фору

Саксофонист, клавишник, флейтист Павел Аракелян рассказал TUT.BY о джазе в Беларуси, как ему работается с Лявоном Вольским и может ли искусство спасти мир. А еще поделился своими прекрасными композициями. 

Фото: TUT.BY

Павел, расскажи, каково быть джазовым музыкантом в Беларуси?

Тяжело (смеется). Не могу сказать, что я джазовый музыкант. Школа джазовая, но я не долблю откровенный мейнстрим. Какие-то элементы вкрапляю, в том числе при работе с Лявоном Вольским и с другими проектами.

По сути, в Беларуси джаз никто не исполняет. Это происходит очень редко - раз-два в год на каких-нибудь фестивалях. А в основном все джазовые музыканты сидят в кавер-бэндах. Таким образом, никакой джаз они там тоже не играют: ни легкий, ни тяжелый.

С чем связан низкий интерес к джазу у нас? Из-за того, что не сформировалась джазовая культура, как в США и многих других странах?

Можно выразить фразой: что-то не так. Вроде бы люди его любят, в том числе джаз архаический. Тем не менее, возможно, у нас не такая большая прослойка людей, которые организовывают мероприятия. Часто спрашивают: где послушать, когда концерт? Получается, что послушать негде.

Те, кто организовывает концерты или хотя бы вечера в ресторане, обычно просят играть что-нибудь полегче. Джаз может быть легким, интересным, авторским, вокальным, который подойдет для ресторанов, но публика, которая что-то приличное слушает, в рестораны не ходит. Я имею в виду какие-нибудь субботние вечера. Обычно они думают: опять Антонова будут играть. Под Антонова есть невозможно. Мне кажется, скорей всего, эта публика уже прячется, не посещает мероприятия регулярно.

Сами же концерты джазовых музыкантов, в принципе, у нас всегда аншлаговые. Даже выступления местных музыкантов. Будь то "Граффити" или малый зал КЗ "Минск". Как правило, такие концерты не проводятся в залах на пять тысяч человек, но, я думаю, до тысячи-полутора тысяч при вменяемой рекламе вполне можно собрать. Некоторые впервые приходят и удивляются: оказывается, джаз – это не старые пердуны в костюмах с саксофоном.

Все же, сейчас джаз считается элитарной музыкой.

Я бы не сказал, что эта музыка - элитарная. Ее стараются превратить в элитарную. Может быть, сами музыканты виноваты своим профессиональным снобизмом. Есть популярный стиль арт-рок. Он не считается диким андеграундом, как джаз, хотя это сложная музыка. Pink Floyd – одни из отцов-основателей стиля. Современный арт-рок тяжело слушать. Даже я не могу все проанализировать, но у него много слушателей. Если здесь, у нас, он все еще считается альтернативной музыкой, то в мире - уже давно нет. Конечно, не поп для миллиардов людей, но сотни или десятки миллионов ходят на концерты групп этого стиля. Поэтому, я не считаю, что джаз, даже очень сложный, - обязательно для элиты.

Более того, когда мы делали джазовый проект, он был авторским, там были стыки и джаз-авангарда, и свободной импровизации, и академической музыки, я был уверен, что он понравится только музыкантам. Музыкантам он не понравился, зато понравился публике. Было много положительных отзывов от детей, от взрослых людей, которых раньше это вообще ни разу не волновало. Я был удивлен и в то же время я понимаю, что хорошая музыка – джаз, рок, блюз, качественный поп - своего слушателя всегда найдут.

У нас слушатель есть. И далеко не все хотят сидеть в ресторанах и отрываться под Юрия Антонова. Но пока, мне сложно объяснить почему, это самое популярное из того, что происходит. Даже те кавер-бэнды, которые играют качественную мировую музыку, гораздо менее востребованы, чем те, кто играет русский поп.


Скачать аудио (11.08 МБ)

Ты этнический армянин. В чем разница между белорусской и армянской джазовыми школами?

Разница в темпераментах. Я не хочу сказать, что это хорошо или плохо, но кавказские народности, да и любые южные, более темпераментны. И, как правило, более склонны к творчеству в принципе. Связано с тем, что там меньше сил уходит на то, чтобы согреться и найти еду. Остается больше времени, чтобы что-то делать. Это все плюс-минус. Но я бы не сказал, что все джазмены белорусских корней флегматичны. Скорее, это зависит от человека. Есть у нас музыканты, которые любому кавказцу по темпераменту дадут фору.

А есть ли различие в чувстве ритма, заложенном этнической принадлежностью?

Да, в том числе это касается народных инструментов. На Кавказе, как и в странах Латинской Америки в первую очередь, – это перкуссионные инструменты. Во многих бэндах перкуссионист – или выходец с Кавказа, или из Латинской Америки. Беларусь – больше Европа, поэтому здесь больше развит мелодизм. Различные жалейки – этнически духовые инструменты. Сейчас ХХI век, все границы смазались, и хорошо, когда можно все это объединять. Доступ к информации глобальнейший. Иногда сложно понять этнический ритм, а кто-то уже вывел какие-то закономерности. Мы экспериментировали с этим в свое время - довольно интересно получалось.

Пытаешься вкраплять их в произведения?

Это получается естественным образом. Я не скажу, что не изучал армянскую музыку, ощущаю мелодизм языка. Иногда это происходит бессознательно. Однажды после концерта ко мне подошел человек и сказал: "Вы знаете, я сам армянин, сейчас живу в Грузии. Случайно пришел на концерт белорусской музыки. И вы в этой песне сыграли такой момент, я прямо почувствовал, будто домой вернулся". Вроде да, может, что-то и проскочило. Когда такие вещи говорит человек не музыкант, это дает повод подумать, о чем ты играешь.

Даже через саксофон удается передать?

Я пытался несколько раз сымитировать дудук. Не было дудука, а хотелось его вставить в одной из композиций. Даже не скажу, что сильно напрягался. Очень быстро, естественным образом получилось. Хотя много народной музыки и много дудука я никогда не слушал.

Почему ты выбрал саксофон?

Это был довольно случайный выбор. Я хотел поступать в училище как пианист. Там был шикарный педагог Анатолий Гилевич. Но он тяжело заболел и за полгода до моего поступления скончался. Также в училище был хороший педагог по саксофону, они с моим отцом приятельствовали, поэтому поступил туда. Поскольку я был довольно вменяемым для того возраста пианистом, естественно, было проще осваивать новый инструмент, так как понятия базовые сохранялись. Поэтому я с удовольствием играю и на том, и на другом.

Удается ли тебе зарабатывать непосредственно занятиями музыкой?

Однажды я обсуждал с одним умным человеком вероятность зарабатывания творчеством, и он сказал мне хорошую мысль о том, что искусство никогда не может существовать на самоокупаемости. Искусство всегда существовало на спонсорской поддержке и меценатах. Мне эта мысль не очень нравится, мне не хочется это принимать, но проанализировав ситуацию не только в Беларуси, но и в мире, я понимаю, что она близка к правде. Творчество не подразумевает под собой зарабатывание денег.

В мире это воспринимается как часть имиджа компании. У нас пока не сформировано понимание этого. Не в том плане, что ты поддерживаешь своего друга, который рисует картины, а поддержка какого бы то ни было творческого проекта, который рисует лицо компании. В Беларуси это вообще не принято, бизнес старается не светиться и не показывать, что у него есть лишние деньги.

К тому же нужно уметь представить свой проект. Я этого не умею. Я не могу красиво расписать, что я сделал, для чего я это сделал и как я помогу потенциальному спонсору. Вся спонсорская поддержка, которую получал я, исходила от друзей, которые меня просили не бросать и доделывать. Я им очень благодарен за это.

Даже если вспомнить древний Рим и древнюю Грецию, где очень многие занимались творчеством: художники, философы, литераторы, – там считалось честью поддержать творца. Сейчас это воспринимается как попрошайничество. В то же время я не думаю, что я делаю то, что представляет большую культурную ценность. Я делаю это для самореализации. Возникает логичный вопрос: почему кто-то должен дать мне деньги, чтобы я реализовал свои творческие амбиции? Поэтому пока компромисса не найдено.
Я все время ищу. Сейчас меня крайне заинтересовала спортивная тематика, я веду спортивную передачу, иногда работаю как фитнес-инструктор. Плюс сессионная работа. Я все время думаю, какую сферу можно освоить, чтобы перестать заниматься музыкальной фигней, а заниматься исключительно тем, что нравится, и при этом не голодать.


Скачать аудио (9.50 МБ)

Обильное выделение тестостерона как-то влияет на композиторские навыки?

Если сублимировать (смеется). Многие сублимируют свое либидо. Тестостерон – главный мужской гормон все-таки, где-то он влияет на эмоциональность. Но я этот процесс еще не изучил. Возможно ли вдохновение от тестостерона? Клавиши точно проще носить.

Чем отличаются песни нового проекта от твоих предыдущих работ?

Это целиком мой авторский проект. Поскольку я трезво даю себе отчет о своих талантах вокалиста, а я не очень хороший вокалист, поэтому я пригласил людей с реально красивым голосом. В проекте спели моя сестра Лена (Елена Аракелян) и Лявон Вольский. Я им очень благодарен за поддержку. То, что поддержит Лявон, я вообще не ожидал. Тем не менее, он согласился, и я очень доволен, как звучат песни. У меня очень много набросков, но пока материально мы осилили записать только три композиции. Было сложно, поэтому я думаю, что в ближайшее время мы больше не запишем.

Почему не ожидал поддержки от Лявона?

У Лявона бесконечное множество дел. Во-вторых, это мой дебют как автора текстов. Белорусская мова для меня – язык творчества. Я его даже в какой-то степени меньше расцениваю как язык коммуникации, хотя он мне, безусловно, очень нравится. И давать тексты Лявону, такому мастеру слова, причем высочайшего уровня, мне было неловко.

Очень неожиданно услышать Лявона под клавишный аккомпанемент и без гитары.

Да, Лявон и сам сказал, что без гитары интересно звучит. У нас это было продиктовано спецификой записи. Я хотел получить звук, как можно больше приближенный к живому звучанию. Наигрывалась музыка, а сверху записывались вокалисты, не было возможности записать гитару и сделать наложение. Все наложения мы постарались свести до минимума, чтобы добиться этого эффекта. Я же не могу одновременно сыграть на клавишах и саксофоне. Песню, которую мы поем с Леной, записывали одновременно. И мы не использовали всех прелестей современных методов звукоочищения. К тому же мне кажется, что вычищение студийной записи убирает немного жизни из композиции.

Тебя называют одним из лучших саксофонистов Беларуси, Лявон – для многих культовый музыкант. Как у вас происходила притирка в творчестве?

Я в большом восторге от Лявона как от поэта-песенника. Я считаю, это дар. Он очень порядочный человек, и к тому же у нас схожие позиции по жизни. Мы живем в десяти минутах ходьбы друг от друга. Понятно, что он старше меня, но мы подружились. У меня уже давно не возникает вопросов, надо это или нет, заплатят мне за эту работу или нет. Лявон говорит: а давайте! Я отвечаю: конечно, давайте!

У Лявона я научился тому, что музыка не обязательно должна быть сложной, чтобы быть хорошей. У меня всегда была проблема: мне казалось, что композиция слишком простая, что надо сделать аккорды сложнее, добавить пятнадцать частей в композицию. Создавал искусственно надуманные сложности. Я понял, что песни, вызывающие эмоции усложнять не нужно.


Скачать аудио (8.89 МБ)

Петр Мамонов как-то сказал, что искусство не может спасти мир. Если бы оно могло это сделать, мы бы уже жили в раю. Ты согласен с этим?

Когда-то я работал с голландским пианистом Майком Дель Ферро. Он рассказал мне такую историю. Майкл приехал с благотворительным концертом в одну из стран Юго-Восточной Азии после цунами. Была дикая жара, ему поставили какие-то клавиши-шарманку, которые очень плохо работали. Но он отыграл весь свой концерт как положено. После концерта к нему подошел человек и сказал: "Вы знаете, когда произошло цунами, на моих глазах унесло мою жену и троих детей. Во время вашего концерта я впервые с того момента целый час об этом не думал". И Майкл тогда понял: неважно, где ты, в каких условиях находишься, но ты должен с полной отдачей, в 150%, отыграть программу, потому что, возможно, для кого-то это будет тот час, когда человек не будет думать о своей трагедии. Возможно, мир спасти и не сможет, но даже если на какой-то срок отвлечет от бед – это уже неплохо. 

Я хотел бы поблагодарить Наталью Говорко за оказанную поддержку, боевой характер и помощь в финансировании проекта. Батаева Павла - за дружбу и отменный музыкальный вкус. Лявона Вольского - за бесценный опыт и редактирование текстов. Олега Доманчука - за профессионализм, понимание и дружбу, а также сестру Елену Аракелян - за то, что буквально заставила меня записать эти песни.